Валерий Марценюк - Месть привидения

Продолжая лежать на своей постели, Николай призадумался над той ситуацией, которая возникла в украинском «независимом» государстве в этот период. Миллионы простых украинцев вымирали вот в таких больницах вследствие тотального обворовывания населения «новыми украинцами» под патронатом власти «кучмоноидов». Бесплатные лекарства из больниц куда-то бесследно исчезли. Однако, стоило бы только посмотреть на несметное количество крутых мерсов и БМВ на улицах Киева, или на дворцовые дачки в несколько этажей на окраинах областных городов, чтобы понять, куда те лекарства пропали.

«Родная» власть втюхивала народу побасенку о миллиардах вывезенные Сбербанком в Россию. Много кто в эту побасенку верил, не задумываясь над тем, что вывезти можно было только бумагу, или записи в банковских авизо. Золотой запас и раньше находился в Москве. Тем не менее, заводы, фабрики, здания, земля, недра остались в Украине, а только они обеспечивают фундамент любого бумажного средства, то ли в купоно-карбованцах, то ли в гривне, то ли в долларах. Ну, с долларом выходит немного другой расклад. Его можно печатать в неограниченных количествах только вследствие двухсотлетнего авторитета в материальном мире. Так в свое время и сделал Рейган, введя трехсотмиллиардный товарный заем у населения мира на потребности и так счастливой американской нации.

А сколько стариков вымерло по селам, так и не дождавшись даже тех уколов по норме скорой помощи. Просто, или телефон в селе не работал, или бензина на ту скорую помощь не выделили. Довольно было бы проехаться по глубинным украинским селам периода 2000–2005 годов, чтобы понять все масштабы этого нечеловеческого действа. Уже не говоря о том количестве, умерших в молодом возрасте людей. Эти еще молодые люди умирали вследствие стрессов от увольнений, из-за того, что не удавалось заработать на кусок хлеба детям и внукам, из-за состояния постоянной неуверенности в завтрашнем дне. Ситуацию можно было назвать только одним словом – это был очередной геноцид украинского народа.

Тем не менее, власть зычно кричала о геноциде тридцать третьего года, совсем не имея желания дать народу заметить, что тот геноцид был устроен инородной властью, а здесь, словно бы, действует своя родная украинская. И народа то вымерло теперь, за статистической переписью, всего только четыре миллиона, а не шесть, как в тридцать третьем.

В какой-то газете Николай в свое время прочитал информацию о соответствующем действительности масштабе геноцида «кучмоноидов». Один донецкий, то ли корреспондент, то ли писатель, в процессе подготовки очередного опуса о достижениях власти был допущен к соответствующим действительности (а не сфальсифицированным) статистическим данным переписи населения Украины. И он указал в своей работе, что население Донецкой области составляет около четырех миллионов, что равно одиннадцати процентам от всего населения Украины. Простой расчет, согласно тем процентам, указывал на то, что фактическое население Украины в 2004 году не превышало сорока двух миллионов. И это при пятидесяти двух миллионах в начале существования независимой Украины.

Косвенно на ту цифру указывает, и решение правительства Ющенко-Тимошенко с 2005 года повысить помощь матерям после рождения ребенка до восьми с излишком тысяч гривен. Это большее полутора тысяч долларов! О таких цифрах даже во времена социально-ориентированного Советского Союза матерям можно было только мечтать. Здесь обычно возникает вопрос, почему же это новое правительство не раскрыло все масштабы того тотального уничтожения украинцев, что состоялось за период с 1993 по 2005 год. Этому существует, наверное, только одно логическое объяснение – большинство руководителей этого правительства принимали непосредственное участие в действиях предшествующей власти. А как же сознаваться в своей принадлежности к геноциду? Хотя было бы намного честнее это сделать, как, например, сделал в свое время Никита Хрущев.

Больница жила своей обычной жизнью и только нашего старика никто не замечал. Он лежал неподвижно, закрыв глаза отекшими веками, на спине и только надрывное дыхание свидетельствовало еще о его присутствии в этом мире. На улице начало темнеть и Николай понял, что ждать придется недолго. Частота дыхания больного увеличивалась, оно становилось все более неравномерным с хрипами и бульканьем.

Прошло с полчаса, и вот старик неожиданно поднялся на постели. Он развел у стороны руки, словно хотел кого-то обнять, и на его лице расцвела блаженная улыбка. После этого старик снова опустился на постель и затих. В палате уже все спали и никто, кроме Николая, этого не заметил.

А Николай увидел и того к кому так раскрылся с улыбкой старик. Прежде чем он поднялся из постели, в палате появилась, словно бы выйдя из стены, молодая красивая женщина. На этой женщине было белое платье с кружевным воротничком и белые туфли. Она плавно подошла к старику взяла того за руку и промолвила:

– Вот мы и встретились, Андрей! Долго же я тебя здесь ждала.

Николай увидел, что после того, как тело старика снова упало на постель, от него отделилась полупрозрачная тень, которая формой полностью повторяла контуры тела старика. Эта тень стала рядом с женщиной и промолвила:

– Ты жива, Елена! А я же столько лет побивался за тобой. Даже, другую семью не смог завести.

В ответ женщина промолвила:

– Так Андрей, я жива и ты живой, однако мы оба живем отныне в ином мире. А в том материальном мире нас уже нет. Посмотри вон лежит твое тело.

Старик глянул на постель и промолвил:

– Ну и, слава Богу. Там я уже отмучился. Веди меня за собой.

Взявшись за руки, две тени подошли к окну, беспрепятственно прошли через него и растаяли в сумеречном небе.

Николай в оцепенении наблюдал за теми субъектами, теперь уже близкого нему, астрального мира и не сумел вовремя их остановить, чтобы обратить на себя внимание и задать несколько вопросов. Они исчезли, однако перед тем он их хорошо видел и понимал их разговор. А это значит, что и они должны были видеть и воспринимать его.

Наведавшись в палату к другому вероятному претенденту на потустороннюю жизнь, Николай увидел, что там, быстрее всего, необходимого контакта не будет совсем. Возле кровати юноши лет девятнадцати, что, судя по всему, недавно попал в автомобильную катастрофу, дремала на пластмассовом больничном стульчике женщина лет сорока пяти, наверное, его мать. На тумбочке лежали пакетики с разнообразными лекарствами, к руке была подключена система. Юноша неподвижно лежал на кровати, однако по лицу было видно, что кризис уже миновал и скоро начнется выздоровление.

Николай понял, что здесь не следует терять время, и решил податься на ближайшее кладбище. Когда-то он читал, что души умерших до сорока дней находятся близ своего тела и периодически посещают родные места и родственников, прощаясь с Землей. Поэтому, наиболее вероятно, что он кого-то из них встретит на кладбище близ недавних погребений и сумеет получить определенную информацию о своем состоянии.

Вблизи второй больницы таких кладбищ не было. Все действующие винницкие кладбища, за исключением центрального, находились на окраинах города. По пути на Вишенку было только центральное городское кладбище. Там погребали уже мало и только по предварительному согласованию, или известных людей. В то же время, все-таки новые захоронения там были, и Николай решил сегодня посетить именно это кладбище. Он имел надежду встретить там астральную копию какого-то довольно просвещенного человека, который поможет ему, в конце концов, прояснить ситуацию.

Николай вышел из реанимационного отделения, опустился на первый этаж больницы, вышел из территории на тротуар возле дороги, перешел ее и остановился на троллейбусной остановке. Хотя уже была почти глухая ночь, он имел надежду, что ходят еще ночные маршрутки, и кто-то таки остановит ту, которая будет ехать в направления Барского шоссе. Ну, не на полном же ходу у нее прыгать, хотя Николай уже понимал, что такая возможность теперь у него появилась. В то же время он еще не привык к такому решению вопроса своего передвижения и пользовался обычной процедурой.

Одна из маршруток остановилась по требованию голосующих возле Николая и он, как это уже было раньше, незаметно зашел внутрь. Как и в предыдущий раз, он прошел в глубь маршрутки, чтобы не натыкаться на нескольких пассажиров, которые сидели на первых сидениях. Маршрутное такси двинулось с места, набрало скорость и повернуло с улицы Киевской на мост через речку Южный Буг.

Пройдя в глубину маршрутного такси, Николай увидел, что последние места уже заняты. На них сидели три пожилые женщины, две из которых расположились рядом, и были одеты в темные, довольно старомодные платья. Они потихоньку переговаривались между собою, сблизив головы, поэтому Николай не мог увидеть их лиц. Бросилось ему в глаза только лицо третьей женщины, которая сидела на правом сидении, и была одета в светло-серый костюм. Лицо этой женщины поражало своей неестественной бледностью и ее глаза, словно бы, пронизывали все, что было впереди невидящим застывшим взглядом. Она сидела молча, оградившись проходом и отсутствующим взглядом от своих попутчиц.