Адам Нэвилл - Судные дни

– Они там, – сказал Кайл Джеду, вышедшему из выставочного зала.

– Они везде. Пошли. Тут еще десять комнат, судя по плану. Осталось три файера, потом будут только фонари. Придется пострелять.

У следующей комнаты они остановились. Внутри как будто плакал от боли ребенок.

– Мальчик! Здесь! – закричал Макс. – Открывай!

Джед попытался перехватить Макса свободной рукой, но промахнулся.

– Осторожно! – Джед выхватил из бокового кармана фотографию. – Макс, убедись, что это тот парень. Спилберг, оставайся тут, прикрывай коридор!

– Ты не убьешь ребенка! Нет! Не надо!

– Стой тут!

– Сука!

Потыкавшись в дверь, Макс открыл ее. Джед приготовился стрелять.

«Ребенок. Ребенок. Они не убьют ребенка». Не думая, движимый странным притоком энергии, не понимая, что делает, Кайл всем весом бросился на спину Джеду. Валясь на колени, он увидел, как наемник, охнув, растянулся на полу роскошной комнаты, освещенной фонариком Макса. Все отделано в пурпурных тонах, гигантская кровать. Огромные зеркала на стенах отразили их беспорядочное появление и вытянули лучи фонарей.

Крики ребенка перешли в собачье рычание. Макс в ужасе хватанул ртом воздух, а потом заорал, когда нечто одним прыжком выскочило из-под кровати и бросилось на Джеда. Жадный рот и острые пальцы твари, ее рычание были страшнее, чем трясущийся череп. Джед не смог встать. Он закричал. Покрытые пятнами ноги били его в живот – так голодные кошки вскрывают брюхо своей добыче. На лицо Джеда плеснула темная жидкость, и существо ростом не больше десятилетнего ребенка принялось шумно, булькая, сглатывать.

В ужасе, почти парализованный, Кайл услышал топот костяных ног по коридору, как будто вся толпа бежала к этой комнате. Джед в упор выстрелил в голову твари, рвущей зубами его шею. Перевернулся на живот. Встал с открытым ртом, рукой зажимая рану на горле. Их глаза встретились, и во взгляде Джеда были только страх и боль. Макс снова закричал, когда в дверь ворвались худые тела Кровавых друзей.

Кайл прижался к стене у изголовья кровати. Вспомнил, что у него есть пистолет. Поднял руку. Фонарик на стволе осветил Джеда. Два оборванных существа проскочили через тонкий дрожащий луч белого света и с рычанием бросились на еду. Послышался один выстрел, а потом Джед перестал двигаться.

Макс заорал и принялся палить в толпу на полу. Промахнулся. Кровавые друзья, цепляясь когтями за ковер, уволокли безжизненное тело Джеда из комнаты в темноту.

Кайл светил им вслед, но не смог ни прицелиться, ни спустить курок. Эти существа были размером с детей, но взрослого мужчину тащили, как игрушку по детской. Он потянулся к ремню за файером и понял, что они остались у Джеда.

– Нам нужно выбраться! – Бледное лицо Макса дрожало. С нижней губы свисала нитка слюны.

Он выбежал из комнаты, а Кайл еще больше вжался в стену, неподвижный, как светильник в стиле ар-деко. С трудом обрел голос, попытался позвать Макса, но изо рта вырвался лишь скулеж.

Старик протопал по коридору, двигаясь в сторону холла. Прямо в птичий хор. Послышались выстрелы, а потом серия глухих ударов.

Кайл подобрался к двери и повел пистолетом направо. В свете фонаря на стволе увидел лихорадочно бьющиеся конечности, влажные руки, с чавканьем рвущие в темноте поверженную жертву: Джед. Существо подняло испещренное пятнами лицо, сверкнув белыми глазами, в луче фонаря мелькнул лоб, словно из смятой, иссушенной бумаги. Тварь зашипела, а потом вновь занялось окровавленным телом на мокром ковре.

Кайл посмотрел налево вслед за тонким лучом фонарика и задержал дыхание. Холл походил на запись с камеры наблюдения, установленной в аду. Темные фигуры на стенах, полу, потолке, грязные зубы, закатившиеся глаза, белые, как бильярдные шары, и сверкающий пистолет Макса, который все еще отстреливался. Кайл опустил руку, и холл погрузился во тьму.

«Бежать!» – вопил его мозг. Нужно выбраться отсюда. Но как? Кайл присел у двери в темноте и изо всех сил пытался не кричать и не броситься в самоубийственное бегство, прямо в объятия костяных юрких рук во тьме. Вынул камеру и включил режим ночной съемки, вырубив прожектор. «Куда идти?» Посмотрел через видоискатель на останки Джеда.

Мир казался темным, как под водой, черно-зеленым, с молочно-белыми светящимися пятнами. Он увидел, как по коридору идет на четвереньках еще один Кровавый друг, одетый в какой-то жуткий саван и, видимо, тряпки Чета. В частности, оно влезло в дорогую рубашку. Прыгнуло, как леопард, впивающийся в бедро газели, и бросилось к цели, начало рвать, бить уже мягкое тело Джеда. Кайл заплакал.

Но трое Кровавых друзей были слишком заняты трупом, а потому и не заметили человека поблизости. Только по этой причине он еще был жив. Пытаясь не расстаться с содержимым желудка, Кайл побрел в холл, смотря в камеру, чтобы найти путь к лестнице.

Не сделав и четырех шагов, он застыл на месте. Макс не далеко ушел и не расчистил дорогу.

Поначалу Кайл не понял, кто стонал и кричал: то ли сам старик, то ли бледная туша неясных очертаний, которая то ли только что появилась, то ли пряталась здесь и сбила Макса с ног, пока тот бежал к ступеням. Размером существо было с медведя и стояло на задних лапах, держа тельце исполнительного продюсера в воздухе. Подальше от тех, кого Кайл, к счастью, видел плохо и кто скакал у ног создания, мечтая присоединиться к пиру. Истощенные фигурки стонали, визжали и хрипели, в дополнение к влажному треску рвущейся кожи старика и хлюпанью костей, вывернутых из суставов.

Режим ночной съемки камеры не позволял видеть дальше лестницы, но Кайл различил рыло громадного существа, жирный черный живот и истекающие мерзкой жижей соски.

На пол перед тварью что-то влажно шлепнулось, и она с с нечеловеческим сопением и хрустом принялась подбирать куски, выпавшие изо рта… В слабом свете Кайл разглядел маленькие черные глазки за густой щетиной и мокрые клыки. Существо стояло на задних ногах. Оно было закутано в лохмотья, напоминающие облачение епископа, на четыре сотни лет лишенного своей паствы. И пока Нечестивая свинья, богохульный пастырь Сен-Майенна, пировала, покачиваясь на задних копытах, толпа чучел бесновалась у ее ног, воздевая тонкие ручки и преисполняясь новых сил от объедков, падающих сверху.

Тощая нога Макса дернулась или даже ударила свинью, и через визг пробился последний крик вскрытого заживо человека. Агония и ужас Макса, казалось, лишь усилили паучьи кривляния существ, все больше их карабкалось по лестнице в холл или выходило из темной арки напротив. Максимилиан Соломон погиб, нашел свой конец, пытаясь уничтожить то, что так необдуманно создал в 1967 году.

Через холл и лестницу не пройти. Живым оттуда не выбраться. Еле мерцающая искра разума, все еще теплившаяся среди тошноты и ужаса, велела Кайлу бежать другим путем, мимо Джеда и тех, кто его поедал. От этой мысли он задрожал, а глаза наполнились слезами, но времени плакать не было. Паника придала ему сил. Он знал, что надо бежать, куда-нибудь в глубь здания, но с трудом мог побороть неудержимое желание просто сесть и ждать, пока они не придут за ним.

Конец. Это конец. Он останется здесь. Катерина победила. Она переселится в ребенка. Ребенок. Еще один ребенок. Кайл всхлипнул. А потом вдруг ему пришла в голову идея.

Держа камеру одной рукой, он поднял пистолет и навел его на визжащую толпу в холле. Прицелился в свинью и громко заговорил. Он не понимал, к кому обращается и что пытается сказать. Его вел какой-то инстинкт. Он встал, широко расставив ноги, и пять раз выстрелил в то, что так жадно и торопливо жрало в темноте.

Послышался влажный удар, как будто что-то большое грохнулось на колени. От дикого крика Кайл чуть не оглох, заложило уши. В дрожащем видоискателе покрытые черной щетиной бока свиньи тряслись в бледном свете, а стены вокруг них вздрагивали, как будто стреляли в них. Но мокрая туша, которая так увлеченно пожирала тело Макса, тяжело перевалилась на брюхо и встала на все четыре дрожащие ноги, по-прежнему прижимая труп старика к себе.

В мгновение ока в раненую свинью впились десятки тонких когтистых рук, которые до этого могли лишь тянуться за объедками. Кайл отвернулся, когда бывшие прихожане вырвали первый кусок мяса из бока Нечестивой свиньи.

Он вернулся в комнату, где умер Джед. Из ловушки он пока не выбрался. В холле творилась оргия боли и расчленения, а у него за спиной старые друзья все еще разделывали тело Джеда. Но, как и надеялся Кайл, звуки пира отвлекли убийц в коридоре от быстро уменьшающейся добычи. В видоискатель он увидел, как они подняли свои темные головы, словно гиены в африканской саванне, оторвавшиеся от падали. По их лицам стекала кровь, но в белых глазах горело желание утолить дикую жажду где-то еще, впиться в новую добычу грязными пальцами и черными зубами, которые еще остались во рту. Когда они пронеслись по коридору, едва не задев его ногу Кайла, тот подумал, не стоит ли пустить себе пулю в рот. Но они побежали дальше, в холл, где хрюкала, барахталась и визжала поверженная свинья.