Ридли Пиерсон - Двойная ложь

Последовало обсуждение оплаты.

— С вашей кредитки сняли нужную сумму, когда я убедилась, что вы в номере, — сообщила голая Гретхен Гоин. В записи были сделаны грубые купюры. — Пожалуйста, не надо сейчас о работе. — Снова вырезанный кусок, и сцена повторилась: — Пожалуйста, не надо сейчас о работе. — Снова и снова обнаженная женщина повторяла перед камерой одни и те же слова, обращаясь к стоящему перед ней на коленях мужчине.

На экране вновь появился черный силуэт Альвареса.

Тайлер даже не пытался представить себе то опустошение, которое навалилось сейчас на Гоина. Как должен реагировать отец? Человеческий организм не способен переносить подобные перегрузки, и Тайлер не исключал, что Гоин, возможно, готов безропотно принять то, что его ожидает.

Синтезированный голос Альвареса напомнил пассажирам о том, что им необходимо как можно быстрее эвакуироваться в один из четырех вагонов, следующих за вторым вагоном-рестораном.

— Любой, кто останется в вагоне-ресторане или вагонах, находящихся ближе к голове поезда, несет личную ответственность за собственную безопасность.

— Он разделит состав пополам, — вслух произнес Тайлер, понимая теперь, как Альварес хочет избежать смертельного исхода.

Рауль нажал на кнопку, открывая переднюю дверь вагона.

Не успел он опустить руку, как из распахнувшейся двери хлынула пьяная истеричная толпа, которая тут же сбила техника с ног. Едва успев отскочить в сторону, Тайлер укрылся за перегородкой. Присев, он схватил Рауля за рукав и вытащил из-под ног ничего не видящей и обезумевшей от страха толпы.

Поток людей казался бесконечным. К счастью, они проскочили шестой вагон, не задерживаясь, стремясь найти спасение в самом конце поезда. Тайлер вжимался в перегородку, короткими шагами продвигаясь к туалету и двери за ним, а охваченные паникой гости мчались мимо.

Ему нужно попасть в передний тамбур. Для этого в его распоряжении есть пять, от силы шесть минут.

Альварес и Джиллиан вышли из туалета в ту самую минуту, когда началось воспроизведение записи. Отсчет времени начался.

Головы всех находящихся в вагоне-ресторане были повернуты в противоположную от них сторону, взгляды прикованы к одному из двух подвешенных к потолку телевизоров. Когда на экране появилась обнаженная женщина, Альварес потянул Джиллиан за рукав, надеясь увести ее подальше от опасности в хвост поезда и не дать посмотреть видео. Но Джиллиан, увидев затылок Альвареса, вспыхнула и застыла на месте.

— Нет, — выдохнула она. — Мне хочется полюбоваться на шоу.

Альварес не мог заставить ее уйти, но знал, что должен быть впереди толпы, которая вот-вот ринется в хвостовые вагоны, иначе ему ни за что не отыскать параплан.

Джиллиан с искаженным злостью лицом медленно покачала головой:

— Вижу, ты времени даром не терял.

— Нам нужно идти в хвост поезда.

— Я остаюсь здесь.

— Ты пойдешь! — отрезал Альварес, увлекая ее за собой. До него доносился его собственный искаженный голос, предупреждающий гостей об опасности, и, когда все люди разом повернулись и бросились в его сторону, он понял, что опоздал.

Толпа спасалась бегством.

Альварес рванул Джиллиан на себя. Она сопротивлялась изо всех сил, пытаясь освободиться. Но кто-то из пробегавших мимо пассажиров чувствительно ударил ее локтем по шее, и она едва не упала, кривясь от боли. Альварес спрятал ее в объятиях, прикрывая собственным телом от дикой, визжащей, неуправляемой толпы. Ему было противно; он представлял более организованное отступление.

Уворачиваясь от проносящихся мимо тел, мелькающих рук, Альварес вдруг заметил раздвижную дверь, соединяющую тамбуры двух вагонов.

Дверь была открыта. Распахнута.

Кто там?

Тайлер отомкнул замок и слегка раздвинул створки двери, жалея, что рядом нет Рауля, который помог бы советом. Холодный ветер хлестнул по лицу, у него запершило в горле.

Расстояние между двумя вагонами составляло не более фута, но либо Альварес, либо охранник из службы безопасности здесь уже явно побывали, а Тайлеру необходимо было выяснить, с какой целью. Он осторожно двинулся вперед, протискиваясь через узкую щель, по дюйму выбираясь наружу, и протянул руку, чтобы опереться о торец шестого вагона, затем присел и наклонился, чтобы лучше видеть.

Прямо под раздвижной дверью находилась сцепная муфта, но она была вне поля зрения. Тайлер увидел лишь черные кабели, тянущиеся от одного вагона к другому, — надо полагать, связь, данные, электричество и все такое прочее. Несколько секунд он переводил взгляд с одного кабеля на другой, но, насколько смог определить, с кабелями все было в порядке.

Он продвинулся еще немного вперед. Ледяной ветер обжег лицо, пальцы моментально застыли. Согнувшись вдвое, высунувшись наружу и цепляясь за поручень одной рукой, Тайлер увидел муфту полностью. Но ненадолго. Опустившись на одну ступеньку, он наконец нашел точку, с которой открывался хороший обзор. Прямо под ним с умопомрачительной скоростью мелькало железнодорожное полотно. Намертво вцепившись в ступеньку лестницы, он отклонился наружу, стараясь заглянуть под соединяющий два тамбура чулок и рассмотреть муфту как следует.

Вот тут-то Тайлер и увидел маленькую серую коробочку. Приклеенную или держащуюся на магнитной присоске. Он наклонился еще сильнее и напряг зрение, но не увидел ни мигающих огоньков, ни отсчитывающего секунды циферблата, — всего лишь невзрачная серая коробочка размером с сигаретную пачку. Но Тайлер понимал, что перед ним бомба, взрывное устройство, которое, сработав, должно расцепить вагоны.

Должно быть, Альварес установил ее, замаскировавшись под охранника. После взрыва четыре последних вагона отсоединятся и постепенно остановятся; а передние вагоны и локомотив будут, надо понимать, пущены под откос. Альварес же собирается улизнуть на параплане, используя силу тяги, создаваемой скоростью в добрые сто миль в час, и приземлится где-нибудь подальше от железной дороги. А сейчас он, наверное, затаился где-нибудь между вагонами, выжидая момент для следующего шага.

Тайлер подумал, стоит ли попробовать отсоединить коробочку и сбросить ее на рельсы, но побоялся, что она настроена на детонацию — на случай, если кто-то попытается ее нейтрализовать. Кроме того, он, к своему несчастью, понимал, что взрывное устройство предназначено для спасения людей, а не наоборот. Получается, единственное, что ему остается, — это постараться согнать всех в последние вагоны, а там — будь, что будет.

До сих пор при расследовании крушений ни разу не находилось следов взрывных устройств. Так что взрывчатка не соответствовала привычкам Альвареса. Впрочем, на товарных поездах и пассажиров нет, и этим, подумал Тайлер, наверное, и объясняется разница.

Во время затяжного поворота Тайлер висел всего лишь в нескольких футах от полотна, прижимаясь к вагону. Движение поезда показалось ему неустойчивым, как будто стабилизаторы не действовали. В какой-то момент, когда стенки вагонов сблизились, и пространство между ними стало совсем крошечным, на Тайлера накатила волна тошноты и страха; он тут же отказался от мысли забраться под вагон, чтобы проверить, не там ли прячется Альварес. При всем желании такой трюк ему не под силу.

В этот момент Тайлер краешком глаза уловил движение наверху и поднял голову. На платформе между вагонами, в щели открытой раздвижной двери, стоял Альварес. Он смотрел на Тайлера сверху вниз, и агента на мгновение парализовало. С непроницаемым лицом Альварес сдвинул створку двери, и Тайлер увидел, как она плотно соединилась со второй половинкой.

Альварес отрезал ему обратный путь в вагон.

Поток охваченных паникой пассажиров устремился из передних вагонов, вытекая из второго вагона-ресторана и устремляясь все дальше и дальше, пока толпа не забилась в последний вагон; волна, схлынув, все-таки откатилась немного назад, и часть пассажиров осталась в восьмом вагоне. Уильям Гоин остался у стойки бара во втором вагоне-ресторане. Обильно потеющий бармен тоже не покинул свой пост.

— Иди, — не выдержал в конце концов Гоин, прихлебывая виски.

У бармена, крупного негра лет пятидесяти по имени Фрэд Уокер, хватило хладнокровия, чтобы посмотреть в лицо боссу.

— Нам бы не мешало, мистер Гоин, сделать то, что мы должны. Вам в том числе. Я так понимаю, что ничего хорошего ждать не стоит.

В течение нескольких минут, пока продолжалась беспорядочная эвакуация, мониторы показывали обнаженную Гретхен Гоин.

— Иди, Фрэд, — повторил Гоин. — Я еще побуду здесь.

Бармен серьезно кивнул. За свою жизнь он перевидал многие сотни пьяниц. Он видел, как женщины охотятся на мужчин, как мужчины пытаются подцепить женщин, как безусые студенты, зеленея от тошноты, продолжают пить. Некоторым он помогал добрым советом, других отказывался обслуживать. С кем-то ударялся в дискуссию о мировой политике. Ему довелось быть в какой-то мере психологом, другом и консультантом для такого количества совершенно незнакомых людей, что он без смущения мог высказать в лицо человеку все, что приходило ему на ум. Но сейчас он прикусил язык. Он проработал в компании тридцать лет. Наконец, прежде чем уйти, он решился: