Александр Прозоров - Духи реки

Снежана не думала ничего. Натерпевшись за день, она ухитрилась задремать в неудобной позе между двумя ветками, свесив ноги в воду, а левой рукой продолжая крепко держаться за ближний сук. Липа между тем плыла почти посередине реки, плавно покачиваясь, словно убаюкивала своих седоков.

Где-то слева в темноте послышался протяжный вой, лишний раз напомнивший об опасностях ночных переходов. Справа между стволами что-то засветилось. То ли пробился свет низких звёзд, то ли засияли светлячки, то ли глаза выдали тигра, дожидающегося в засаде первой оплошности совсем близкой добычи.

Пыхтун подтянул ноги, полностью вынимая их из воды, пристроил, как мог, ступни на шершавом стволе, просунул руку в развилку ветки над головой, чтобы случайно не соскользнуть, и тоже прикрыл глаза.

Он проснулся от упавшего на лицо яркого луча света, открыл глаза и понял… что это конец. Он находился в Водах Заката. Находился там, куда попадают все окончившие свой жизненный путь люди. И не только они.

Между тем вода вокруг казалась точно такой, как и в обычном мире, точно так же голубело небо, грело поднявшееся над горизонтом летнее солнце, и точно так же, как вчера, покачивалась под ним большущая ветвистая липа.

И точно так же, как в мире живых, ему страшно хотелось есть.

Пыхтун оглянулся. Позади, на расстоянии вытянутой руки, продолжала сонно посапывать Снежана. Они попали в Воды Заката вместе.

Это хорошо. Значит, здесь будет не так одиноко.

Солнце поднималось выше и выше, согревая его продрогшее тело. Но вместе с рассветом оживали и духи воздуха, которые всё проворнее носились над поверхностью реки, покрывая её сперва мелкой рябью, затем крупной, потом волнами, всё быстрее и быстрее растущими в высоту.

— Где мы, Пыхтун?! — испуганно закричала проснувшаяся девочка. — Что это?

— Мы в Водах Заката, — мрачно ответил паренёк, мысленно умоляя мёртвое дерево не переворачиваться под ударами разгулявшейся стихии.

— А где берег?

Снежана была ещё слишком маленькой и ни разу не ходила кланяться великому предку их племени, Мудрому Бобру. А потому не знала, что у Вод Заката не может быть берегов. Ибо Воды Заката — предел всему. Шаман Чужой Голос рассказывал о том, как устроен мир, именно во время торжества поклонения. И только тем, кто способен понять древнее знание. Снежана в число достойных ещё не входила.

Пыхтун не стал ничего говорить девочке, чтобы не пугать понапрасну. Он лишь удивился тому, что совершенно не заметил, как ушёл из жизни. Может быть, они утонули во сне? Или тигр всё-таки сожрал их обоих, и всё, что происходило дальше, было лишь посмертным путешествием сюда, в вечность?

Он мог бы размышлять о своей печальной участи довольно долго — но высокая волна, приподняв липу, вдруг открыла его взору тёмную полоску впереди. Тёмно-тёмно-зелёную черту на краю чистого голубого неба.

— Берег!!! — закричал он, изо всех сил вытягивая шею. — Снежана, там берег! Духи любят нас, Снежана! Они несут нас прямо туда! Мы живы, Снежана! Мы живы! В Водах Заката не бывает берегов, Снежана. Если это берег, значит мы всё ещё живы.

— Очень кушать хочется, Пыхтун, — не поняла его сложных умозаключений маленькая спутница. — Ты не видишь, мы близко от дома?

На такой вопрос крепко вцепившийся в ветки паренёк даже отвечать не стал. Ему было страшно представить, как далеко успела унести их Большая Река и волны Вод Заката за прошедшее время. Это глупой малолетке казалось, что дом всегда рядом. А он был уже взрослым, этой осенью закончится его двенадцатое лето. И понимал, сколь велик на деле окружающий мир.

Духи воздуха очень старались, дуя на дерево, кидая его волнами, подталкивая в нужном направлении всеми своими силами, — но прошло ещё больше половины дня, прежде чем очередная волна швырнула липу прямо на плотную коричневую стену камыша.

— Вперёд плыви! — крикнул Пыхтун, бросая ветки и ныряя между стеблями. Потомок Мудрого Бобра отлично знал, что дальние стебли камыша растут на глубинах, скрывающих его с головой, и ногам тут опоры не найти. Если волны кинут дерево, столь долго бывшее их спасением, им же на головы — утопят моментально.

Однако Снежана вдруг истошно завыла, а две волны, одна за другой, прокатились через её голову. Да ещё сучья качающейся липы опасно замелькали от девочки то с одной, то с другой стороны. Думать было некогда — паренёк метнулся назад, чудом проскользнув между ветвями к самому стволу, вдоль него пробрался к девочке, бросился вперёд, толчком в плечо переворачивая Снежану на спину, задержал дыхание, схватил её ладонями под затылок, поднимая над собой и, отчаянно работая ногами, спиной вперёд поплыл в камыши. Густо растущие стебли упирались, наклонялись, ломались, больно царапая спину. Но они же и поддерживали, не давая провалиться под весом девочки в глубину. Волны опять превратились в союзниц. Они то приподнимали детей, позволяя пробраться чуть дальше, то проседали, кладя их на подушку из ломаных камышей и даря несколько мгновений, чтобы глотнуть воздуха.

Пробиваться таким образом через камыши пришлось очень долго. Пыхтуну показалось — целую вечность. Однако ступни в конце концов ощутили дно, и он смог уже более-менее спокойно пробираться дальше, раздвигая, а не ломая камыши. Снежану же приходилось по-прежнему тянуть за собой, удерживая её лицо над поверхностью воды. Последние усилия — камышовая стена наконец поредела, вода теперь едва доходила до колен.

Он подхватил девочку под мышки, пятясь протащил через последние стебли и через пляж из окатанных камней до травы, уронил на землю и сам обессиленно упал рядом.

— Всё, больше не могу!

— Моя нога, Пыхтун, — продолжала сквозь слёзы хныкать Снежана. — Она совсем… как деревянная…

Паренёк, чуть отдышавшись, сел, опустил глаза — и сразу понял, что ночное пребывание в холодной воде и без того больной конечности не пошло ей на пользу. Ниже колена голень опухла так, что стала вдвое толще бедра, приобрела мёртвенно-белый цвет, пальцы же и ступня совершенно исчезли под бесформенным наплывом. Пыхтун осторожно коснулся больного места пальцем, потом нажал сильнее.

— Ничего не чувствую! — ещё громче заплакала девочка. — Пыхтун, я хочу домой, к маме!!! Пыхтун, пошли домой!

— Как пойдёшь с такой-то ногой? — кашлянул он. — Ты же на неё и встать не сможешь.

— Ма-ама… — продолжала плакать Снежана. — К маме хочу! Пыхтун, позови ма-аму!

— Да не плачь же ты! — недовольно буркнул Пыхтун. — Нас скоро найдут!

Он был совершенно уверен в том, что племя Мудрого Бобра не бросит их на произвол судьбы. Ведь сила рода в том, что все, от мала до велика, держатся вместе и всегда помогают друг другу. Сильные вступаются за слабых, слабые помогают сильным добиваться победы. Для общего блага важен вклад каждого, даже самого маленького и слабенького члена племени. Только так можно одолеть опасности большого мира: не стать добычей хищников, не умереть от голода, пережить зимние морозы или летние ненастья. Племя не может бросить без помощи кого-то из своих. Это будет нарушением заветов Мудрого Бобра, о которых шаман не раз рассказывал во время обряда почитания предка.

Пыхтун не знал, что охотники племени, успешно загнавшие в верховьях реки гигантского лося, как раз сейчас разделывают добычу и обжаривают её на кострах, чтобы в сохранности доставить в селение. И раньше завтрашнего дня отправляться в путь не собираются.

Детей пытались найти только женщины, что вчера в конце дня вернулись с болота. Но и они смогли дойти по берегу лишь до Дальней топи. Дальше пешим пути просто не было.

— Хорошо хоть не болит, — утешил девочку Пыхтун, выпрямляясь во весь рост.

С небольшого лужка, окружённого куцыми берёзами и ивами, Воды Заката разглядеть не получалось: озеро полностью загораживали высокие камыши. Зато здесь не дул ветер, а солнце с чистого голубого неба припекало так, что быстро развеяло воспоминания о долгом пребывании в воде. Даже захотелось снова искупаться. Пыхтун заметил слева крупный валун, величаво возвышающийся среди камушков размером чуть больше человеческой головы, отправился к нему, забрался наверх, выпрямился.

Теперь он возвышался над коричневыми кисточками и легко мог увидеть воду до самого горизонта. Но куда важнее сейчас было разглядеть берег.

Оценив обстановку, паренёк спрыгнул вниз, вернулся к Снежане:

— Слева зелень светлая. Берёзы, ольха и ивы, насколько глаз хватает. А вот справа тёмные пятна над лесом видны. Ели растут. Значит, возвышенность. Туда надо идти. Там должно быть сухо. А здесь, в сырости к вечеру холодно будет и комары заедят. Да и вообще… В сыром месте жить трудно.

— Кушать хочется, Пыхтун, — пожаловалась Снежана, перестав, наконец, шмыгать носом. — Нас найдут, Пыхтун? Мы не пропадём?

— Чего тебе бояться? — удивлённо пожал плечами паренёк. — Ведь я с тобой. Я уже взрослый охотник, мне двенадцать лет. Когда рядом мужчина, женщине бояться нечего.