Похороненный дневник - Д. М. Пулли

Дядя Лео вернул нож на место и застыл у стены, спиной к племяннику. Лишь через минуту он еще раз отер лицо и сказал:

— Хорошо, Джаспер. Если я дам слово попробовать, ты прекратишь это? Прекратишь убегать из дома и подставлять себя под пули? Бога ради, может, ты просто дашь себе крохотный шанс повзрослеть?

— Да, сэр. — Джаспер изо всех сил старался не покривить душой.

Все указанные подозреваемые уже мертвы.

Простите, но вам придется поискать утешения в этом.

Дело закрыто…

Как-то утром в субботу, в конце лета 1954 года, отец Джаспера подкатил к амбару, как проделывал это почти каждое субботнее утро. Только в тот день он выбрался из кабины грузовика в коричневом костюме вместо рабочего комбинезона. Джаспер озадаченно наблюдал через окно, как он поправляет галстук перед тем, как войти.

— Доброе утро всем, кого вижу!

— Сегодня ты что-то принарядился, Уэндел, — сказала тетя Вельма, обернувшись от кухонной плиты. — Позавтракаешь?

— Не-а. Сегодня задержаться не смогу. Нужно отвезти кое-кого в город, — папа повернулся к Джасперу и подмигнул. — Надень свой школьный костюм, сын.

По искоркам в отцовских глазах Джаспер догадался, что предстоит нечто важное. Всю дорогу до Детройта они едва перебросились парой фраз. Тетя Вельма настояла, чтобы они захватили завтрак сухим пайком, и оба жевали теперь сэндвичи с беконом, пока мимо проносились кукурузные поля. Отец не хотел ничего объяснять; сказал лишь, что приготовил для Джаспера сюрприз. На лице широкая улыбка, в глазах беспокойство. Джаспер решил не обращать внимания на эти тревожные знаки и глядел в окно.

Когда отец съехал с шоссе миль на десять раньше обычного, любопытство все же взяло верх.

— Куда мы едем?

— Увидишь.

Через три минуты их грузовик свернул на узкую дорожку рядом с маленьким типовым домиком. Отец выпрыгнул из машины и хлопнул по капоту.

— Мы на месте.

Джаспер медленно вылез, в замешательстве обозревая тихую улицу. Вдоль нее выстроились почти в точности такие же домики, как и тот, в который уперся их грузовик. Рот мальчика приоткрылся, но вопрос так и не прозвучал. Он лишь последовал за отцом и по трем ступенькам крыльца поднялся к парадной двери домика. Уэндел открыл ее, без стука.

Гостиная была обставлена бедно, но Джаспер узнал диван с обивкой в желтые цветочки и торшер того же оттенка.

— Это что? — спросил он, вращая головой: со стен и полок в глаза ему бросались другие знакомые вещи.

— Вот, приобрел новое жилье, — просиял отец. — Копил на него уже несколько лет. Что скажешь?

— Тут… уютно. — С кухни повеяло запахом выпекаемого печенья. В мойке звякнули тарелки. Горло Джаспера болезненно сжалось. — Пап? Кто это там?

Руки его отца дрожали сильнее обычного, но старик сумел изобразить еще одну широкую улыбку.

— Сходи проверь.

Ноги Джаспера остались прикованы к полу, тогда как внутри него набухала настоящая паника. Отец наконец-то сумел оставить прошлое позади. Он махнул рукой на маму и заменил ее кем-то другим.

— Сотри это выражение с лица, сын. Там кто-то очень хочет с тобой встретиться. — Отец взял Джаспера за локоть и через узкую столовую подвел к кухонной двери. Нетвердой рукой Уэндел толкнул ее. — Ты посмотри, кого я привел, дорогая.

У мойки, спиной к ним обоим, стояла женщина с узлом темных волос на затылке. Ее плотную фигуру обтягивало синее платье без рисунка. Спина женщины затвердела, а сама она оперлась обеими руками о край рабочего стола, прежде чем повернуться.

Сперва Джаспер не узнал ее, эту незнакомку, которая явилась занять мамино место. В ее синих глазах была пустота, которая, кажется, глядела в дальнюю стену прямо сквозь него. Она продолжала цепляться за стол, будто едва удерживаясь от падения.

И тогда он увидел. Когда их глаза наконец встретились, искра узнавания озарила ее лицо. В этот неуловимый миг ее губы чуть заметно дрогнули, но затем с лица вновь исчезло всякое выражение.

— Мам? Это… ты? — попятившись, Джаспер уперся в стену спиной. Это была она. И вместе с тем — не она. Ее тело располнело, стало мягким. Она казалась ниже ростом — гораздо ниже, чем раньше. Волосы поседели на висках и выглядели мертвыми, будто на голове у нее был парик. Плечи были безвольно опущены, точно отказавшись от борьбы.

— Джаспер, — прошептала она. — Боже мой. Как ты вырос, — голос казался тягучим и не таким звонким, как он мог вспомнить. Рот ее улыбался, но глаза утопали в слезах.

— Я же рассказывал, правда? — Уэндел обнял сына за плечи и подтолкнул к ней. — Там у них, на ферме, питание что надо. Тебя хорошо кормят, сын?

— Д-да, сэр, — Джаспер чувствовал, как дрожит отцовская рука у него на спине.

Кивнув, его мама прошептала:

— Хвала Иисусу. Только посмотри на себя. — Но сама, кажется, совсем не могла на него смотреть. И отвернулась к мойке, где под слоем воды отмокали тарелки.

— Как там печенье, Алтея? Может, уже готово, тебе не кажется? — поинтересовался Уэндел голосом, припасенным для маленьких детей.

Мама, которую помнил Джаспер, вспылила бы в ответ: вот еще, она не нуждается в советах всяких олухов, чтобы испечь чертово печенье. Вместо этого она произнесла лишь:

— Думаю, ты прав.

Будто в каком-то трансе, она взяла с крючка прихватки и вытащила из духовки противень с готовым печеньем.

— Пахнет великолепно, дорогая, — с чрезмерно восторженной улыбкой заметил отец Джаспера. Он толкнул сына локтем и выжидающе повел рукой в сторону супруги.

— Просто объедение! — согласился Джаспер, чересчур громко.

Подволакивая ногу, Уэндел прошел в угол, к узкому столику с толстой пластиковой крышкой, где и уселся.

— Джаспер, разыщи-ка нам всем по блюдцу и налей немного молока.

— Да, сэр, — он быстро осмотрел содержимое шкафчиков и выставил на стол три стакана и тарелки.

Его мама стояла у электрической духовки, снимая печенье с противня, одно за другим. Медленно и сосредоточенно. Косясь на нее, Джаспер открыл холодильник и вынул молоко. Когда все печенье было выложено, она так и осталась стоять у плиты, будто привязанная. Чтобы не потекли слезы, Джаспер до крови прокусил губу изнутри. Это была вовсе не она.

Глубоко вдохнув, он подошел. Мама стояла, глядя на духовку. В руке она так и держала лопаточку, которую Джаспер мягко вынул из ее пальцев и отложил на столешницу. Ее глаза так и остались устремлены на что-то далекое, чего он никак