Томас Фейхи - Ночные видения

— Нет, не ее, какого-то мужчины. Я еду туда. — Фрэнк замолкает, опускает голову, рассматривает свои черные кожаные туфли. — Ты можешь поехать со мной?

Она с удивлением спрашивает:

— А зачем мне туда ехать?

— Ну, может, ты права, и Кэтрин жива и находится где-то в городе. Тогда у нас есть шанс найти ее. Съездим на место, посмотрим… Вдруг ты увидишь то, что пропущу я.

— Сомневаюсь. — Саманта наклоняет голову вправо и складывает руки на груди. — Кроме того, на сегодняшнее утро у меня запланирована деловая встреча, и я не могу ее отменить.

— Я отвезу тебя куда надо. Обещаю. — Голос смягчается, Фрэнк смотрит ей в глаза. — Послушай, это первое вещественное доказательство в деле, и мне действительно может понадобиться твоя помощь. — Он проводит рукой по волосам и снова отводит взгляд. — Мне еще не приходилось этим заниматься.

Саманта смотрит на него. Волоски на предплечье, широкие запястья. Она помнит контуры его груди, скрытой сейчас под белой рубашкой с закатанными рукавами. У него крепкая, сильная грудь. Ее руки прикасались к его лицу. Стон, звук невыразимого словами наслаждения вел ее губы к его губам.

Нет.

Она хочет сказать: «Нельзя приходить вот так просто, когда пожелаешь». Она хочет выставить его вон, поступить с ним так, как он поступал с ней последние шесть месяцев. Но пока Саманта еще не готова к этому. Пока. Кэтрин все еще смотрит на нее с фотографии.

— Я только возьму пальто.

Арендованная Кэтрин машина, черный «понтиак-санфайр», была оставлена на краю стоянки, в нескольких десятках метров от бурных вод залива. Вдоль берега, по направлению к Форт-Пойнту, движется парочка любителей бега, а на небольшом пирсе разместилось с полдюжины рыбаков. Их внимание приковано к прыгающим на воде, сносимым течением поплавкам, но время от времени кто-то поворачивается и смотрит на собравшихся полицейских. Золотые Ворота видны из-за тумана только фрагментами. Торчащие из облаков вершины моста напоминают плавники акул.

Саманта выходит из машины, и плотный сырой воздух освежает лицо. Возле «понтиака» работают полицейские: фотографируют, снимают отпечатки пальцев. Они с Фрэнком подходят ближе и слышат, как какой-то смуглый мужчина с щелью между передними зубами приказывает остальным не отвлекаться. Остальные стоят вокруг лежащего в нескольких футах от автомобиля тела. Тела человека в форме полицейского.

— Что случилось? — спрашивает Фрэнк. Смуглый оборачивается.

— С ним? Это наш коллега Кинкейд. Он… отключился.

— Отключился?

— Да, парень у нас новичок. А вы кто?

— Фрэнк Беннет. А это Саманта Ранвали. Мы следователи, работаем на корпорацию «Паличи».

— Детектив Снейр. — Мужчина с безразличным видом пожимает Фрэнку руку. — Мне почему-то казалось, что вы будете один.

В ожидании ответа он оглядывает Саманту с выражением, в котором неодобрение перемешано с желанием. Замечает ее нежную кожу цвета выдержанного рома и свисающее на маленькую грудь серебряное ожерелье.

— Я не один. Можно взглянуть?

Фрэнк указывает взглядом на пустой «понтиак».

— Пожалуйста.

— А как насчет тела? По телефону вы упомянули о трупе.

— Да. Внизу.

Снейр откашливается. Он по-прежнему не отводит глаз от лица Саманты.

Из открытого заднего окна тянется и уходит вниз толстая веревка. Саманта делает несколько шагов вперед и опускается на корточки, опираясь обеими руками о мокрый асфальт. Она заглядывает под машину между колесами и видит подвешенное тело мужчины, похожее на брошенную куклу. Руки разведены в стороны под углом девяносто градусов по отношению к туловищу, и каждое запястье привязано к корпусу «понтиака». Другая веревка выходит из-под бампера и тянется к капоту. Руки у мужчины синие от отсутствия циркуляции крови, лоб словно въехал в асфальт. Черты лица искаженны. Четко видна только челюсть. Саманта отворачивается, чувствуя, что не готова к такому зрелищу. И лишь тогда замечает крохотный, странной формы предмет возле заднего колеса. Опустившись на колено, она наклоняется, чтобы рассмотреть находку.

Понять, что это, не так уж трудно. Саманта резко встает.

— Сэм, — осторожно окликает ее Фрэнк, — что там?

— Зуб, — шепотом отвечает она.

От машины к въезду на стоянку ведет след. След, оставленный не подтекающим маслом и не пролившейся тормозной жидкостью. След тела, которое волокли по бетону. Саманта закрывает глаза и делает глубокий вдох, надеясь, что холодный воздух поможет справиться с тошнотой.

Надо было отказаться.

Кинкейд приходит в себя, и Саманта замечает, с каким облегчением воспринимает он распоряжение детектива Снейра проводить ее с места преступления. Забравшись в патрульную машину, полицейский прикладывается к ингалятору и, глубоко затянувшись, задерживает дыхание в надежде, что таким образом усилит действие лекарства. Хсссст. Раздувшийся живот едва не упирается в рулевое колесо. Кинкейд устраивается поудобнее.

— Ну и дела…

Он нервно смеется, и его дыхание становится затрудненным, как у человека, пытающегося поднять тяжелый предмет. Сиденье под ним колышется.

— Черт возьми!

Он смущенно оглядывается и включает зажигание.

Саманта ощущает его желание поговорить, поделиться тем фактом, что оба они оказались не на высоте. Да, конечно, она не упала в обморок, но и остаться на ногах, увидев тело, уже не смогла. Фрэнк сразу понял, что с нее достаточно, и попросил детектива Снейра выделить кого-нибудь, чтобы Саманту отвезли на встречу. Возражать и спорить она не стала.

Сидя в полицейской машине, Саманта видела, что Фрэнк стоит у «понтиака», поглядывая то на сиденья, то на веревку, то еще на что-то, но только не на тело.

Через некоторое время она вдруг осознает, что Кинкейд пытается разговаривать с ней.

— Извините, я прослушала. Вы что-то сказали?

Он принимает обиженный вид, но обида не столь глубока, чтобы впасть в молчание.

— Все это похоже на некий ритуал.

— Ритуал?

Кинкейд никак не может найти удобное положение.

— Да, когда человека так привязывают… — Он снова тянется за ингалятором. — Уж слишком много хлопот для простого убийства.

Хссст. Саманта кивает:

— Вы правы.

Единственной особенностью клиники сна является небольшая латунная табличка у двери. Во всех прочих отношениях это здание ничем не отличается от других расположенных по соседству строений. Дождь припустил уже вовсю, и Саманта поспешно машет Кинкейду, который, похоже, не прочь продлить общение, и входит в клинику. Апатичного вида дежурная с немытыми светлыми волосами и толстым слоем не идущего ей на пользу макияжа направляет посетительницу на третий этаж.

— Конференц-зал номер три.

Саманта стряхивает с пальто капельки воды и входит в кабину лифта.

Коридор, ведущий к залу, пахнет тостами. Скромный, без малейшего намека на фантазию интерьер не удивляет ее: одинаковые, как солдаты, светильники, перламутрово-белые стены с зеленым бордюром, необходимый минимум пестрых эстампов в рамках. Саманта еще ни разу не видела хорошо декорированного врачебного кабинета — как будто их хозяева боятся, что яркие цвета и настоящее искусство могут отвлечь пациентов от их болезней.

Дверь в небольшой конференц-зал открыта. Двое сидящих на стульях поднимают головы при появлении Саманты. Всего стульев пять, и они образуют круг. Задняя стена занята дубовыми книжными полками, заполненными журналами и рядами книг в одинаковых переплетах. Над темно-зеленым диваном по левую сторону от двери висит посередине стены картина: женщина закрывает небо тяжелым пологом, повергая в сон находящихся в его тени людей. По золотистым облакам несется колесница, влекомая четверкой лошадей, а внизу юноша преклонил колени перед богиней со стрелой в правой руке и ангелочком на плече.

— Привет, — говорит Саманта, и сидящие на стульях негромко представляются.

Разговор идет ни о чем, им просто надо заполнить неловкую тишину до прихода доктора Клея.

Фиби, виолончелистка в молодежном симфоническом оркестре, оставляет впечатление энергичной и несколько несобранной — наверное, из-за всклокоченных влажных кудряшек — девушки. Говоря о дожде, репетициях и взлетевших ценах на артишоки — все это на одном дыхании, — она то и дело нервно трогает лицо и расправляет складки на длинном платье. Поток слов сопровождается постоянными улыбками, так что вскоре у Саманты начинается легкое головокружение.

Когда Фиби наконец умолкает, паузу заполняет сидящий рядом с ней мужчина.

— Артемус Бичер. Или просто Арти, — ворчливо произносит он и протягивает длинную худую руку.

Пальцы у него сильные, но смотрит он в сторону. Фиби и Саманта ждут продолжения, однако мужчина сидит молча, опустив голову и разглядывая пол под ногами. После недолгой паузы Саманта называет себя и рассказывает о своей работе в юридической конторе, а не о проблемах со сном. Похоже, они все предпочитают избегать этой темы, но что заставляет их молчать — стыд или страх, Саманта не знает.