Питер Джеймс - Одержимый

Он болтается, подвешенный к потолку, как дохлый цыпленок, и веревка врезается ему в запястья. Как он освободится после того, как пошлет Томаса в нокаут?

Должен быть другой способ.

Он снова посмотрел на Аманду, стараясь отыскать в ее глазах верный способ действий, но увидел в них только отражение собственной беспомощности.

Кто-то настойчиво звонил в дверь.

В первый раз Томас услышал звонок, когда выходил из сауны. Затем – когда поднимался по кирпичной лестнице из спортзала в кухню.

Идите к черту.

Пиджак висел на спинке стула, задвинутого под обеденный стол. Так, скорее. В боковом кармане пиджака. Вот он!

Чертова дырявая память. Забыть адреналин!

В дверь снова позвонили. Да кто это? Теперь в дверь стучали – уверенные, размеренные удары латунного дверного молотка.

Мать ненавидела людей, которые подобным образом ломятся в дверь.

Он повернулся к двери и тихо сказал:

– Вы что, думаете, тут все оглохли?

Потом двинулся на цыпочках по коридору, по плиточному полу, к глазку.

Перед дверью никого не было.

Ушли.

Слава богу.

Он вернулся в кухню, но на пороге замер как вкопанный.

В кухонное окно заглядывал человек – высокий лысый чернокожий мужчина в костюме.

Томас нырнул назад в коридор. У него внутри все перевернулось. Неужели незнакомец его заметил?

Теперь стучали в дверь на террасу. Костяшками пальцев по стеклу. Томас оставался в коридоре, не смея двинуться с места, не смея дышать. Кто этот человек? Какое право имеет он обходить дом и стучать? Может, он из полиции? Если это полицейский, что он подумает, если ему не откроют дверь?

Может, тот детектив, который приходил утром, сообщил своим, куда направляется, и вот теперь этот человек пришел по его следам?

Открыть или не открывать?

Если он не откроет дверь, то что этот человек сделает? У него есть ордер на обыск? Ворвется ли он в дом? Томас понял, что если оставит ситуацию висеть в воздухе, то не сможет как следует сосредоточиться на операции. А во время нее ему нужен спокойный разум и твердая рука. Лучше открыть дверь, выяснить, кто это и что ему нужно, чтобы все как-то разрешилось. В случае чего он всегда может отвлечь мужчину чем-нибудь, спуститься в подвал и запечатать вход в убежище. И никто его не найдет.

«Но Майкл Теннент ведь как-то нашел», – вдруг пронеслось у него в голове.

Стук неожиданно прекратился. Неужели ушел? Или рыщет вокруг, заглядывает в другие окна? Снова зазвонил звонок передней двери, затем раздался громкий стук дверного молотка.

– Иду! – негромко крикнул Томас.

Вдруг он вспомнил, что на нем надето, и стал лихорадочно стаскивать с шеи очки ночного видения. Потом он скинул хирургический костюм, завернул в него очки, забросил сверток в шкаф под лестницей, кинулся в кухню, схватил со спинки стула пиджак и надел его.

Нужно произвести хорошее впечатление! Успокоиться!

Гленн Брэнсон, который вместе с Ником Гудвином стоял возле входной двери, был на сто процентов уверен, что видел человека, когда заглядывал в кухонное окно. Лондонский констебль, который засек «мондео» доктора Джоэля и проследил за ним, вызвал подмогу, и к этому моменту все подходы к дому находились под наблюдением уже полтора часа – столько времени понадобилось Гленну и Нику, чтобы добраться сюда. Джоэль был здесь, если только он не перелез через забор на соседский участок. Но если он внутри, пусть не надеется, что полиция просто так уйдет, потрезвонив ему в дверной звонок.

Из-за тебя я пропускаю один из лучших вечеров за год, доктор Джоэль. Сегодня я хотел поиграть с сынишкой. Я хотел спокойно посидеть в саду с женой за ужином, а вместо этого звоню тебе в дверь. И ты откроешь эту дверь, я тебе обещаю. Я тебя доведу до белого каления, и ты откроешь ее. И тогда мы поговорим.

Гленн снова нажал кнопку звонка. Поколотил в дверь молотком. Снова позвонил.

Неожиданно дверь открылась. В проеме стоял высокий мужчина в кремовом костюме и улыбался. Его лицо выражало полнейшее радушие.

– Простите, что заставил вас ждать, – сказал он с вежливыми английскими интонациями в голосе. – Вы меня прервали на самом интересном месте. Я был в туалете.

Мужчина выглядел нормально. Он был спокоен и дружелюбен. В голове Гленна прокручивалось описание, данное ему констеблем Тимом Виллисом, который в прошлую субботу остановил машину Теренса Джоэля на Тоттнем-Корт-роуд.

«Высокий, около шести футов шести дюймов. Не худой и не толстый. Зачесанные назад темные волосы, эффектная внешность – весьма эффектная внешность, как у мужчин-кинозвезд, которых с ходу записывают в секс-символы. Американский акцент».

В этом мужчине было около шести футов шести дюймов. Он был не худой и не толстый. У него были зачесанные назад темные волосы и, без всякого сомнения, эффектная внешность. Но его акцент был классическим английским. Ни следа американского. Может, акцент фальшивка, как и адрес в Челтнеме?

Внимательно глядя ему в лицо, Гленн спросил:

– Доктор Теренс Джоэль? – и увидел неподдельное удивление в глазах мужчины.

– Джоэль? Вы сказали «Джоэль»?

– Доктор Теренс Джоэль.

Этот человек выглядел слишком расслабленным для того, чтобы что-то скрывать. И все же описание во всем совпадало – во всем, кроме акцента.

– Простите, но я не доктор Теренс Джоэль. Я никогда не слышал этого имени. Боюсь, я не смогу быть вам полезен. – Томас шагнул назад.

Чтобы остановить его, Гленн вынул из кармана удостоверение.

– Я детектив-констебль Брэнсон из полиции Суссекса. Это констебль Гудвин.

Гудвин тоже вынул удостоверение и показал его.

Гленн бросил внимательный взгляд на руки мужчины, но они выглядели совершенно естественно и никак не выдали, что он испуган или удивлен. Переведя взгляд обратно на лицо мужчины, Гленн сказал:

– Около двух часов назад, примерно в шесть часов пять минут, в гараж, расположенный на задворках этого дома, въехал автомобиль марки «форд-мондео», зарегистрированный на имя доктора Теренса Джоэля.

По-прежнему спокойно мужчина ответил:

– А! Моя мать сдавала гараж в аренду. Это, наверное, съемщик.

– Доктор Джоэль снимает у вас гараж?

– У моей матери… снимал. Я даже его имени не знаю. Я просто присматриваю за домом. Когда умирает знаменитость, всегда находится много желающих проникнуть в ее жилище и украсть там что-нибудь на память. Ну, вы понимаете. – Мужчина посмотрел в глаза Гленну, будто ища подтверждения.

– Могу себе представить.

– Я все никак не заставлю себя разобрать ее бумаги. Она умерла три недели назад. Глория Ламарк, актриса – вы наверняка слышали в новостях.

– Примите мои соболезнования.

– Спасибо.

– Вы сын Глории Ламарк?

– Да, я Томас Ламарк.

– Я преклоняюсь перед талантом вашей матери.

Лицо Томаса просветлело.

– Правда?

– Она была удивительной актрисой. Фильмы с ее участием – одни из самых моих любимых.

Едва сдерживая радость и волнение, Томас спросил:

– Какие же?

– «Крылья пустыни» и «Парижский роман». Я пересматривал их оба по нескольку раз.

– «Крылья пустыни»? Он вам действительно нравится?

– Ага. Я считаю сцену, где Бен Газзара идет по крылу самолета с пистолетом, а она, пролетая под мостом, старается стряхнуть его, одной из лучших сцен в истории кинематографа.

– Я тоже, – согласился Томас. «Хороший человек, – решил он. – При других обстоятельствах я бы с удовольствием поговорил с ним о кино».

– Мистер Ламарк, а бумаги вашей матери находятся в доме? Те, что могли бы доказать существование съемщика гаража?

Осторожнее.

Полицейский был вежлив, но в нем чувствовалось спокойное упорство, от которого Томасу становилось не по себе. Ему требовалось время на размышление.

– Я… да, наверное.

– Вы не могли бы найти их? Мы пока подождем.

Томас хотел сказать решительное «нет», но тут детектив добавил:

– Я видел абсолютно все фильмы с участием вашей матери.

На лице полицейского была написана такая искренность, что у Томаса поднялось настроение, и он сказал:

– Не могу понять, почему ей не дали «Оскара».

– Я тоже. Ну, может быть, вы все-таки поищете бумаги?

– Хорошо. Входите.

Томас мысленно выругался. Как глупо. И опасно. Надо было сказать, что сейчас он не может, пусть приходят в другое время. Хотя, возможно, если он правильно разыграет карту – а это был его козырь, что гараж сдается в аренду, – то он сможет выиграть немного времени. В самом доме не было ничего, что связывало бы его с доктором Джоэлем. Даже мобильный телефон остался в машине. Гараж был чист. Только «мондео» и белый фургон доктора Джоэля. Никаких следов «альфы-ромео».