Стив Берри - Ложь короля

– Отчасти мне неприятно сознавать, что Гэри увидел Блейка в истинном свете. Не хватало еще, чтобы он теперь всю жизнь занимался самоедством: а не стал ли и он чем-то на него похож…

– Мы с ним об этом потом разговаривали, в Копенгагене. Думаю, такие мысли его не гложут. Ты ж сама сказала: он – Малоун. А это кое-что да значит.

– Блейк по-прежнему там, в том подземном каземате?

– Ну да, – кивнул Малоун. – Сам себе могилку сделал.

Стефани сказала, что золотой звезды на стене в Лэнгли не прибавится. Честь только для героев.

– А правда о Елизавете I так и останется нераскрытой?

– Как полагается. Для такого экивока истории мир не готов.

Пэм сейчас осмысливала всю непомерность происшедшего. Сам Малоун кое-что для себя неизвестное уяснил от Гэри, а затем еще от Стефани – позже, через несколько недель. Конфиденциальное совместное расследование двух ведомств – Министерства юстиции США и британского Форин-офис – пролило свет на некоторые доселе не известные, но довольно пикантные нюансы деятельности Антрима и Мэтьюза.

Получается, простая услуга вылилась в непредсказуемое приключение.

– Ну что ж, у меня через три часа самолет в Данию.

В Штаты Малоун прилетел по делам книжного бизнеса, а в Атланте остановился на несколько дней, повидаться с Гэри. Этот разговор возник как-то самопроизвольно, но хорошо, что они с Пэм выговорились, все расставили по своим местам. Не оставили меж собой недомолвок.

– Перестань себя истязать, – сказал он ей. – Все разрешилось, да к тому же вовсе не вчера.

Пэм беззвучно расплакалась.

Малоун растерялся: совершенно на нее не похоже.

Пэм была прямая. Даже можно сказать, чересчур – и в этом крылась проблема. Плюс еще неумение самого Малоуна сдерживать иной раз собственные эмоции, и получалась довольно взрывная смесь. Их брак, поначалу очень даже счастливый, в конце концов развалился. И лишь теперь, спустя долгие годы, они поняли, что бессмысленно возлагать вину друг на друга. А самое важное в их отношениях – это Гэри.

Оба поднялись из-за стола.

Пэм подошла к кухонной полке, оторвала пару бумажных салфеток вытереть слезы.

– Коттон, я так виновата… Так виновата во всем этом… Мне надо было еще тогда честно во всем тебе признаться.

Может быть. Хотя и это уже в прошлом.

– Черт, я же вас чуть не угробила. Тебя и Гэри.

Малоун, подходя к двери, повесил на плечо дорожную сумку.

– Давай-ка все это отбросим. Боевая ничья.

Пэм была растеряна и озадачена:

– Думаешь, такое возможно?

Еще года три назад на такой вопрос у него бы не было ответа. Но с той поры, как Коттон оставил Джорджию и перебрался в Данию, произошло столько всякого. Изменилась жизнь, сменились приоритеты. Ненавидеть свою бывшую жену было не только бессмысленно, но и, выражаясь модным словом, контрпродуктивно. Кроме того, до него не сразу, но дошло, что его вины в этом никак не меньше половины.

Лучше отрешиться от этого и идти дальше.

А потому он улыбнулся и со всей правдивостью ответил:

– У нас не просто ничья, а еще и выигрыш. Ты ведь дала мне Гэри.

При работе над этой книгой я дважды наведывался в Англию. Одна из поездок оказалась особо примечательна тем, что исландский вулкан с труднопроизносимым названием сделал все воздушные путешествия сухопутными. В этом был определенный плюс: в течение трех внезапно появившихся дней мы с моей женой Элизабет прочесали несколько окрестностей, которые в итоге попали на страницы романа.

Но это все лирика. А теперь время отделить факты от вымысла.

Сцена кончины Генриха VIII (пролог) обстояла именно таким образом, как описано в книге, и слова умирающего монарха взяты мною из исторических хроник. Королевские дети при смерти отца не присутствовали, а посещала ли его в предсмертные дни Екатерина Парр, неизвестно. Разумеется, передача Генрихом своей последней жене великого секрета Тюдоров мной выдумана. То же самое можно сказать о смерти в Ричмондском дворце Генриха VII (гл. 10): благодаря тогдашним описаниям сэра Томаса Райотсли все кропотливо воссоздано, а я добавил лишь сцену визита к одру наследника.

Многие привычно называют лондонскую городскую полицию Скотленд-Ярдом, однако я решил называть ее так, как она именуется по-настоящему. То же самое и в отношении Секретной разведывательной службы, широкой публике известной как МИ-6. Агентство по борьбе с организованной преступностью АБОП (гл. 3) – это британский аналог ФБР.

Виндзорский замок с часовней Святого Георгия величественны и внушают к себе почтение. Здесь под мраморной плитой похоронен Генрих VIII (что детально описано в гл. 3). Надгробная надпись приводится в точности, реален и тот факт, что усыпальница Генриха в 1813 году вскрывалась.

Флит-стрит и Сити (гл. 9) описаны так, как есть, а с ними и «Судебные инны» (гл. 10). Там, где нынче располагаются Срединный и Внутренний Темплы, когда-то находилась цитадель тамплиеров. А затем на протяжении Средних веков дважды состоялась безвозмездная передача земли – вначале Генрихом VIII, затем Яковом I (гл. 13). Там же находятся Памп-Корт и Дом ювелиров (гл. 58), хотя последний я слегка видоизменил. Приводимая в 10-й главе история о том, что война Алой и Белой розы, скорее всего, началась на месте нынешних садов, считается достоверной. Впрочем, доскональной уверенности нет. Инны управлялись бенчерами, а бенчерами руководил казначей (гл. 26); эти инстанции по-прежнему служат центром обучения и администрирования для членов адвокатской коллегии – примерно такая же роль, какую в США играют адвокатские ассоциации штатов. Показанный в 10-й главе Мидл-Холл (Трапезная) является, пожалуй, самым значимым в историческом плане зданием Иннов; а самым узнаваемым – безусловно, круглая Храмовная церковь (гл. 9 и 10). Открыта для посещения Келья наказаний (гл. 12); хотите – заходите. Королевским указом «Судебным иннам» вменяется содержать Храмовную церковь исключительно как место для отправления религиозных обрядов и святых таинств (гл. 13).

«Общество Дедала» – порождение не только Томаса Мэтьюза, но и мое тоже. Хотя собственно сказание о Дедале (гл. 12) взято из античной мифологии. Дворец Нонсатч (гл. 25) когда-то действительно существовал; правда и то, что от него остались одни руины. Плита с тайнописью (гл. 25), которая там якобы существовала, – это вымысел, но у него есть реальная основа: так называемый «Кодекс Copiale» (прообраз которого появляется в 15-й главе). Я просто взял и переложил германский манускрипт объемом в 75 000 символов на британскую историю (кстати, лишь недавно тот набор из абстрактных символов и смеси греческого и латинского алфавитов удалось расшифровать полностью).

В романе фигурирует множество мест. Среди них Брюссель с его знаменитым «Писающим мальчиком» (гл. 2); многие из колледжей Оксфорда (гл. 16 и 20); Портман-сквер и отель «Черчилль» (гл. 35); Пикадилли-сёркус и лондонский Театральный квартал (гл. 25); Маленькая Венеция с ее прогулочными лодками и узкими каналами (гл. 4); собор Святого Павла и Галерея шепотов (гл. 5); Вестминстерское аббатство и капелла Генриха VII (гл. 36); Оксфорд-сёркус (гл. 8) и отель «Горинг» (гл. 54). Не менее впечатляет Лондонский Тауэр (гл. 17), а в нем Сокровищница Британской короны (гл. 45 и 48). Лондон и в самом деле покоится на сотнях миль подземных рек, из которых каждая заключена в лабиринт из ходов и туннелей, а самой крупной и знаменитой из них является Флит (гл. 58 и 59). Описанное в 59-й главе подземелье – полностью мое изобретение, хотя под Лондоном постоянно находят во многом схожие ходы и казематы.

Описанные в 15-й главе несметные богатства Тюдоров существовали на самом деле. Генрих VII стяжал в буквальном смысле горы золота и серебра, а Генрих VIII своим разграблением монастырей их еще и значительно пополнил. Куда все это исчезло в пору регентства над королем-мальчиком Эдуардом VI, до сих пор остается загадкой.

Оксфордский колледж Иисуса был основан во времена Елизаветы I (гл. 16). Его огромный зал, как и указано в описании, до сих пор стоит неколебимо, и в нем по-прежнему висит портрет королевы. В точности описаны и часовня, и четырехугольный двор (гл. 18).

Сесилы, Уильям и Роберт (гл. 16) – реальные исторические персонажи. Близкие отношения Уильяма с Елизаветой I, включая его заступничество за нее в годы кровавого владычества ее сестры Марии, подробно задокументированы. При Елизавете он служил государственным секретарем до самой своей смерти. На этом посту его сменил сын Роберт. Оба играли в долгом правлении королевы существенную роль. Однако на закате жизни Роберт утратил свое влияние. А уничижительные вирши о нем, процитированные в главе 36, как и прозвище «Лис», – чистая правда.

Хроника Роберта Сесила, появляющаяся на страницах романа начиная с 15-й главы, – целиком плод моего воображения. Вместе с тем подавляющая часть содержащихся в ней исторических сведений (гл. 47 и 49) соответствуют действительности. Роберт Сесил лично надзирал за погребением Елизаветы I и последующим возведением в Вестминстере ее усыпальницы (гл. 52). Ему принадлежала идея похоронить Елизавету вместе с Марией; он же является и автором той странной эпитафии снаружи гробницы (гл. 36).