Роберт Стайн - Не ложись спать!

Сначала взобраться на дерево, которое растёт под окном, потом подтянуться и схватиться за подоконник. Затем как-то влезть на него и не упасть вниз.

Если мне удастся всё это проделать, то останется только открыть окно и забраться внутрь.

Таков был мой план. Но чем больше я думал о нём, тем глупее он мне казался.

Лучше ни о чём не думать. Просто действовать, и всё.

Я поднялся на цыпочки, чтобы дотянуться до нижних ветвей дерева. Ничего не получилось. Тогда я подпрыгнул. Мне удалось коснуться ветки, но ухватиться за неё я не смог.

Если бы я не был таким толстым!

Ни за что не сдамся, решил я. Потому что если у меня ничего не получится, я обречён.

И вот я сделал глубокий вдох, собрал все свои силы, пригнулся и подпрыгнул так высоко, как только мог.

Да! Я ухватился за ветку!

Так я висел, извиваясь и махая ногами. До чего же они были тяжёлые! Потом обхватил ногами ствол дерева и с трудом подтянулся.

Ух!

Дальше дело пошло гораздо легче. Я лез и лез, пока не добрался до толстой ветки на уровне моего окна. Отсюда можно было дотянуться до железного козырька на нижней части подоконника.

Я схватился за него и попытался перекинуть на этот козырёк одну ногу. Но промахнулся и повис, еле-еле держась за край.

Я посмотрел вниз. Земля казалась далёкой-далёкой.

Я стиснул зубы, чтобы не завопить.

Надо поставить ноги на выступ, иначе я упаду.

Я попытался сдвинуться влево, поближе к выступу.

ХРУМ!

Что это такое?

ХРУМ!

Железный козырёк не выдерживает меня!

ХРУМ!

Я почувствовал, что он вот-вот оборвётся.

Я собрал все свои силы. Вцепился в козырёк. Задрал ногу как можно выше и поставил её на козырёк. Потом подтянул другую.

Получилось!

Я скорчился на подоконнике, держась за него одной рукой, чтобы сохранить равновесие.

Я лежал не шевелясь, стараясь восстановить дыхание. Ночь была прохладной. Но капли пота катились у меня по лицу. Я смахнул их свободной рукой.

Потом заглянул в окно. В моей комнате было темно. Я не мог разглядеть, есть ли там кто-нибудь.

Окно оказалось закрытым.

Только бы оно не было заперто изнутри, молил я.

Если я не смогу войти, то так и останусь на подоконнике. Вниз мне уже не спуститься.

Я осторожно попробовал открыть окно. Оно поддалось. Не заперто!

Я открыл его, заполз в комнату и грохнулся на пол.

Я полежал, прислушиваясь, не разбудил ли кого-нибудь.

Ни звука. Все крепко спят.

Я поднялся на ноги. Вот моя кровать! Моя старая кровать. И она пуста!

От счастья мне хотелось прыгать и кричать. Но я вовремя одумался. Отложу торжество на завтра. Если мой план удастся.

Я снял ботинки и забрался в кровать. Вздохнул. До чего же хорошо!

Я наконец в своей кровати. Мама, Грег, Пам — все спят в своих комнатах.

Пусть я ещё не вернул себе свой прежний вид. И моя семья меня не узнала. Застань они меня здесь, то подумали бы, что я ночной вор. Или маньяк.

Потом я стал думать о том, что будет утром. Кем я стану, когда проснусь? Вернётся ли снова моя нормальная жизнь? Или, открыв глаза, я опять увижу около себя Лейси и тех двух парней, готовых схватить меня?

Но был только один способ разобраться в этом. Я закрыл глаза и уснул.

Я ощутил на лице что-то тёплое. Солнечный свет.

Открыл глаза. Где это я?

Я огляделся вокруг. Маленькая захламлённая комната, полная всякого барахла.

Моя старая комната!

У меня ёкнуло сердце. Неужели мой план удался и я снова стал нормальным?

Мне не терпелось узнать, так ли это. Я отбросил одеяло, спрыгнул с кровати и поспешил к зеркалу, которое висело на двери ванной комнаты.

И увидел худощавого светловолосого мальчика двенадцати лет. Да! Я вернулся!

Я снова стал собою!

— У-ху! — закричал я.

Бигги носом открыл дверь, вразвалочку вошёл в комнату и зарычал на меня. Потом залаял.

— Бигги! — радостно воскликнул я. Затем наклонился и погладил его. А он огрызнулся.

Старый добрый Бигги.

— Мэтт! — услышал я из кухни голос мамы.

Голос моей настоящей мамы.

— Мэтт! Оставь Бигги в покое! Перестань дразнить его!

— Я его не дразню! — прокричал я в ответ.

Она постоянно обвиняет меня во всех грехах. Но сейчас меня это не обижало. До чего же здорово снова оказаться дома!

Я спустился вниз к завтраку.

Они все там сидели: мама, Пам, Грег. Такие же как прежде.

— Паршивец спустился вниз на завтрак, — откомментировал Грег в диктофон. — Что же будет есть этот паршивец? Посмотрим, посмотрим…

— Грег! — пропел я и обнял его.

— Эй! — Он оттолкнул меня. — Отойди, паршивец!

— Пам! — воскликнул я и тоже крепко обнял её.

— В чём дело, ты, недоумок? — огрызнулась она. — А… а… понимаю, тебя этой ночью похитили пришельцы! Я права? И промыли тебе мозги.

Я пропустил мимо ушей её шутку и взлохматил ей волосы.

— Прекрати! — возмутилась она.

Я крепко обнял маму.

— Спасибо, родной, — сказала она и потрепала меня по спине.

По крайней мере, на этот раз она на моей стороне.

— Ешь овсянку, Мэтт, — сказала мама. — Я опаздываю.

Я вздохнул и положил себе каши. Всё как всегда. Ни один из них даже не заметил, что меня не было.

А в эту ужасную гостевую комнату я теперь ни ногой. Никогда. Останусь навсегда в своей маленькой комнате, что бы ни случилось.

ЧВАК! Что-то кольнуло меня в шею.

Я быстро обернулся. Грег держал в руке соломинку и усмехался, глядя на меня.

Потом заговорил в диктофон:

— Что случится, если вы стрельнёте бумажным шариком в паршивца? Как он станет на это реагировать?

— Держу пари, он заплачет, как ребёнок, — высказалась Пам.

Я пожал плечами и вернулся к своей овсянке.

— Теперь вам меня не достать, — сказал я. — Я слишком счастив.

Пам и Грег переглянулись. Пам покрутила пальцем у виска. Международный жест, который означает: он псих.

— С паршивцем что-то произошло, — объявил Грег.

— Да, — согласилась Пам. — Паршивец изменился.

В школе в этот день всё шло лучше некуда. До чего здорово снова оказаться в седьмом классе! Здесь учиться куда легче, чем в средней школе.

Мы играли в футбол в гимнастическом зале. Я даже забил гол.

Но когда я направлялся на последний урок, то увидел такое… У меня остановилось сердце.

По коридору шла девочка. Примерно моего возраста. Длинные светлые волосы собраны сзади в «конский хвост».

О, нет.

Лейси!

Я обмен. Что же мне делать?

Неужели Полиция реальности всё ещё преследует меня? Я уже всё уладил. Зачем им теперь усыплять меня?

Надо отсюда убираться, решил я. И приготовился бежать.

Девочка обернулась и улыбнулась мне.

Это была не Лейси. Совсем другая девочка с длинными волосами.

Я глубоко вздохнул. Надо расслабиться, решил я. Всё уже прошло. Это был страшный сон. Или что-то вроде того.

Девочка скрылась за дверью своего класса. Я пошёл на свой последний урок. Никаких признаков Лейси, Брюса или Уэйна.

Всю дорогу до дома я шёл насвистывая и думал о том, как мало мне сегодня задали.

Я пришёл домой.

— Привет, Мэтт! — крикнула мама.

Я удивился, увидев её. Обычно в это время она всегда на работе.

— Почему ты дома, так рано?

Мама улыбнулась мне.

— Я взяла выходной. Мне надо кое-что сделать по дому.

Я пожал плечами и повернулся к телевизору.

Мама выключила его.

— Мэтт, почему ты такой нелюбопытный?

— Нелюбопытный? А в чём дело?

— Почему ты не спросишь, чем я занималась весь день?

Я огляделся вокруг. Всё как всегда.

— Не знаю, — сказал я. — А что ты делала?

Она снова улыбнулась.

— Ты забыл? — удивилась мама. — На этой неделе у тебя день рождения!

Я и вправду забыл об этом. Когда ты борешься за свою жизнь, тебе некогда думать о дне рождения.

— У меня для тебя особый сюрприз, — сказала мама. — Пойдём наверх, я тебе покажу.

Я стал подниматься вслед за ней по лестнице, почему-то волнуясь. Что это за сюрприз?

Обычно мама не придаёт большого значения моему дню рождения. Значит, сюрприз действительно особенный, решил я.

Мама остановилась возле моей спальни.

— Что, сюрприз в моей комнате?

— Смотри!

И она распахнула дверь.

Я заглянул в комнату. Она вся была забита большими картонными коробками. От пола до потолка.

Вау!

— И это всё для меня? — спросил я.

Мама рассмеялась.

— Подарки? Все эти коробки? Конечно, нет.

Я понимал, это слишком хорошо, чтобы быть правдой.

— Ну и что же тогда за сюрприз? — спросил я.

— Мэтт, — начала она, — я думала о том, что ты вчера сказал. И решила, что ты прав. Твоя комната слишком мала для тебя. Я превратила её в кладовую.