Р. Стайн - Вопль Маски Одержимости

Я вцепилась в ручку подвальной двери и глубоко вздохнула. Мне не хотелось туда спускаться. Отголоски страшного вопля до сих пор звучали у меня в голове.

Но я должна была убедиться, что заперла ее.

Я потянула дверь на себя, включила свет и начала спускаться по крутым деревянным ступенькам. Как и в прошлый раз, они громко скрипели у меня под ногами.

Я преодолела половину лестницы. Я слышала громкое гудение печи. А потом, сквозь это гудение, я услышала…

…шепот?

Я с шумом втянула в грудь воздух. И прислушалась.

Да. Шепчущий голос, хриплый и резкий:

— Карли Бет… Карли Бет… Я здесь, Карли Бет!

Я не смогла удержаться от крика. Подкосились ноги. Я вцепилась в перила, чтобы не упасть.

Гудение печи, казалось, переросло в рев. Я отчаянно прислушивалась, пытаясь снова услышать шепот.

Не считая работающей печи, в подвале стало тихо.

Тишина.

А потом — визгливое хихиканье.

Я охнула:

— Ноа!

Он вышел на свет и сплясал дикий танец у подножия лестницы.

— Ноа! Ничего смешного! — со злостью выдавила я. Сбежав вниз, я ухватила его за тощую шею. — Я тебя придушу, скотина!

Он опять захихикал и вывернулся из моей хватки.

— Что ты вообще тут забыл? — крикнула я.

Он ухмыльнулся:

— Ты вечно бахвалишься, какая ты стала храбрая. Но я слышал, как ты крикнула.

— Вот и нет! — рявкнула я.

— Вот и да!

— Я крикнула только чтобы тебя напугать, — сказала я.

— Ага. Конечно. — Он закатил глаза. После чего оттолкнул меня с дороги и стрелой взлетел вверх по лестнице. — Пока, трусишка! — Он захлопнул за собой дверь.

Я стояла внизу, оглядывая подвал и ожидая, когда сердцебиение придет в норму.

Неужели Ноа прав? Действительно ли я стала храброй? Или только прикидываюсь?

Нет. Довольно об этом, сказала я себе.

Я хотела быть храброй. Мне совершенно не хотелось быть трусливой зайчишкой Карли Бет, какой я была еще в прошлом году.

Я убрала волосы с глаз, сделала еще один глубокий вдох и направилась к кладовой.

Проходя мимо плакатов с лошадьми, висевших на стене игровой комнаты, я остановилась. Лошади были так прекрасны! И снова перед моим внутренним взором возникла ужасающая картина — обезумевшие лошади, с дикими воплями гибнущие в жестокой давке.

Смогу ли я когда-нибудь выбросить эту историю из головы?

Я медленно вошла в кладовую и потянула за шнурок, чтобы зажечь верхнюю лампочку. Заморгав от яркого света, я поспешила к груде коробок в углу.

О, нет.

Черная металлическая шкатулка. Она стояла на полу возле коробок. Прошлой ночью я все-таки заперла маску внутри. Но, потрясенная ужасом, позабыла снова спрятать шкатулку.

Я нагнулась и обеими руками подняла ее.

— Ай! — взвизгнула я. Маска! Она билась о стенки шкатулки. Пыталась вырваться на свободу.

И на сей раз шептал точно не Ноа. Шепот доносился из шкатулки.

— Скоро Хэллоуин… Скоро Хэллоуин…

Несколько дней спустя, в субботу после обеда, я сидела дома, приглядывая за Ноа. До поры до времени он, на удивление, вел себя вполне прилично. Сидел спокойно у себя в комнате, я слышала, как он там смеется. По каналу «Дисней» крутили его любимую передачу, которую он находит страшно забавной.

Я сидела у себя, задумчиво глядя на флакон с краской для волос, прикупленный недавно в аптеке. Я подумывала выкрасить несколько прядей в светлый цвет. Смелый шаг.

Наверное, даже слишком смелый. Я решила не торопиться и обсудить этот вопрос с Сабриной.

Зазвонил телефон: легка на помине.

— Слыхала о Саре Дэвид?

Есть у нас в классе такая девица — постоянно перекрашивает волосы. И всем хвастает, что начала пользоваться губной помадой с пяти лет.

— Что там с Сарой? — спросила я.

— Она пошла в супермаркет за подарком для своей матери и там проколола нос, — сообщила Сабрина.

— Ничего себе подарочек! — сказала я. Мы покатились со смеху.

— Теперь у нее в носу бриллиантик, — сказала Сабрина.

— А мать-то в курсе? Сара спросила ее разрешения? — поинтересовалась я.

— Нет, — ответила Сабрина. — Сара никого ни о чем спрашивать не стала. Говорит, в семье ее, мол, не замечают. Вот она и хочет подождать да посмотреть — обратит ли кто внимание.

— Клево, — сказала я.

Из соседней комнаты послышался дикий хохот Ноа.

— У меня идея, — сказала Сабрина.

— Тоже решила проколоть нос?

— Нет. Для школы. Помнишь, нам нужно написать доклад? О местных легендах? Пожалуй, свой я посвящу заброшенной конюшне.

Я представила себе старую конюшню. Стены, грозящие вот-вот рухнуть. Высокую траву, растущую у дверей.

— Такая жуть! Доклад выйдет что надо, — говорила Сабрина. — На следующей неделе я собираюсь взять интервью у миссис Лэнг. А пока хочу сделать несколько снимков в самой конюшне.

— Внутри? — воскликнула я.

— Да. Ну, там, стойла пустые и все такое, — сказала Сабрина. — Айда со мной? Хочешь, прямо сейчас и пойдем?

— Не могу, — ответила я. — Я присматриваю за зверем по имени Ноа.

И собиралась уже добавить, что вообще не имею ни малейшего желания туда идти. Но сразу же передумала. Самое время доказать себе самой, что я в силах обуздать свои страхи.

— Как начет сегодня же после ужина? — спросила Сабрина.

— Конечно, — сказала я. — Встретимся на автобусной остановке.

Я тяжело вздохнула. Это же всего-навсего заброшенная конюшня.

Ну что может случиться?

Солнце уже садилось за деревьями, когда автобус доставил нас с Сабриной к окраине города. Глядя в окно, я видела, как удлинялись тени, поглощая проносившиеся мимо дома и лужайки.

Мы выбрались из автобуса возле Обветшалой Фермы. В доме светилось лишь одно окошко на втором этаже. Мы свернули с усыпанной гравием дорожки и двинулись в обход яблоневого сада.

Поле за домом встретило нас жужжанием и стрекотом — здешние насекомые явно не торопились впадать в спячку. Я шла впереди, раздвигая руками высокую траву. Под ногами хрустела твердая земля.

Я слышала шорохи — какие-то мелкие зверушки сновали в траве. Небо потемнело. Облака закрыли луну. Я ежилась под порывами пронизывающего ледяного ветра — не спасала даже куртка.

— Я фонарик захватила, — сказала Сабрина. Раздался щелчок, и круг белого света скользнул по траве. — Смотри. Конюшня вон там. — Она подняла фонарик повыше.

Я увидела вытянутое, приземистое здание — черный силуэт на фоне тронутого розовыми сполохами пепельного неба.

— Ой! — вскрикнула я, когда что-то больно кольнуло меня в лоб. Комар? В октябре?! Я врезала себе ладонью по лбу. Слишком поздно — улетел.

— Пошли. А то скоро совсем стемнеет, — сказала Сабрина. Она перешла на бег. Луч света метался по земле впереди нее.

— Подожди! — крикнула я. Взгляд мой был прикован к конюшне. Доски на одной из стен растрескались и наполовину истлели. Другая стена обвалилась внутрь.

Из окон росли сорняки. Ставни были выбиты и валялись на земле.

Мы поспешили вдоль уцелевшей стены к дверям конюшни. Я остановилась, почувствовав, как туфли увязли в чем-то мягком.

— Сабрина, смотри! — воскликнула я. Но она уже достигла дверей, и меня не слышала.

Я посмотрела на туфли. Оказывается, я стояла на квадратике мягкой, рыхлой земли. Впечатление было такое, будто там недавно что-то закопали.

Тревожная мысль промелькнула у меня в голове: да это же могилка.

Впрочем, это безумие. Кто будет копать здесь могилу?

Я отряхнула землю с подошв и нагнала Сабрину у дверей. Одна из створок была широко распахнута. За ней царила непроглядная тьма. И стоял насыщенный запах старой соломы, сырой земли и тлена.

Я почувствовала, как сильнее забилось сердце. Птицы кричали в ветвях деревьев, словно призывая нас не заходить внутрь. Где-то невдалеке басовито ухала сова-сипуха.

Я схватила Сабрину за руку.

— В чем дело? — спросила Сабрина.

— Я… я тоже кое-что взяла, — сказала я. Я подняла пластиковый пакет, который принесла с собой, и извлекла оттуда пучок моркови.

Она навела на меня фонарик.

— Морковки? Карли Бет, зачем?

Я пожала плечами.

— Сама не знаю, — сказала я. — Для призрачных лошадей, наверное.

Сабрина закатила глаза:

— Ты, подруга, часом, не того? Ты же не веришь, надеюсь, в призрачных лошадей?

Я не ответила. Я взяла Сабрину за руку и потянула за собой в темноту конюшни.

Кислый запах стал сильнее. Воздух был тяжелый, сырой и спертый. Это было как войти в холодильник.

Ветер колотил уцелевшим ставнем о стену конюшни. Поскальзываясь на сухой соломе, мы подошли к стойлам. Я споткнулась о железное ведро, и оно с грохотом покатилось по грязному полу.

— Осторожнее, — прошептала Сабрина. Она вручила мне фонарик. — Подержи, пока я фотографирую. — С этими словами она подняла фотоаппарат и нажала на спуск.