Астрид Линдгрен - Пеппи Длинныйчулок собирается в путь

— У неё наверняка случилось какое-то горе, — шепнула Пеппи Аннике. — А может быть, просто расстегнулась английская булавка, и она её колет.

Но скоро выяснилось, что у графини Авроры и в самом деле случилось горе. Она закатила глаза и стала сетовать:

— Какая я несчастная! Какая я несчастная! Нет никого на свете несчастнее меня! Детей у меня отняли, муж таинственным образом исчез, а сама я окружена мошенниками и бандитами, которые хотят меня убить.

— Ах, как ужасно это слышать! — воскликнула Пеппи, и у неё покраснели глаза.

— Ах, лучше бы мне умереть! — не унималась графиня Аврора.

Тут Пеппи разразилась рыданиями.

— Милая тётя, прошу тебя, не убивайся так! — крикнула она, не переставая всхлипывать. — Все ещё может исправиться: дети твои, может быть, найдутся, и замуж ты можешь ещё раз выйти. Ведь столько есть на свете женихов, — утешала её Пеппи сквозь слёзы.

Но тут появился директор театра (это он стоял у входа в балаган и зазывал публику перед началом представления), подошёл на цыпочках к Пеппи и шепнул ей, что, если она не будет сидеть тихо-тихо, ей придётся уйти из зала.

— Хорошо, я постараюсь молчать, — обещала Пеппи и вытерла глаза.

Спектакль был на редкость захватывающий. От волнения Томми беспрестанно вертелся на месте и теребил свою фуражку, а Анника была не в силах разжать руки. Глаза Пеппи блестели, она ни на мгновение не могла отвести их от графини Авроры. А дела у бедной графини складывались всё хуже и хуже. Не чуя опасности, пошла она погулять в сад. Но тут вдруг раздался вопль. Это Пеппи оказалась не в силах сдержать своего ужаса — она увидела, что за деревом притаился какой-то тип, вид которого не внушал ничего хорошего. Графиня Аврора тоже услышала какое-то подозрительное шуршание, потому что она спросила с испугом в голосе:

— Кто притаился там, в кустах?

— Это я тебе сейчас скажу, — живо отозвалась Пеппи, — там стоит какой-то ужасный парень, вид у него опасный, и у него огромные чёрные усы. Беги скорей домой и запрись получше.

Но тут театральный директор подлетел к Пеппи и сказал, чтобы она немедленно покинула зал.

— Ни за что на свете я не уйду! — воскликнула Пеппи. — Как, ты хочешь, чтобы я бросила несчастную графиню Аврору в такую трудную минуту?! Да ты меня не знаешь!

Тем временем на сцене продолжалось действие. Парень с чёрными усами, спрятавшийся за деревом, вдруг бросился вперёд и схватил графиню Аврору.

— Пришёл твой последний час, — злобно прошипел он сквозь зубы.

— Это мы ещё посмотрим, её ли последний час пришёл или твой, — завопила Пеппи и одним прыжком очутилась на сцене.

Она схватила парня с усами за шиворот и швырнула его в ложу, обливаясь от волнения слезами.

— Как ты только мог броситься на несчастную графиню, — всхлипывала она, — что она тебе такого сделала? Подумай только, что детей у неё уже отняли и муж куда-то пропал. Она ведь совсем одинока!

Тут Пеппи подошла к графине, которая почти без чувств опустилась на садовую скамейку.

— Ты можешь прийти ко мне и жить в моём домике сколько захочешь, — сказала Пеппи, чтоб ободрить графиню.

Громко рыдая, Пеппи вышла из театра вместе с Томми и Анникой. Вслед за ними выскочил театральный директор и погрозил им кулаком. Но люди в зале хлопали в ладоши — они, видно, считали, что это был очень хороший спектакль.

Пеппи вытерла лицо подолом своего платья и сказала:

— Что же, теперь надо нам немножко повеселиться, так много горя вынести трудно.

— Пойдём в зверинец, — предложил Томми, — мы ещё там не были.

Сказано — сделано. Но прежде Пеппи подошла к ларьку и купила шесть бутербродов и три стакана лимонада.

— От слёз у меня всегда разыгрывается страшный аппетит, — сказала она.

В зверинце было на что посмотреть: там стоял слон, в одной клетке ходили два тигра, в другой расположились морские львы, которые перекидывали друг другу мяч, в третьей прыгали обезьяны, в четвёртой притаилась гиена, а в огромном ящике с решёткой свернулись два удава. Пеппи сразу же поднесла Господина Нильсона к клетке с обезьянами, чтобы он смог повидаться со своими родичами. Ближе всех сидел старый печальный шимпанзе.

— Поздоровайся с ним как следует, Господин Нильсон, — сказала Пеппи, — я думаю, что это троюродный дядя твоего внучатого племянника.

Господин Нильсон снял свою соломенную шляпу и почтительно отвесил поклон, но старый шимпанзе не удостоил его ответным приветствием.

Каждый час из ящика вынимали удавов, и прекрасная фрейлейн Па́ула, укротительница змей, выходила на эстраду и демонстрировала удавов публике. Ребятам повезло: они попали как раз на такое представление. Анника очень боялась змей, поэтому она всё время держала Пеппи за руку. Фрейлейн Паула взяла из рук служителя огромного удава и повесила его вокруг своей шеи как боа.

— Это, должно быть, змея-боа, — пояснила Пеппи Томми и Аннике. — Интересно, а другая какой породы?

Недолго думая Пеппи подошла к ящику и вынула вторую змею. Она оказалась ещё больше и ещё ужаснее первой. Пеппи повесила её себе на шею, точь-в-точь, как это сделала фрейлейн Паула. Все присутствующие в зверинце закричали от ужаса. Укротительница быстро засунула свою змею в ящик и кинулась к Пеппи, чтобы попытаться спасти её от верной смерти.

Змея, которую Пеппи повесила себе на шею, испугалась и рассердилась, ей не нравился шум вокруг, и она решительно не понимала, почему ей нужно висеть на шее у маленькой рыжей девочки, а не у фрейлейн Паулы, к которой она привыкла. Поэтому она решила проучить эту дерзкую рыжеволосую девчонку, чтобы ей неповадно было зря тревожить почтенных змей, и она сжимала кольцо тем движением, которого достаточно, чтобы задушить быка.

— Брось, пожалуйста, свои старые уловки, со мной это не пройдёт, — сказала Пеппи, — я видела змей пострашнее тебя, можешь мне поверить. В Восточной Индии.

Своими сильными руками она сняла с шеи змею и отнесла её в ящик. Томми и Анника дрожали от ужаса, на них не было лица.

— Это тоже змея-боа, — заявила Пеппи и нагнулась, чтобы застегнуть подвязку на чулке. — Я так и думала.

Фрейлейн Паула долго ругалась на каком-то незнакомом языке, а все, кто был в зверинце, с облегчением вздохнули. Но они вздохнули преждевременно, потому что это явно был день, когда случались самые невероятные вещи.

Собственно говоря, никто не знал, как всё это произошло. Перед этим тигров кормили большими кусками кровавого мяса. Потом служитель проверил, хорошо ли заперта дверь клетки. И вдруг минуту спустя раздался душераздирающий крик: «Тигр вырвался на волю!»

И в самом деле, посреди зверинца стоял огромный тигр, готовый к прыжку. Люди, давя друг друга, повалили к выходу. Но одна маленькая девочка растерялась и очутилась одна в углу, прямо перед тигром.

— Стой спокойно!

— Не двигайся с места!

— Не шелохнись!

Голоса из толпы давали ей наперебой советы, но никто не решался прийти ей на помощь. Люди надеялись, что тигр её не тронет, если она не двинется с места.

— Что же делать? Как ей помочь?

Люди в отчаянии ломали руки, но никто не смел к ней подойти.

— Надо позвать полицию, — предложил кто-то.

— Давайте вызовем пожарных!

— Надо вызвать Пеппи Длинныйчулок, — заявила Пеппи и вышла из толпы.

Пеппи села на корточки в двух метрах от тигра и стала его манить:

— Кис-кис-кис!

Тигр зарычал ужасающим образом и показал свои белые клыки. Пеппи погрозила ему пальцем.

— Если ты меня укусишь, — сказала она, — то и я тебя укушу, можешь в этом не сомневаться.

Тигр прыжком подскочил к ней.

— Я вижу, с тобой нельзя договориться по-хорошему, — сказала Пеппи и отшвырнула от себя тигра.

Тигр снова зарычал, да так грозно, что у всех присутствующих мороз прошёл по коже, и снова кинулся на Пеппи. Всем было ясно, что он норовит схватить её за горло.

— Как ты себя плохо ведёшь, — укоризненно сказала ему Пеппи. — Но помни, это ты начал задираться, а не я!

И Пеппи ловким движением схватила тигра, зажала ему одной рукой пасть и потащила в клетку, напевая при этом песенку:

— «Видели ли вы мою кошечку, мою милую, милую кошечку?»

Вся толпа с облегчением вздохнула, а маленькая девочка, которая ни жива ни мертва стояла только что против тигра, кинулась к маме и сказала, что никогда больше не пойдёт в зверинец.

Тигр сильно порвал Пеппи платье. Пеппи поглядела на развевающиеся лохмотья и спросила:

— Есть у кого-нибудь ножницы?

У фрейлейн Паулы оказались ножницы, она давно уже перестала сердиться на Пеппи.

— Ты очень мужественная девочка, — сказала она и протянула Пеппи ножницы.

Пеппи взяла ножницы и недолго думая обрезала своё платье выше колен.

— Ну вот, теперь всё в порядке, — сказала она с довольным видом, — теперь я ещё элегантнее: я дважды в день меняю туалет.