Джон Миллер - Последняя семья

– Ты должен, Пол. Никто, кроме тебя, не сможет раскачать бюрократическую махину. Сенаторы и конгрессмены тебя помнят. Если бы не ранение, ты был бы сейчас директором УБН или ФБР, и они все это знают.

Пол прошелся до двери, его плечи покачивались при ходьбе из стороны в сторону.

– Я могу сделать несколько звонков. Вы думаете, убийца – кто-то из тех, кому мы насолили в Майами?

– Это Флетчер, – сказал Джо Маклин.

– Мартин Флетчер? – Пола как будто ударили в солнечное сплетение. Он пошатнулся и привалился спиной к косяку. Губы его задрожали, веки закрылись. – Боже, а я надеялся, что он мертв.

Воспоминания рвались на поверхность сознания, сопровождаемые вспышкой боли. Мартин Флетчер подстроил роковую засаду. Пока Пол боролся за свою жизнь в травматологическом отделении госпиталя Майами, Флетчер бежал из федеральной тюрьмы и скрылся. Организовал засаду прямо из тюремной камеры и бежал в тот же день, прежде чем кто-либо успел связать его с этим нападением.

– Насколько мне удалось выяснить, никто никогда и близок не был к его поимке, – сказал Джо. Торн вздохнул.

– Убийства наших родных начались четыре года назад. Следовательно, у Флетчера было добрых два года после побега, чтобы их спланировать.

– Я не совсем хорошо помню, что там произошло. Все как в тумане. Помню, он бежал. Больше я о нем ничего не слышал, – сказал Пол.

– Помнишь, как он обещал, что вырвет наши сердца?

– Вроде бы. Да. Он совершенно обезумел в последний раз, когда я его видел. На суде.

– Вот он и выполнил обещание. Вырвал наши сердца, иначе и не назовешь.

– Помню, как я стоял на свидетельском месте, помню его глаза, когда я давал показания. А потом этот взрыв ярости, когда зачитали приговор.

– Он подставил нас, помнишь? – Торн отвернулся и стал смотреть в окно на бегущий вниз поток. – Ты знаешь, что он сделал с тобой... Он всех нас хотел прикончить.

– Я знаю, что он со мной сделал. – «Я вижу это всякий раз, когда смотрю в зеркало или пытаюсь действовать левой рукой».

– Это возмездие, Пол, – сказал Джо. – То, что он сделал с нами, хуже самой мучительной смерти. Лучше бы он вышиб нам мозги.

– Я сделаю несколько звонков, – пообещал Пол. – Некоторые, наверное, до сих пор считают себя моими должниками. Может быть, мне удастся чего-нибудь добиться.

– Я бы отдал жизнь за две минуты, проведенные с Флетчером наедине, – сказал Торн Гри. – Посмотри, что он сделал с тобой, Бога ради. Сколько времени ты уже сидишь в этой проклятой берлоге? Оглянись. Ты застрял в картинке для календаря. Ближайший город – горстка деревянных хибар. Флетчер уже прикончил тебя к чертовой матери, только ты этого еще не заметил.

Пол посмотрел в окно.

– Уже пять лет, как я приехал сюда. И всего несколько месяцев назад выбирался к Аарону в магазин. Мне не по себе, когда я выхожу. Я просто не могу... поймите...

– К черту! – взорвался Джо. – Ты в долгу перед нами. Этот вонючий ублюдок поступил так с нами из-за тебя. Ты засадил его и натравил на нас.

– Прекрати, Джо! Флетчер – псих, – вмешался Торн.

– Что ты мелешь? Я же просто арестовал его, – пробормотал Пол.

– Никто не потрудился объяснить мерзавцу, что это всего-навсего арест и ты ничего плохого не имел в виду, – съязвил Джо.

– Флетчер оставил записку на теле Дорис. Он хотел, чтобы ты знал, кто это сделал. Написал, что оставит тебя в покое, если ты отстанешь от него. – Торн Гри видел, что Мастерсон сбит с толку и напуган. Но, чтобы взять Флетчера, необходимо было вытащить Пола из этой дыры. Раньше бывший командир имел большой вес в УБН. Когда группа нарвалась на засаду, он превратился в легенду – еще бы, лично участвовал в операции и делил опасность с подчиненными. О нем взахлеб рассказывала пресса, и папки просто распирало от газетных и журнальных вырезок с панегириками в его честь.

– Простите... Боже, как мне жаль. Я выполнял свою работу. Если бы я знал... – Пол понурился.

– Флетчер хочет, чтобы мы во всем винили тебя. Но он просчитался. Верно? – Торн посмотрел на Джо.

Джо медленно кивнул и хлопнул открытой ладонью по бревенчатой стене.

– Мартин Флетчер безумен, как загнанная крыса.

– Как загнанный лис, – уточнил Торн.

– А не мог это быть кто-то другой? – спросил Пол. – Кое-кому мы доставили очень крупные неприятности. Может, кто-нибудь просто прикрывается Мартином?

– Птички, за которыми мы охотились, в большинстве своем плохо кончили. Очоа, Лопес, Перес. Те, кто выжил, сидят по тюрьмам, скрываются в Испании или так глубоко в джунглях, что давно превратились в обезьян. Теперешние заправилы тогда еще под стол пешком ходили.

– Он погубил наши семьи. Его необходимо остановить. Тебе придется выбраться отсюда и помочь нам, – сказал Торн.

– Простите... я не могу... – Пол посмотрел в окно и тяжело вздохнул. – Мне становится плохо при мысли об отъезде.

– Какого черта ты несешь?! – взревел Джо. – Ты что, не слушал? Наши семьи уничтожены! Но с чего ты взял, что этим кончится?

– Осталась всего одна семья, Пол. Твоя, – мрачно сказал Торн.

– Думаешь, если ты бросил их и залег в берлогу, им ничто не грозит? – снова подхватил Джо. – Может, нас Флетчер и не любит, но тебя ненавидит всеми потрохами. В письме, оставленном специально для тебя, он утверждает, что остановится, но неужели ты хоть на секунду поверишь, что он оставит твою семью в живых?

– Боже милостивый! – пробормотал Пол. – Это не приходило мне в голову.

«Лаура, Эрин и Адам-Реб».

Торн смотрел, как Пол пытается вытащить покалеченной рукой сигарету из пачки. Это ему не удалось, и пришлось действовать правой.

– Сейчас уже лучше, – словно защищаясь, сказал Пол, увидев, что за ним наблюдают. – Нужно ее тренировать. Мне рекомендовали тискать теннисный мячик. Я и забыл.

– В Новом Орлеане начали присматривать за Лаурой и детьми, но если нам не удастся раскрутить Т.К., наблюдение рано или поздно придется снять. На круглосуточную охрану трех человек требуется слишком много полицейских и вся возможная помощь местных властей.

Перед мысленным взором Пола проплыло лицо Т.К. Робертсона, и.о. директора УБН. Они никогда не были друзьями. Они соперничали за пост, который сейчас занимал Т.К. Робертсон – он так и остался и.о.: прежний президент не мог найти предлог, чтобы от него избавиться, а директором назначать не хотел. Новый президент занял такую же позицию, но Т.К. Робертсон пользовался популярностью среди обывателей, потому что регулярно выступал по телевидению в вечерних новостях с резкими заявлениями по поводу наркосиндикатов.

– Хорошо, – после продолжительного молчания сказал Пол Мастерсон. – Я подумаю. А пока давайте обсудим, что нам понадобится.

Торн и Джо с удивлением наблюдали за Полом. Он справился с собой и начал обретать прежнее хладнокровие. За те несколько минут, что они провели в хижине, Торн совершенно забыл, каким жестким и решительным может быть лицо Пола. Наконец-то он разглядел под бородой и космами... да, прежнего Пола Мастерсона. За этим человеком Торн и его товарищи вошли бы в ворота преисподней. Теперь Торн и Джо начали верить, что и впрямь сумеют взять Мартина Флетчера. Они сделают это. И по лицу Пола было видно, что он думает так же.

Выкурив три сигареты и выпив несколько чашек кофе, Мастерсон набросал план охоты на Мартина Флетчера. Потом встал, потянулся, открыл холодильник и залез в него по самые плечи.

– Как вы относитесь к бифштексам из лосятины и бурбону, ребята?

– Сейчас я бы не побрезговал и кониной, – признался Джо.

– Что ж, для тебя найдется и конина.

Мастерсон очутился в Майами. Он ничего не видел, потому что все вокруг скрывала сплошная пелена густого тумана, но Пол все равно знал, где находится. Его лицо зажило, второй глаз каким-то образом стал видеть. В тумане, в нескольких футах впереди стояли двое. Когда Пол приблизился, оба повернули головы. Люди двигались как-то странно, словно роботы, но Пол узнал их. Он обернулся на внезапный гудок грузового судна, а когда снова взглянул на них, люди исчезли. Он остался один.

– Джо Барнетт! Джефф Хилл! – позвал Пол.

Он начал искать их, а земля под ногами стала мягкой как губка. Вдруг кто-то схватил его за лодыжку. Он посмотрел вниз и увидел костлявые руки скелета. Пол закричал и проснулся в знакомой темноте спальни. Мастерсон прислушался и понял, что никого не разбудил. Значит, он кричал только во сне. Слава Богу!

Мастерсону нечасто снились кошмары, всего несколько раз. Обычно он принимал на ночь таблетки и спал спокойно. Но сочетание ирландского виски, страха перед отъездом и мыслей об опасности, угрожающей близким, выбило его из колеи. Он чувствовал себя загнанным зверем. Мозг цепенел от страха, от тяжести в груди нечем было дышать, лоб покрылся потом. Кто-то, дергая за перекрученные, перетертые нити, исковеркал жизнь Мастерсона, и он казался себе ничтожной, беспомощной марионеткой. Больше всего на свете ему хотелось забиться в самый дальний угол, и чтобы его оставили в покое. Но Пол знал, что не имеет права поддаваться страху. Придется заставить себя посмотреть в зеркало. Он должен убедить себя, что отъезд – не смерть, что в глазах других он по-прежнему лидер, а не жалкий калека. Другие не знали, до какой степени ему страшно, как его душа кричит от боли. Ему казалось, что страх стал чем-то осязаемым, тем, что можно потрогать, попробовать на вкус. Он станет таким уязвимым, когда уедет отсюда! Как же ему страшно! Пол заставил себя расслабиться и несколько раз глубоко вздохнул.