Лента Ососкова - Лесь с Ильинки-улицы

Лесь взглянул влево и увидел, что оба Катиных родителя торопятся сюда.

- Не, — наконец сказал он, обращаясь уже скорее к подошедшим взрослым. — Я не ЮЮ. Совсем. Даже наоборот, — и протянул руку Катиному папе, кладя мяч на землю: — Алексей, короче — Лесь.

- Виктор, — не колеблясь, пожал её мужчина. — Что-то мы совсем на нервах… А что, разве у Марии?..

- Я Тошин друг, погостить приехал, — и вдруг, повинуясь внезапному желанию, добавил: — Я сам здесь от ювеналки прячусь.

- О, вот как. Ну, тогда без официоза, просто дядя Витя, как меня Антон зовёт, — новоявленный дядя Витя ничем не выказал удивления. — Расспрашивать, наверное, не буду. Догадываюсь, что первому встречному ты ничего не расскажешь.

- Ну… Вы не первый встречный, — возразил Лесь, понимая вдруг, что грань того, опасного мира оказалась слишком тонка и близка. Здесь ещё пока безопасно, но что будет дальше?..

Кажется, пять оставшихся дней будут уже не такими беззаботными.

- Всё равно, по лицу же прекрасно вижу недоверие ко всему существующему миру, — необидно усмехнулся дядя Витя. — И правильно. А родители-то твои… где?

Лесь огляделся и бесцеремонно плюхнулся на пень — таких несколько стояло вокруг выложенного камнями очага-костровища. Поглядел задумчиво на мужчину, потом пожал плечами:

- Мама в больнице. Папа Бог знает где, мама с ним поссорилась, так что он, наверное, даже не знает, куда мы уехали.

Ну, тут Лесь соврал — вернее, не столько соврал, сколько покривил против собственного убеждения. Разумеется, папа знает. Папа обязан их найти, а значит, уже наверняка понял, что мама уехала к тёте Тане в Москву. Ну а в Москве найти… как-нибудь да точно сумеет, это же папа!..

- Алексей… Лесь, — перед ним на корточки присела мама Кати. "Тётя Лида, кажется", — отметил Лесь про себя. Женщина коснулась его руки и неловко улыбнулась: — Ты извини, что мы спрашиваем. Просто… может, мы тебе чем-то помочь можем? С высоты нашего богатого опыта? Мы из-за того, что ждём второго ребёнка, а до сих пор живём в однушке, уже несколько месяцев за Катю воюем. А её мы, к тому же, из детдома взяли… Вот и уехали сюда ото всех подальше.

- Да опыт бега по городу и метро и ночёвок где попало у меня есть, — Лесь вовремя прикусил язык, чтобы не спросить глупое: "Ой, вы… тоже?" — А… Только один вопрос. Этих ювенальных юстиций — вообще много? В смысле, что… это такой государственный орган или что-то частное?

- Вообще, увы, ювеналка — государственное, эм-м… явление. Но пока, слава Богу, это никак на западе, где ЮЮ — царь и бог, — объяснять взялся дядя Витя, а его жена повлекла Катю в дом, что-то выговаривая насчёт поцарапанной коленки.

- Когда не всё в порядке официально — за дело охотно берутся ЧВК? — сообразил Лесь.

- ЧВК? — наморщил лоб дядя Витя в непонимании.

- Частные военные компании, — пояснил Лесь со знанием дела. — Мне папа рассказывал, так ЦРУ делает. Оно их, это… нанимает, типа. И остаётся не при делах.

- А… Ну да. В таком случае — ЧВК. Всякие Центры, Федерации и прочее. Действительно — война, — согласился дядя Витя. Наверное, ему давно не с кем было об этом поговорить. — Сделать вид, что всё это — частная гражданская инициатива и вообще к слишком хлипкому и спорному закону отношения не имеет, это для них выигрышный вариант.

- Центры? — вздрогнул Лесь. — Центр… охраны детства?

Настала очередь удивляться дяде Вите:

- Откуда ты знаешь?

- Всё оттуда же, откуда и вы.

Продолжить разговор не получилось — Тоша искал Леся, чтобы пойти на речку. Торопливо распрощавшись с соседями, Лесь ловко перемахнул через забор и помахал другу рукой: тут я, мол.

… Но из головы произошедшее не выбросил. Оно, произошедшее, слишком ему не нравилось. Ведь если этот самый Центр выяснит, где спрятался дядя Витя с семьёй — а это несложно, ведь тут же их, соседей, собственная дача! — то Лесь невольно окажется под ударом и сам. А они наверняка вычислят, с Лесем-то — аж симку Василия определили!

В общем, похоже на то, что отдыхать Лесю гораздо меньше осталось, чем думалось. Это огорчало и дарило странную злость: ну ладно он, он уже привык, что за ним гоняются все кому не лень, пока мамы нет, ну а к дяде Вите-то за что прицепились? Нормальная семья! И Катя не похожа на несчастного, замученного ребенка, наоборот, родители вокруг неё прыгают… Или это тоже нельзя?

Нет, он, Лесь, окончательно запутался. Ну и фиг с этим, будет разбираться по ходу проблемы, в которую надо посвятить Тоху — с другом вместе думать удобнее. "Одна голова хорошо, а два сапога пара", — так, кажется, мама обозвала их дружбу с Тимуром. Эх, Тимыч-Тимыч, как ты там? Всё дымишь, как паровоз?..

При мысли о далёком друге дико захотелось курить, аж скрутило, но сигарет под рукой не было. А жаль, с ними думается лучше, Лесь это давно заметил, но, вот, понадеялся, что "за гранью мира" думать не понадобится, и вернул пачку Василию.

- Тох! — тихонько окликнул Лесь друга. Они уже легли спать на втором, чердачном, этаже дома, а внизу чутко спала тётя Маша, которую тревожить ни за что не хотелось.

- А? — Тоша на своей кровати повернулся на бок, так что лунный свет превратил его лицо в черноглазую фарфоровую маску.

- Слушай… Где у вас тут сигареты купить можно?

Тоша задумался — похоже, достать сигареты в деревне было непросто.

- Понимаешь, тут такое дело… — объяснил он, — в магазине купить можно, но… маме обязательно кто-то стуканёт. Здесь же полдеревни её знакомых, а уж бабушки…

- М-да, — приуныл Лесь. Курить от этого захотелось только сильнее.

Тоша дальше о чём-то задумался, а Лесю ничего не оставалось, как пялиться в скошенный потолок и хотеть покурить.

Может, дядя Витя курит?.. Хотя нет, от курильщика почти всегда табаком пахнет, а от дяди Вити так не пахло точно. Дядя Витя… Тот Лесь резко сел в кровати — та протестующе заскрипела.

- Тох… — выдохнул мальчик, чуть не охрипнув от волнения. — А ведь у Кати… родители есть. Оба. И ювеналка всё равно к ним цепляется…

Тоша тоже сел:

- Точно… Блин, то есть, когда вернётся твоя мама, они от тебя могут и не отстать?!

- Похоже на то… — Лесь прикусил губу и упал обратно в кровать. — Блин, Тох, курить охота — мочи нет. Если завтра не раздобуду сигареты — сдамся этому Центру в обмен на пачку "Винстона", честное слово.

- Подожди, я как раз об этом думал, — отозвался Тоша и после минуты напряженной тишины сообщил: — Кажется, придумал! Сигареты можно на станции купить, на ж/д. Там точно нас никто не запомнит, а продадут там курево хоть пятилетнему ребенку. Так что завтра сгоняем туда. Маме скажем, что на речку пошли, туда, к Гремяку, — так здесь называли впадающий в речку где-то в километре от деревни шумный ручеёк. — А сами махнём к железной дороге. Если быстро идти — до обеда управимся, и мама ничего не заподозрит.

- Слушай, ты гений! — обрадовался Лесь, чуть обратно не вскакивая.

- Только тогда надо встать пораньше, чтобы времени больше в запасе было. Так что — спать… — и Тоша перевернулся на спину, закрывая глаза. Лесь заставил себя последовать его примеру и вскоре действительно уснул.

Проснулся утром Лесь с одной мыслью: "Пол… нет, всё царство за сигареты!.. Так, стоп, а чего это мне так курить хочется?" — это уже была вторая мысль, но она не в счет, потому что Лесь уже не спал, а сидел на кровати и недоуменно глядел на Тоху, который его и растолкал.

Потом вспомнил, и стало тоскливо. Если бы не хотелось курить — Лесь от одних воспоминаний захотел бы, а так желание просто усилилось до навязчивой идеи.

Блин, что же это за жизнь такая?! Даже отдохнуть нельзя, одна нервотрёпка… Нет, рано Лесь попытался бросить курить, рано, сейчас лучше думать, чем мучиться желанием где угодно раздобыть пачку "Винстона", как у папы. Или хотя бы красного эль-эма, какой курит Василий…

- Всё, всё, я проснулся, — успокоил Лесь продолжающего трясти его за плечо друга. — Одеваемся и идём в поход?

- Типа того, — согласился Тоша, задумчиво вертя в руках любимую красную футболку с портретом лидера Кубинской революции. Надевать — не надевать?.. Всё-таки надел. Лесь за время этих раздумий уже успел впрыгнуть в шорты, футболку перекинул через плечо, на другое закинул свой неизменный рюкзак и, на цыпочках прокравшись к лестнице, осторожно принялся спускаться.

Тоша нагнал его уже внизу, толкнул в бок и спросил шёпотом:

- Думаешь, моя мама не заметит, что ты рюкзак взял "на речку"?

- А, придумаем что-нибудь, если заметит, — отмахнулся Лесь. Тоже, предусмотрительно, шёпотом.

Тоха написал маме записку, что ушли на Гремяк, и друзья выскользнули из дома. Деревня ещё было тихой, пустынной, хотя времени было не так уж и мало: у соседки корова уже паслась перед домом, где-то плакал ребенок, кто-то в конце деревни слушал радио… Видимо, дачники ещё спали, а деревенские возились, пока не жарко, в огородах.