Валерий Воскобойников - Остров безветрия

Ведь у ребёнка было уже имя, только они его не знали, оно как бы временно затерялось.

— Человеку без имени жить нельзя, сказал командир. — Меня, например, зовут Семён. И уж на Федота я не откликнусь. Назовите мальчика Колей — красивое имя. У меня друг недавно погиб в бою, Николай, мой командир.

Так и назвали они ребёнка этим именем. И по отчеству — Николаевичем.

Фамилия для этого случая подходила Найденовы.

— Николай Николаевич Найдёнов — звучит! — говорил Андрей Степанович. У попугая новое имя уже было — Орлик.

Партизанский отряд

(Или то, что было давно)

Отряд скоро стал большим — человек под семьдесят. Добавились другие бойцы, шедшие из вражеского окружения. Некоторым деревенским жителям нельзя было оставаться дома — они тоже ушли в лес. Андрей Степанович перевёл и их на заимку.

Они построили тёплые землянки. Отбили у фашистов обоз с зерном, картошкой и коровами, отнятыми у местных жителей.

Приходили партизаны с боевого задания, намёрзнувшись в лесу, рапортовали командиру и спускались в землянку, где жили Коля Найдёнов, попугай Орлик и тётя Анюта.

Около них душа и отогревалась. Попугай научился от них новым словам и часто докладывал вошедшим:

— Товарищ командир, ваше приказание выполнено!

А потом добавлял:

— Смерть фашистским оккупантам!

Однажды партизаны привели с задания тощего человека в изодранной одежде. Человек рассказал командиру, что сбежал из фашистской тюрьмы, просил принять в отряд, чтобы драться с врага ми. Его накормили кашей, дали место в землянке, повели к тёте Анюте, чтобы та помогла починить одежду.

Лишь увидел попугай нового человека, рассвирепел, стал махать клювом и кричать:

— Держи вора! Держи вора! Как дам!

И тут же добавил:

— Смерть фашистским оккупантам!

— Это же свой, наш новый товарищ, — успокаивали партизаны Орлика, но попугаи свирепел все больше, пытался клюнуть в голову нового человека, пришлось тому выйти из землянки.

— Поговорю-ка я с командиром, — сказал Андрей Степанович тёте Анюте. — Конечно, смешно птицу слушаться, да не пожалеть бы потом…

— Ты присматривай за этим новым человеком, лейтенант, — посоветовал Анд рей Степанович, когда они остались с командиром вдвоём. — Сам я ничего худого сказать о нём не могу, но животные — они более чуткие к тайной злобе, чем мы с тобой. Всем доверяет Орлик, а ему — нет.

И решил командир испытать того человека. Послал его с заданием в дальнюю деревню. А следом троих партизан, чтобы наблюдали, как он себя поведёт.

Человек всё сделал, что приказывали, только на обратном пути свернул к дороге и в дупло кривой приметной берёзы забросил спичечный коробок.

Посмотрели партизаны, что в коробке — а там подробный план, как выйти к Никишкиной заимке, где какие землянки, где штаб и где находятся партизанские секретные посты.

Поняли партизаны, что человек этот фашистский шпион, и что не зря командир послал их за ним наблюдать.

— Стой! — закричали ему.

Но шпион побежал по дороге в сторону города. А тут как раз ехала машина с тремя фашистами в кузове. Шпион замахал им руками, машина остановилась. Фашисты спрыгнули вниз с автоматами на изготовку. Из кабины вышел недовольный офицер. Шпион крикнул им что-то по-немецки. Партизаны первыми открыли огонь — шпиона надо было обезвредить обязательно.

Всё это рассказал командиру молодой парень — единственный оставшийся в живых после боя. Он собрал с убитых фашистов оружие и документы, машину поджег, похоронил двух своих товарищей и всю ночь шёл по лесу к отряду.

— Спаситель наш твой Орлик, — сказал Андрею Степановичу командир. Не он — мы все бы могли здесь полечь. Человека за такое дело награждают медалью, а птице… что же — лично объявляю благодарность.

После того случая партизаны ещё больше полюбили попугая.

А был Орлик в эту зиму совсем не красавцем. Перья у него вылезли, наверно, витаминов не хватало, да солнца! Остался лишь на голове хохолок. Попугай сидел в землянке на специальной жёрдочке, тощий, с голой синеватой кожей и учил городского мальчика, Колю Найдёнова, разговаривать.

Первым словам Коля выучился у попугая.

Был Коля уже не городским мальчиком, а партизанским. Один партизан, в мирной жизни сапожник, сшил ему сапожки. Из трофейной офицерской шинели сделал ему тёплое пальто. Даже шапка-ушанка, была у него со звёздочкой.

Завидев командира, Коля Найдёнов, как и все партизаны, прикладывал руку к шапке, здоровался:

— Здравия желаю!

Вывих

В понедельник преподаватель физкультуры объявил:

— Прыгаем на отметку.

Оля считала, что она ещё успеет натренироваться, а тут сразу — отметка.

— Каждому три попытки, — сказал учитель.

Оля смотрела, как одна за другой прыгают девочки, и переживала. В классе привыкли, что у неё не получается с прыжками. Но сейчас она побежала и уже во время разбега знала, что прыгнет. И прыгнула!

— Молодец, Оля! — обрадовался учитель. — Четвёрка твоя. Теперь кто хочет на пятёрку?

Оля тоже встала в группу желающих пятёрку. Учитель взглянул на неё с удивлением и сказал:

— Ну, настойчивая!

И снова она побежала, но получилось это не так ловко, как в первый раз. Она от толкнулась изо всех сил, но задела планку, а главное — неуклюже упала на левую ногу. Нога подвернулась, и сразу стало так больно, что до стены было не дойти.

— Я сейчас, сейчас! — сказала Оля. — Можно снова попробовать?

Она ещё верила, что через минуту боль пройдёт и у неё всё получится. Но боль не проходила, даже сильней стала, и она испугалась.

Учитель тоже испугался.

Он посадил её на низенькую скамейку, сказал всем, чтоб сидели тихо, а сам побежал в канцелярию вызывать по телефону «скорую помощь».

Девочки помогли ей одеться. А потом приехала «скорая», Олю положили на носилки и понесли по школьному коридору. Как раз началась перемена, и все ученики в коридоре смотрели, как Олю несут на носилках. И ей было так неудобно — спрятаться куда-нибудь подальше хотелось от такого внимания.

Учитель физкультуры тоже сидел рядом с ней в «скорой помощи», тяжело вздыхал, качал головой и бормотал:

— Как же это я допустил?

В травматологическом пункте ей сделали рентген, определили, что кость цела, только сильный вывих, наложили гипсовую повязку.

Учитель отвёз её на другой «скорой помощи» домой.

Он открыл Олиным ключом дверь, отвёл Олю к дивану и сказал:

— Лежи смирно, а я в школу побегу, успокою директора.

Теперь Оля лежала одна и представляла, как придёт с работы мама и удивится, увидев любимую дочь лежащей на диване с ногой в гипсе.

Как удивилась мама, Оля не увидела, потому что заснула.

Мирная жизнь

(Или то, что было давно)

Два года жили с партизанами мальчик Коля Найдёнов, попугай Орлик, дед Андрей Степанович и бабушка Анюта.

А потом фашистов погнали, можно было вернуться в деревню. Только на месте деревни дымились сожжённые дома да стояли заросшие огороды.

Поэтому первый год жили снова в землянках.

От командира отряда иногда приходили письма. Был он уже не партизаном, а командовал батальоном, освобождал от врагов другие города и деревни. А к концу войны, когда брали Берлин, полком командовал.

Началась мирная жизнь. Андрей Степанович сначала ждал с боязнью, что вот-вот приедут незнакомые люди и заберут у них внука с попугаем Орликом. Скажут: «Спасибо вам, что вырастили нашего сына и редкую птицу подержали». Но люди такие не появлялись.

На всякий случай он сам написал письмо в город. Оттуда пришел ответ: «Об утерянном ребёнке никто не спрашивал. А если трудно его воспитывать, отдайте в детский дом, государство его воспитает».

— Что ещё выдумали! — сердилась бабушка Анюта. — И никуда мы его не отдадим.

Так мальчик стал деревенским. Летом он играл вместе с другими ребятами, и всюду летал за ним верный попугай. А если начинались между ребятами ссоры и Колю могли обидеть, Орлик грозно кричал:

— Держи вора! Как дам!

Клевался он больно, во второй раз обижать Колю никто не хотел.

Потом Коля Найдёнов пошёл в школу.

В тёплую погоду попугай летал за ним следом. Иногда влетал в окно и усаживался в классе. На уроках рисования он был наглядным пособием — ребята рисовали его с натуры.

Коля вырос, его уже многие Николаем звали, а попугай по-прежнему считал его ребёнком и пел иногда по вечерам нежным голосом:

— Баю-бай, баю-бай, спи, мой мальчик, засыпай.

— Это ведь он голосом матери разговаривает, — шептала бабушка Анюта деду Андрею Степановичу. — А ну как живы его родители, да не догадываются, горемычные, где искать!

Поэтому после окончания школы отправили Колю Найдёнова в Петербург, учиться в заводском училище.