Катя Матюшкина - Кот да Винчи против Зызы

Все посмотрели на Пика. Мышонок замотал головой и попятился.

— Да, правда, ты больше всех похож на Зызу, потому что он твой родственник! — подбодрила Пика Чуча.

— Мы гримируем нашего отважного мышонка в Зызу, и он отправляет охранников куда-нибудь до вечера. Они решат, что перед ними король, и подчинятся. Так мы пройдем за ворота.

— Так они же сразу догадаются, в чем дело! У Пика такой слабенький голос!

— Голосом Зызы будет говорить попугай. Мы замаскируемся под фрукты и заберемся на дерево. Я буду подсказывать Куруну, что говорить, он будет кричать голосом Зызы приказания для охранников, а Пик — открывать рот. А сейчас нам нужно замаскироваться. Попугай будет кокосом, я — ананасом, Дзынь — бананом, Кудаха — манго, Чуча и Бубуша — финиками. Черепахыч Савви может, если хочет, быть камнем. У него это отлично получится.

— А кем буду я? — нахохлилась Угуха.

— А ты будешь крупным фиником.

«Сами вы все финики. Я — редкий фрукт!» — хотела сказать сова, но промолчала.

Зыза, наслаждаясь королевской властью, изводил обезьян капризами: то просил принести ягоды, то фрукты, то требовал обмахивать себя ветками, то сдувать с него пылинки. Обезьяны совсем измучились, носясь вокруг. Зыза запретил им радоваться, улыбаться, петь и танцевать — в общем, запретил все то, что они так любили делать и ради чего жили.

Зыза не унимался:

— Я всегда мечтал стать артистом и выступать перед публикой! Петь я не люблю, стихи учить не желаю, как бы мне так выступить, чтобы ничего не делать и все хлопали?

— Прекрати издеваться над обезьянами! — крикнула Бряка.

Она сидела в огромной клетке вместе со Шмутцем.

— Молчи, пленница! — прикрикнул Зыза. — О! Придумал! Я буду трагично рассказывать о самых страшных минутах своей жизни! А вы вздыхайте и сочувствуйте!

Обезьяны уселись вокруг, притихшие и растерянные. Только Робин Зонт обрадовался:

— Я буду сочувствовать! Я очень хорошо умею сочувствовать! Так порой рассочувствуюсь, что чихать начинаю! И тогда чихать мне на все!

Зыза, скрипя зубами, начал выступление:

— Вся моя жизнь горька и ужасна! Меня обижали все!

— Пчхя! — тут же заплакал Робин Зонт, уткнувшись в Зызин хвост.

— Мыши забыли, что я их дядя! — оттолкнул король крысу. — Сова пишет обидные книги! Но больше всего меня обижает кот да Винчи! Он заставил меня вернуть в музей картину «Улыбка Анаконды»! А я так люблю искусство! Он заслал ко мне в логово шпионов! Не отдавал карту сокровищ! Он меня все время разоблачает и не дает делать то, что хочется! А сколько стихов про меня дурацких сочинили! Знаете, как мне обидно! Я ведь король!

— О! Ты — король! — грустно отозвались обезьяны.

Зыза, заломив лапы, жаловался и даже один раз трагично хлюпнул носом, наслаждаясь выступлением.

— Тебя никто не обижал, это ты всех пытался обмануть! — вмешалась белка.

— Не зли его! Он может отобрать у меня подтяжки! — зашептал Шмутц. — Обезьянам скоро надоедят его глупые выходки. И я заинтересую их товаром.

— Молчать! — крикнул Зыза. — Я — главный! Я — король! Я — суперзвезда! А это мои слуги-обезьяны, которые по приказу могут сделать все что угодно! Вот я сейчас им прикажу, и они сделают! Вот смотрите! Обезьяны! Уплывайте с острова! Теперь я здесь буду жить!

Обезьяны захлюпали носами, поднимаясь с мест. Они принялись прощаться с родными пальмами, обнимать друг друга и плакать.

— Как ты можешь прогонять добрых обезьян из их родного дома! — кинулась на прутья клетки Бряка. — Ты поступаешь подло!

— Пускай идут! Мне надоели их обезьяньи физиономии! Может быть, я хочу побыть один! — рявкнул Зыза.

Обезьяны, утирая слезы листьями, побрели к воротам. Там они остановились, чтобы в последний раз глянуть на родные места:

— Прощайте, родные пальмы! Прощай, дорогой вулкан! Прощай, наш король! Мы хотели тебе добра… — шептали они.

Зыза подошел к клетке и постучал по ней короной.

— Ну что, белка, довыступалась? Я вас сейчас буду мучить, и никто мне не помешает!

А тем временем за воротами происходили совершенно необъяснимые события.

Иногда в природе случаются ничем не объяснимые явления. Впечатлительные звери их называют волшебством, а умники — природными аномалиями. Как назвать это явление, никто не знал.

Около поселения обезьян, на сухом баобабе, внезапно выросло семь разных плодов. Они росли на самой крепкой ветке и не висели, как это принято, а сидели на ней кучкой сверху и иногда менялись местами.

Лишь один крупный финик почему-то рос в корнях дерева, около большого плетеного камня. Из-за ограды доносились еле слышные обезьяньи голоса. В тени баобаба, как раз возле ворот племени Трям-тряшек, развалились два охранника-гориллы. Они зевали и лениво почесывались, совершенно не замечая, как из ананаса на баобабе показалась рыжая лапа и постучала по кокосу. Кокос вздрогнул и чуть не свалился на крупный финик.

— Пора! — еле слышно шикнул ананас.

— Почему лежим? Почему ничего не делаем? Встать, когда разговариваете с королем! — истошно заорал кокос голосом Зызы.

Гориллы испуганно подскочили и стали оглядываться. Рядом никого не было.

И тут, к их удивлению, из кустов вышло нечто, отдаленно напоминавшее очень больную мышь. Шерсть мыши была слипшаяся и торчала в стороны фиолетовыми клочьями, сильно пахнущими краской. На голове была корона из бананов, на спине — мантия из листьев, а на груди — табличка с надписью: «Зыза — король настоящий».

За мышью волочилась длинная лиана с узлом на конце.

— Абыр-хабыр? — испугались гориллы.

Пик открыл рот, закрыл и открыл снова — но звука не последовало.

— Здравствуй, облезлый зверек в банановой короне! Что ты делаешь у ворот нашего племени и почему ты так скверно выглядишь? — хором произнесли гориллы уже на зверином языке.

Странный мышь поднял голову и посмотрел вверх. Гориллы тоже стали смотреть вверх, но ничего подозрительного не увидели.

— Я — ваш король Зыза! И пришел посмотреть, как вы тут охраняете мое королевство! — раздалось откуда-то с баобаба.

Охранники, ничего не понимая, смотрели то на мышь, то на небо.

Пик открыл рот и стал кривляться, изображая речь:

— Верьте мне! Я — король Зыза!

— Но почему ты так не похож на себя?

— Пх, м-м-ау! — продолжил Пик, дрожа от страха.

Попугай так разгорячился, что, позабыв обо всем, стал орать своим попугайским голосом:

— Я — король! Захочу, буду на себя похожим, захочу — нет! А! Ой-е-ей! Чего ты толкаешься, я сам знаю, как и что говорить!

И тут с баобаба прямо на голову одного гориллы свалился кокос. Горилла упал на траву, а кокос, поскакав по горилле и получив подзатыльник от крупного финика, улетел, расправив кокосовые крылья.

— Абыр-хабыр! — затараторили охранники, ничего не понимая.

— Страшная беда случилась, о обезьяны! — закричал другой голос с баобаба, с сильным кошачьим акцентом. — Вы должны срочно открыть ворота и пропустить туда меня, короля Зызу, и всех, кого я с собой приведу! Вы должны выполнять все мои приказы!

— Мы и так выполняем! Нам велено никого не впускать, никого не выпускать, вот мы и не впускаем.

— Что, и меня не впустите?

— Да, мы никого не впустим! Ни тебя, голос без короля, ни тебя, король без голоса! — подтвердил упавший охранник. Он сел на траву и принялся чесать ушибленную макушку. — Мы исполняем все приказы до конца. Вот когда этот приказ до конца исполним, тогда начнем исполнять новый!

Пик стукнул себя лапой по лбу, не зная, что придумать, но голос сверху продолжил:

— Молодцы, обезьяны! Так держать! Но теперь задание усложняется! Вы должны не только никого не впускать и не выпускать за ворота, вы теперь должны никого не впускать и не выпускать с острова. Поэтому берите палки и бегите на берег! Понятно?

— Теперь понятно! — подскочили гориллы и, воодушевленные сложностью задания, молча кинулись в лес.

— Получилось! Получилось! — запрыгал банановый король и уселся на веточку у ограды.

Но он рано радовался. Из-под баобаба со страшным ревом выскочил крупный финик и стал вопить, размахивая крыльями:

— Ты чуть все дело не испортил! О чем ты думал?!

— Тихо! — спрыгнул с баобаба ананас. Из него показалась голова да Винчи и произнесла:

— Конечно, все прошло не очень гладко, но главное сделано — путь в обезьянье поселение открыт!

Звери сняли с себя костюмы и подошли к воротам. Вблизи они оказались намного больше и неприступнее. Облупившиеся бревна, туго стянутые золотыми цепями, уходили высоко в небо.

— Как же мы туда попадем? — пискнула Чуча.

На воротах не было ни ручки, ни кольца, за которые можно было бы потянуть.