Дональд Гамильтон - Предатели

Лучшего места для грязной работы ночью трудно было придумать. Кое-где стояли фонари, но их свет плохо проникал через густую листву. Тропинка превратилась в тоннель между гигантских папоротников и пальм, не говоря уже о таких диковинках, как райские деревья с цветами, похожими на сверкающих птиц. Разумеется, я не мог бы понять, что это за деревья – в такой-то тьме! – но днем, возвращаясь с пляжа, я все как следует разглядел. Кроме того, тогда же я приметил и указанный корт, скрывавшийся в зелени, где играли не в теннис, а в какую-то пародию на него сильно увеличенными пинг-понговыми ракетками. Никогда не знаешь, когда может пригодиться хорошее знание местной географии.

На корте сейчас не было ни души. В темноте зонтики над столиками для зрителей походили на гигантские грибы-поганки. В ближайшем к корту домике свет не горел, зато горел фонарь снаружи, и в его свете мне удалось прочитать на одной из дверей цифры “1б – 2”. Двинувшись туда, я задел ногой какой-то предмет, который отлетел по дорожке с легким шорохом. Я нагнулся, поднял темные очки, показавшиеся мне знакомыми.Они были в целости и сохранности. Интересно, можно ли сказать то же самое об их хозяйке?

Дверь представляла собой хрупкое сооружение – вместо сплошных досок были рейки с зазорами для вентиляции. Когда я повернул ручку, дверь бесшумно отворилась, и я оказался в темном ланаи, очень похожем на мой собственный. На стенах были полосы света от дверей и опущенных жалюзи. Дальше был вход в спальню. Там было темно.

Я и так сильно рисковал, появившись здесь, а потому можно было рискнуть еще немного и продолжить осмотр помещения. Если бы я действительно захотел избежать ловушки, я бы остался у себя в номере. Можно немало узнать о людях по тем ловушкам, которые они тебе устраивают – если, конечно, удается выжить в эксперименте.

Я двинулся в темноту и споткнулся обо что-то мягкое на полу. Зажегся свет, и голос Изобел Маклейн произнес:

– Спасибо, мистер Хелм, что вы так быстро откликнулись на мой звонок.

Я обернулся на голос. Изобел Маклейн сидела на одной из больших кроватей у стены слева. Она была не вооружена и не одета – если не считать одеждой легкую ночную рубашку цвета кофе с молоком, отчего по контрасту кожа кажется особенно белой. У нее были неплохие плечи. Это было приятной частью сцены.

Неприятная заключалась в том, что она прикладывала к голове полотенце. И на полотенце, и на ее руке алела кровь. Волосы с этого бока были спутаны. Лицо ее блестело, и она морщилась от боли.

– Нет, мистер Хелм, – запальчиво выговорила она, словно я успел что-то сказать, – я не упала спьяну и не набила шишку. Посмотрите на комнату.

Я так и сделал. В ней царил разгром. Двери были распахнуты настежь, равно как и дверцы шкафов. По всей комнате валялись разные предметы женского туалета. У моих ног лежало мятой кучкой то черное платье, в котором Изобел Маклейн красовалась на приеме. Его-то я и задел в темноте. С тех пор как я его видел в последний раз, оно сильно запылилось и испачкалось кровью. Рядом с платьем валялась сумочка. Дальше, возле ванной, были разбросаны туфли, чулки и предметы нижнего белья.

Я не мог не отметить, что сегодня ночью женщинам в Гонолулу было очень трудно заставить себя оставаться одетыми. По крайней мере, мой опыт тому был порукой. Что ж, возможно, не последнюю роль играл здешний климат. Риск схватить воспаление легких был минимален.

Обернувшись к кровати и Изобел Маклейн, я спросил, подавая ей подобранные мною очки:

– Это не вы их обронили? Кажется, с ними все в порядке. – Положив их на столик, я осведомился: – Что же произошло, миссис Маклейн?

– Двое мужчин, – пробормотала она. – Один, наверное, прятался в кустах, поджидал моего прихода. Он, похоже, ударил меня по голове, пока я стояла у двери и искала в сумочке ключ. Я говорю “похоже”, потому что точно не знаю, что произошло. Я вдруг упала на четвереньки, голову пронзила острая боль, и что-то теплое потекло по шее. Самое глупое во всем этом, что первой мыслью было: как жаль, что я порвала чулки о бетонные плиты – я почувствовала, как они поехали. И еще я подумала, что у меня нелепый, неприличный вид. Это нормальная реакция, мистер Хелм?

На это я только пожал плечами.

– Я давно не носил нейлоновых чулок, мэм, – и не задавался мыслью о том, достойно или недостойно выгляжу.

Она тихо рассмеялась и поморщилась.

– Не надо меня смешить. От этого голове больно. Ну вот, а не успела я прийти в себя, как увидела рядом человека, и я так испугалась, что он меня еще раз ударит, что притворилась, что потеряла сознание. Он же втащил меня сюда и сказал своему напарнику поскорее все заканчивать и не тратить время на то, чтобы запихать все обратно. Потом я услышала, как второй, сказал: “Все без толку, стерва нас перехитрила, нет никаких улик ее связи с Хелмом, хотя их и видели вместе”. Вернее, он сказал: “видели, как они осуществили контакт”. Разве мы с вами осуществили контакт, мистер Хелм?

– Мне про это ничего не известно. Во всяком случае, в официальном смысле слова. Но со стороны это вполне могло кому-то показаться.

– Когда у меня не будет так болеть голова, вы мне подробнее расскажете про то, как осуществляются контакты, – сказала она. – Короче, вскоре они ушли. Когда я поняла, что они не собираются возвращаться, то кое-как сняла с себя все это, переоделась в ночную рубашку и позвонила вам. – Она выдавила из себя улыбку. – В конце концов, нельзя же принимать у себя Джентльмена в грязном платье и порванных чулках.

– Может быть, – ухмыльнулся я. – Но и больная голова у вас неплохо соображает. Почему вы позвали меня, а не, скажем, полицию?

– А что может полиция? Только создать всем неприятности, в том числе и мне! Я приехала в Гонолулу, мистер Хелм, немного отдохнуть и развеяться, а не отвечать на глупые вопросы подозрительных полицейских. Меня, кажется, не ограбили, и полиция не может вернуть мне то, чего я не теряла. Но я понесла определенный ущерб. Я позвала вас, потому что слышала, как эти люди упоминали ваше имя. Я решила, что, может, вам не захочется, чтобы я пересказывала этот разговор властям.

Я пристально посмотрел на нее. Я впервые видел ее без темных очков. В ее серых глазах было легкое лукавство. Оно как-то не подходило женщине, которая произнесла только что эту реплику. Даже если бы она не держала у головы полотенце.

– Это называется шантаж, миссис Маклейн, – сказал я, проверяя ее на прочность.

На сей раз она улыбнулась гораздо отчетливей.

– Разумеется, мистер Хелм. А чего еще вы ожидали?

– Что вам угодно? Она тихо рассмеялась.

– Во-первых, мой дорогой, я хочу, чтобы вы ликвидировали этот погром, раз уж вы косвенно к нему причастны. Во-вторых, я хочу, чтобы вы осмотрели шишку на моей голове и сказали, нужен ли мне доктор. А если нужен, то отвезите меня к такому, который умел бы держать язык за зубами.

– А в чем дело?

– В том, что я приехала на Гавайи вовсе не для того, чтобы обо мне трубили во все трубы. Мой муж живот надорвет со смеху. Он скажет, что так мне и надо: нечего отдыхать одной.

Доводы показались мне слабоватыми, на я не стал спорить. Вместо этого я спросил:

– Почему вы уверены, что я смогу найти вам доктора, умеющего держать язык за зубами?

Она поглядела на мой револьвер и сказала:

– Потому что человек, который разгуливает с подобными игрушками, обычно умеет неплохо ориентироваться в этом мире.

– Больше вам ничего от меня не надо? – спросил я, убирая револьвер в карман.

– По-моему, вы вращаетесь в дурном обществе, – улыбнулась она. – Вы думаете, что я потребую от вас денег?

– Кое-кто пробовал это. И многое другое.

– Но я не сомневаюсь, что вы устраивали вымогателю очень нелегкую жизнь. Такой уж у вас вид. Но, по-моему, я не прошу ничего сверхъестественного, ведь, судя по всему, меня удостоили этим визитом, а может, лучше сказать, налетом, именно из-за вас. – Она нахмурилась и продолжала: – Я, со своей стороны, постараюсь не совать нос в ваши дела. По крайней мере, в ближайшее время. Здравый смысл подсказывает мне не задавать лишних вопросов человеку с таким большим, и наверное, и заряженным пистолетом. Но может, вы все-таки поделитесь со мной кое-какой информацией? Например, каждая ли дама, с которой вы коротко общаетесь на коктейле, привлекает к себе подобное внимание третьих лиц? Если это так, то на вашу репутацию светского человека может упасть тень.

– Боюсь, вам просто не повезло, – сказал я. – Похоже, кое-кто пришел к неверным выводам.

– Ясно. Знаете ли вы, мистер Хелм, человека по имени Лоуренс Рат?

– Если и знаю, то под каким-то другим именем. А в чем дело?

– Я сказала вам, что в налете участвовало двое. Теперь мне кажется, что был и третий. В баре или коктейль-холле, назовите как угодно, ко мне подошел некто и постарался завязать знакомство. Он очень настоятельно пытался угостить меня выпивкой. Тогда я решила, что ему это нужно по обычным мотивам. Я сочла, что он ведет себя слишком уж прямолинейно, мне стало скучно, и я его покинула. Теперь я думаю: а может, он просто хотел не дать мне вернуться к себе, пока у меня шел обыск? – Она пристально посмотрела на меня. – Вы уверены, что не знаете этого человека? У него необычная наружность. Плечищи как у гориллы, а лицо как у падшего ангела.