Андрей Курков - Приятель покойника (сборник)

– Проходите! – сказала мне молодая девушка, одетая под пожилую секретаршу во все длинное и клетчатое серого цвета.

– Я свидетель, – объяснил я. – Мне сказали тут ждать.

Она неожиданно улыбнулась.

– Это если б уголовное дело, а здесь можете заходить – просто сядьте поближе.

Я зашел и сел во второй ряд у дверей.

Заседание прошло быстро и для меня безболезненно. Правда, я успел понять, что жена Сергея разводиться не хотела. Но Сергей в самом начале заявил, что человек, с которым она ему изменяла, находится в зале и при необходимости даст свидетельские показания. Я долго потом наблюдал, как его жена нервно бегает глазами по рядам сидящих.

После заседания Сергей подошел ко мне и передал конверт. Вид у него был усталый, но удовлетворенный.

– Легко заработал, – сказал он и усмехнулся. Потом, не попрощавшись, отошел.

Я вернулся домой и пересчитал деньги – такой суммы у меня еще никогда не было. Тысяча долларов в купюрах по пятьдесят и по двадцать. Я несколько раз пересчитывал, раскладывал их по сотням на столе в кухне, потом снова складывал в одну пачку. Дрожали руки, но, наверно, дрожали они от радости. Теперь я был с деньгами и мог отдать долги. Правда, долги мои были мелочные – за «Кеглевича» в кафе на Братской, потом надо чем-то обрадовать Лену-Вику с Крещатика. И вроде все.

Я вытащил из пачки двадцатку, а остальные деньги завернул в кулек, потом в газету и спрятал под ванной – ведь у моей ушедшей жены есть ключи, и оставлять такой сюрприз для нее я не хотел.

Вечером я уже ехал на Крещатик. Первым делом прямо у метро разменял доллары, потом уже пошел искать Лену-Вику. В прошлый раз я нашел ее на скамейке около кинотеатра «Орбита». Я прошелся два раза до «Орбиты» и обратно, но так и не увидел ее. Пачка купонов грела в кармане ладонь правой руки, и я тоже зашел погреться в кафе-гриль по другую сторону от метро. Съел полкурицы, щедро политой кетчупом. Выпил сто граммов водки. Ощутил себя в меру замедленным и спокойным. И снова пошел гулять по Крещатику в поисках девушки, с которой было легко во всем.

Нашел я ее только к одиннадцати. Она выглядела несколько уставшей, но, заметив меня, обрадовалась. Мы взяли две бутылки «Амаретто», несколько шоколадок, кусок салями и поехали ко мне.

Пили, ели, говорили открыто и легко, каждый о своем. Я рассказал об ушедшей жене и о кофейном прошлом. Она – о своей любви к свободе и о ненависти к родителям и брату. Нам было хорошо и ночью, и утром. Долго не хотелось вставать. Потом я все-таки поднялся и принес ей кофе и шоколад. Мы оба никуда не спешили, но в какой-то момент возникла пауза-усталость, и она, будучи молодой, но все-таки женщиной, ощутила ее и начала собираться.

– Если хочешь, я буду тебе звонить, – сказала она, погладив телефонную трубку, мирно лежащую на старом черном аппарате.

Я с радостью согласился и написал ей на бумажке свой номер.

– Я бы на твоем месте поменяла замок в двери, – сказала она, уже выходя из квартиры.

Я кивнул. Мысль показалась мне разумной.

Она снова пошла вниз пешком. Я слушал ее шаги больше минуты.

Потом вернулся в квартиру.

Снова наступал ранний осенний вечер. Но теперь в жизни появился приятный момент ожидания, ожидания ее звонков.

Телефон зазвонил утром. Но звонила не Лена. Это был Дима с настоятельным предложением зайти к нему вечерком. Нехотя я пообещал.

За окном светило хилое солнце. Было сухо и, по-видимому, прохладно.

Посчитав оставшиеся от двадцатки купоны, я полез под ванну и вытащил следующую двадцатку.

Жизнь продолжалась. На завтрак у меня был чай с шоколадкой. Правда, хотелось мяса. Я нашел старую хозяйственную сумку, вытрусил ее в коридоре на пол – последний раз носил в ней картошку с базара больше месяца назад, – потом замел песок веником в угол у двери.

В ближайшем гастрономе я легко потратил остатки купонов. Этих остатков хватило на кило говядины, буханку свежего хлеба и пачку кефира. Уже дома, добавив к говяжьей косточке найденные на кухне пару картошин и три луковицы, я сварил свой самый легкий суп. Сварил и пошел в комнату. Просматривал старые журналы в ожидании грядущего аппетита. Он пришел около трех, и тогда я с удовольствием съел две тарелки супа, заедая толстой свежей горбушкой. Снова практически из ничего, из несложного супа с куском хрустящего хлеба возникло ощущение счастья.

И пришел ранний октябрьский вечер. Пришел не так, как приходил раньше. Без горящих уличных фонарей. Продолжалась очередная кампания по экономии электричества.

Я ехал на Подол, в кафе на Братской. Прямо на Контрактовой площади поменял доллары и снова с теплой пачкой купонов в кармане куртки шел вдоль трамвайной линии.

Из дверей и окон кафе выливался на улицу жидкий осенний свет. Вместе со светом вылетал из закрытых дверей смех и говор посетителей.

Очереди не было, хотя в первом зале все столики были заняты. Я заглянул во второй – там было где примоститься.

Подошел к стойке, заказал двойной кофе – полную чашку. И напомнил о ста граммах «Кеглевича», отпущенных мне в кредит.

– Тебя тут один парень разыскивал. Вроде твой одноклассник… – между прочим сказала «кофейница».

Я кивнул. Потом подумал о том, что «кофейница» не знает моего имени.

– А откуда вы знаете, что меня? – спросил я после минутной паузы.

– А у него твое фото было. Он теперь не в Киеве живет, проездом тут, вот и хотел найти…

Усевшись во втором зале с чашкой кофе, я понял, кто меня искал. Знакомое чувство немоты напомнило о себе. Задрожали руки. Я уже забыл обо всем, хотя прошло всего несколько дней. Отодвинув чашку, я оставил на стуле шарф и вернулся к стойке.

– Сто граммов «Кеглевича», – заказал я.

– Понравилось? – улыбнулась кофейница. – Тебе лимонного или дынного? Бери лучше дынный – вкуснее.

– Хорошо, дынный, – я кивнул. – А какой он из себя был, этот одноклассник?

– Обычный, – она пожала плечами, – невысокий, в темной кожанке. Ты не беспокойся, он тебя найдет. Ему кто-то то ли твой адрес дал, то ли сказал, где тебя искать…

– А он что, фотографию всем показывал?

– А сколько тут «всех» бывает? – снова пожала плечами барменша. – Человека три было, он им и показал. Он и сегодня заходил, но так просто, кофе попить. Сегодня про тебя не спрашивал.

Я вернулся к своему столику. Выпил дынного «Кеглевича». Сто граммов показалось маловато, и я взял еще двести.

Досидев до закрытия, я бродил около часа по Подолу, потом зашел в Димин киоск.

– Ну как у тебя? – спросил он.

– Нормально, – выдохнул я.

– Ты вроде «штуку» поднял, да? – сказал он, широко улыбаясь.

– Да, – я кивнул.

– Класс! На пустом месте! Так что теперь заживешь!

– Угу, – промычал я.

– Ты чё, пил уже?

– Немного.

– А со мной глотнешь?

Я снова кивнул.

Он достал водки. Закрыл двери и занавесил витрины. Налил.

– Теперь ты можешь долг отдать. Я бы подождал, но раз у тебя есть бабки, то лучше отдай сейчас…

Я попробовал сосредоточиться, но в голове висел пьяный туман.

Видимо, и в глазах моих было непонимание. Дима хмыкнул, выпил водки.

– Ты, видно, крепко сегодня ударил! Я про баксы, которые Косте отдал за твоего клиента, который жену у тебя увел. А вообще, если по-честному и по-деловому – ты мне еще десять процентов со штуки должен. Это же я тебе устроил…

Постепенно я понял, о чем шла речь. Я тоже выпил водки и решительно кивнул.

– Все отдам, – сказал я. – Завтра. Бабки дома.

– Мне что, – миролюбиво пожал плечами Дима. – Можешь завтра, можешь послезавтра. Как тебе удобно будет.

Было еще не поздно, когда мне стало плохо, и Дима нашел какого-то частника, согласившегося отвезти меня домой и даже помочь войти в собственную квартиру. Язык мой уже не ворочался, но в глазах время от времени появлялась резкость, и в один из таких моментов я увидел зеленую десятку, протянутую Димой водителю.

Около полудня меня разбудил телефонный звонок.

– Это Костя, – сказал мне молодой голос. – Все будет в порядке. Я его нашел.

Я кивнул. Смысл слов с трудом пробирался в сознание сквозь туман вчерашнего пьянства, густо висевший в моей голове.

Уже звучали в трубке короткие гудки, когда я понял, что Костя нашел меня, ведь игра, как оказалось, не окончилась, и даже когда я не думал о ней, она продолжалась.

После двух чашек кофе и холодной ванны я почувствовал себя лучше. Во всяком случае, я уже мог спокойно думать о происходящем. Думал я на кухне. Несколько раз выглядывал в окно и рассматривал с высоты своей квартиры фигурки прохожих, выискивая среди них молодого человека в черной кожаной куртке. Но люди внизу шли по своим делам, и никто не вызывал у меня подозрения.

Вряд ли, думал я, он станет появляться при дневном свете. И уж конечно, убивать меня на глазах толпы тоже не станет. Скорее всего это будет вечер или ночь, так что днем я должен чувствовать себя в безопасности.