Муни Витчер - Нина и тайный глаз Атлантиды

— Скажи мне, а Люба и Карло освобождены?

За дверью лаборатории послышался какой-то шум, и Книга захлопнулась.

Ребята направили в сторону входа свои Талдомы, готовые стрелять в непрошеных гостей.

Дверь распахнулась. На пороге стояла Андора.

Она открыла дверь Стеклянным Шаром, который Нина дала ей при расставании в Атлантиде.

— Нина! Ребята! Наконец-то вы вернулись! — обрадованно воскликнула она.

— Андора, как мы рады видеть тебя! — закричали ребята, бросаясь к ней.

Андора сделала знак, и вся компания поспешила за ней.

Она привела ребят в Оранжевый Зал, где под портретом бабушки Эспасии сидели… Вера и Джакомо!

— Мама! Папа! — не веря глазам, кинулась к ним Нина.

Объятия, поцелуи, смех, нежные слова. Все, что бывает в таких случаях, когда семья собирается после стольких приключений.

— Как ты себя чувствуешь? С тобой все в порядке? — тормошили дочку родители.

— Все отлично! Правда, правда, честное слово! — Нина достала из кармана серебряный кубик, который месяц назад подарила ей мама.

— Ну как? Он принес тебе удачу? — спросила, вытирая слезы, Вера.

— Еще как! — Нина чмокнула в щеку маму, затем папу.

— Ну, рассказывай, что тут стряслось, — сказал Джакомо, поудобнее устраиваясь в кресле. — А то эта металлическая женщина говорит загадками, обещая, что ты все объяснишь.

— Объяснить? Но это не так просто, — задумавшись, ответила Нина. — В двух словах… Вам хорошо известно, что дедушка был алхимиком. Я пошла по его стопам. Князь Каркон — злобный маг, но нам удалось остановить его. Мне помогли мои друзья. Это было нелегко. Очень нелегко. — Девочка не знала, как рассказать родителям обо всем, что пришлось пережить за последний год, и не слишком напугать их.

Вера и Джакомо переглянулись. Все сказанное дочерью ничего не прояснило, и было не лучше туманных намеков женщины-андроида.

— А какое к вам имеет отношение металлическая женщина? — спросил Джакомо.

— Это наш друг, — ответила Нина.

— Друг? Робот? Но это безумие! — воскликнула Вера.

— Безумие — не иметь фантазии, мама. Это так, поверь мне. Я знаю, вы, ученые, ищете внеземную жизнь, но согласись, здесь, на Земле, еще столько вещей остаются неизученными! Алхимия — не шутка. Так всегда говорил дед Миша. — В голосе Нины звучала твердая убежденность.

Родители слушали ее, не веря своим ушам. Их маленькая девочка очень повзрослела и поумнела за это время.

— А сейчас нам надо поспешить в тюрьму. Впереди — суд над Карконом. И прошу вас, верьте мне. — Нина обняла родителей и вышла из комнаты.

Ческо, Додо, Рокси и Фьоре последовали за подругой. На пороге Нина, улыбаясь, передала Андоре слова Макса, что он будет рад видеть ее в Акуэо Профундис. Андроид счастливо улыбнулся в ответ. Для Андоры начиналась новая жизнь рядом с обожаемым Максом, полная любви и дружбы.

Было ровно 18.30, когда у тюрьмы Пьомби собралась многочисленная толпа, причем это были одни дети. Они прибыли сюда со всего света. Молчаливая Революция была в разгаре, ласточки вновь радостно носились по небу, и все дети Земли, мысли которых были теперь свободны, страстно желали одного — предать суду и наказать коварного Каркона.

Тетушки Кармен и Андора тоже были здесь, уставшие от всех передряг, но довольные. Рядом с ними сидели родители четырех юных алхимиков. Очень волнуясь, они ожидали возвращения своих детей. Отдельные группки ребят можно было видеть и на мостах через каналы, и вдоль берегов, а некоторые оккупировали лодки и катера. Но стояла тишина, не было слышно ни единого звука. Лишь дыхание тысяч ребят, вырывавшееся из груди, свидетельствовало о напряженности момента.

И только когда пятерка друзей в сопровождении Веры и Джакомо сошла с катера, толпа взорвалась единым криком:

— Победа!!!

Додо, Ческо, Фьоре и Рокси тепло поприветствовали своих сверстников и попросили тишины. Они подбежали к родителям, которые едва сдерживали слезы. И снова объятия, поцелуи, слезы и нежные слова. Но на этот раз все происходило под аплодисменты тысяч ребят.

— Где вы пропадали? Что еще учудили? — засыпали вопросами матери своих чад.

Отец Ческо положил руку на плечо сына:

— У тебя вся куртка грязная. Как ты? С тобой все в порядке?

Мальчик в свою очередь дружески похлопал отца по плечу:

— Все нормально! А разве может быть иначе?

Фьоре и Рокси ели мороженое, которое купила для них мама Додо, и, перебивая друг друга, с жаром рассказывали о своих смертельных схватках со Злом. Из их рассказов взрослым стало ясно, что все ребята собрались здесь, чтобы поддержать их дочерей и сыновей, и что все они жаждут справедливого суда над Карконом.

Джакомо и Вера, пристроившись у подножия колонны, оживленно беседовали с испанскими тетушками, которых так давно не видели.

Девочка Шестой Луны подошла к дверям тюрьмы, постучала Талдомом и громко крикнула:

— Открывайте! Мы пришли освободить Любу и Карло!

Родители во все глаза смотрели на своих детей. Лишь в эту минуту до них дошло, что у них — необыкновенные дети.

Но вот ворота распахнулись, и по толпе пробежал вздох облегчения. Пятеро ребят вошли во двор тюрьмы, и, прежде чем ворота за ними захлопнулись, Ческо повернулся к остальным и прокричал:

— Теперь Каркону конец!

Взрыв радостных возгласов потряс Венецию, и дети подняли вверх два пальца в знак победы.

Советники в фиолетовых мантиях, Вишиоло, Алвиз и Барбесса — это было первое, что бросилось в глаза Нине, едва она вошла в здание тюрьмы. Они стояли рядом с креслом, в котором понуро, низко опустив голову, в рваном плаще сидел израненный Каркон. Его злоба и коварство куда-то испарились, он скорее был похож на несчастного безобидного старичка, чем на могущественного князя Тьмы.

Близнецы безутешно рыдали, Вишиоло скулил, теребя повязку, закрывавшую глаз.

Ребята не верили своим глазам. Им и в голову не могло прийти, что когда-нибудь их враги будут выглядеть такими подавленными и жалкими.

Впрочем, жалости к ним друзья не испытывали. Не могли после всего, что те им устроили. И не только им.

Рокси первой подошла к советникам и сказала:

— Прежде чем заняться этими негодяями, мы должны освободить тетю Любу и садовника Карло. Говорите, где они!

Председатель Трибунала засуетился и, расталкивая советников, принялся освобождать проход двум невинным жертвам, стоявшим за их спинами.

Русская няня чувствовала себя очень плохо и едва держалась на ногах. Карло сохранял присутствие духа, и глаза его сверкали гневом.

— Нина! — с облегчением вздохнули они, едва увидев девочку.

Юная алхимичка подбежала и обняла их.

Додо вытащил носовой платок и вытер слезы на лице Любы.

Путь был свободен.

Нина, взяв Любу под руку, помогала ей идти. Ческо и Рокси поддерживали Карло.

Когда ребята поравнялись с Карконом, Фьоре сказала:

— Посмотрите на князя. У него не хватает храбрости поднять голову и взглянуть вам в глаза.

Карло сплюнул князю под ноги, а Люба, осушив слезы, бросила:

— Мерзкий слизняк!

Председатель Трибунала обратился к Нине:

— Синьорина Де Нобили! Князь Каркон, близнецы и Вишиоло во всем сознались. Их вина несомненна. Но в их объяснениях есть нечто, абсолютно непонятное. Они ссылаются на магию, колдовство и прочую нелепицу. Возможно, они сумасшедшие?

— Уважаемый Председатель, никакие они не сумасшедшие! Они творили Зло и должны ответить за это. Как ответить — на этот раз решать не вам, взрослым, а нам — детям, — строго ответила Нина.

— Что это значит? — сделал большие глаза Председатель. — В каком смысле решать не нам, а вам? Правосудие основано на законах. Их надлежит уважать. Это дело судей! Взрослых!..

— Да, но это мы, дети, были главными жертвами козней этих злодеев, Каркона и ЛСЛ! — резко прервала его Нина.

— ЛСЛ? Мэр Лорис Сибило Лоредан? А какое отношение он имеет к этой истории? Он же мертв! — не желая ничего понимать, вскричали городские советники.

— Замолчите, вы, послушные рабы! — прикрикнула на них Рокси.

— Что ты себе позволяешь, маленькая негодница! — возмутился старший советник.

— Хотите удостовериться в их злодеяниях? Здесь у Каркона все расписано! — С этими словами Нина достала из кармана комбинезона тетрадку с записками Каркона, где князь подробно фиксировал, как, где и когда он вершил свои мерзости.

Председатель Трибунала протянул было руку за тетрадкой, но Нина спрятала ее за спину.

— Нет, я не могу дать вам прочитать все, что там написано. Это запрещено.