Карл Фекен - Приключение с Виктором

Виктор взял с полки начищенный до сияния маленький двигатель и протянул его мне.

Я побледнел от радости. Тысячу раз мы мечтали иметь такой двигатель! А Фриц и Альфред как раз теперь пытаются построить его.

Но можно ли принять подарок от вора?

«Всё равно! Сказавши «А», нужно сказать и «Б», — подумал я. — Иначе он может что-нибудь заподозрить! Главное ведь, — это разузнать как можно больше. В борьбе с такими бандитами разрешены все средства и все военные хитрости».

— Гм… — сказал я. — Двигатель-то превосходен, я охотно его взял бы, но было бы слишком низко не предавать тебя за плату. Мы, мальчишки, должны держаться друг за друга… как друзья.

— У тебя есть друзья? — тихо спросил Виктор.

— Ясно! — воскликнул я. — А у тебя?

Вот теперь наконец-то я узнаю кое-что о шайке!

Рука Виктора играла с маховичком мотора, указательным пальцем он вращал его всё быстрее и быстрее. Глаза задумчиво следили за игрой руки.

Проболтается ли он теперь хоть немного?

— У меня нет друзей, — произнёс он медленно.

— Но как же, — не выдерживаю я, — разве члены шайки — твои враги?

Я знал, что такие вещи бывают. Преступники часто заставляют молодых ребят помогать им и просто не выпускают их из своих лап.

— Что за вздор ты мелешь про какую-то шайку! — нетерпеливо сказал Виктор. — Я же тебе уже сказал, что я проделываю это один.

— Невозможно! — вырывается у меня. — А предохранительное устройство в кабинах автоматов?

Я был готов откусить себе язык за такую неосторожность. К моему удивлению, Виктор опять начал смеяться:

— Предохранительное устройство? Его я знаю, как карманы собственных брюк, — это же детские игрушки!

— К-как? — заикнулся я. — Ты это действительно делаешь совершенно самостоятельно?

Кажется, Виктору понравилось, что в моём вопросе прозвучало и восхищение. Он опять раскрутил указательным пальцем маховичок двигателя, того двигателя, который предназначался для меня, и сказал:

— Да, я это делаю совершенно один. И никто не знает об этом — ты первый. — Неожиданным рывком он затормозил маховичок, его чёрные глаза посмотрели на меня в упор. — Поклянись, что ты меня никогда не предашь!

Я почувствовал, как кровь медленно поднимается к голове, — я покраснел. Поклясться? Но клятва — это слишком серьёзное дело, ведь нельзя давать клятву, зная при этом, что её не сдержишь. Что же делать?

Глаза Виктора пронизывали меня насквозь. «Он — вор, — подумал я, — ты здесь, чтобы разоблачить его. Он вредит обществу — значит, все средства разрешены. Да и вообще, разве можно «предать» преступника? Предать можно друга, дорогого тебе человека. Преступника не «предают», его передают правосудию для защиты человечества».

— Я клянусь, что никогда не предам тебя, — произнёс я громко и медленно. При этом мы смотрели друг другу в глаза. Я первый отвёл взгляд. — Попробуем ещё раз пошпионить.

Виктор прощупал аппаратом улицу и не нашел ничего подозрительного. Моих друзей тоже не было видно.

— Ты интересуешься техникой? — спросил Виктор.

— Я очень плохо разбираюсь в ней.

— Ну, а для меня существует только одно — техника. Что же тебя интересует?

— Меня? Природа: животные, растения, жизнь. Мне хочется изучать живую жизнь, когда я вырасту, — ответил я.

— Животные, растения? Я уже думал, не взять ли и их с собой. Но у меня нет времени заниматься этим.

— Взять с собой? Куда?

— В мировое пространство, — ответил он и, торжествуя, посмотрел на меня.

— Ой, ой, ой! — вырвалось у меня, — не рехнулся ли ты?

— И не думаю! — воскликнул Виктор. Он подошёл к полке, где стоял двигатель, и достал кучу журналов. Один из них положил на: стол.

— Знаешь ли ты, что это такое? — он показал рисунок на обложке.

— Это? Космический корабль. Такой рисунок я видел в газете.

— Дай мне слово, что никто не узнает того, что я тебе сейчас скажу! — Он посмотрел на меня пронизывающим взглядом.

Я помедлил. Клятву, с которой я не собираюсь считаться, я уже дал. Что же он хочет мне сейчас доверить? Любопытство победило. Я протянул ему руку.

— Моё честное слово, что никто не узнает об этом!

Теперь медлил Виктор. Очевидно, ему не легко было выдать свою тайну. Наконец он тихо сказал:

— Вот такой космический корабль построю я.

Ошеломлённый, смотрел я на него и не мог выговорить ни слова. Но самое странное, что я безусловно поверил ему. Если бы он сказал: «Снаружи стоит корабль, идём, летим вместе», — я сейчас же пошёл бы.

Мы тоже часто собирались предпринимать многое — Аннамари, Фриц и я. Гансик учился плохо, и часто мы ломали себе голову над тем, что из него может получиться. Но ещё никогда мне не встречался человек, который собирался построить космический корабль.

Виктор заметил, как я поражён.

— Ну, ты удивляешься, а? — воскликнул он разгорячённый. — Когда-то кто-то должен начать. Ну вот я и начну!

— Знаешь ли ты, как его построить? — спросил я.

— Нет, — ответил он, почёсывая голову, — но я буду знать! То, что находится в этой комнате, я уже знаю: электричество, телефонию, радио, телевидение. Но для космического пространства всего этого хозяйства совершенно недостаточно. Мне требуется атомная энергия. — Он произнёс это, как само собой разумеющееся, как если бы он говорил о велосипеде.

— Ну, а что ты хочешь с моими животными? — спросил я.

— Необходимо установить, как ведут себя животные и растения в космическом пространстве. Кроме того, они лучше всех предупреждают об опасностях. Знаешь ли ты, что на Марсе и на Венере существует жизнь? Может быть, я полечу туда и… — Виктор прервал себя. Я заметил, что в его голове возникла новая идея. Он пристально посмотрел на меня своими чёрными глазами.

— Хочешь лететь вместе со мной? — внезапно спросил он.

Не раздумывая, я протянул Виктору руку:

— Я полечу с тобой и на Венеру и на Марс, я хочу изучать жизнь в космическом пространстве.

— Мы будем первыми, — шепнул Виктор и взял мою руку.

— Будем друзьями на жизнь и смерть! — воскликнул я, забыв о том, что мальчик, стоящий передо мной, — преступник, которого мы разыскиваем.

Меня зовут Виктор Наводный. Виктор Мартен — это имя и фамилия моего дяди, у которого я живу. В 1945 году с помощью Бюро розыска я приехал к нему в Берлин. Он брат моей матери. Мои родители погибли во время войны.

Дядя Виктор сначала разочаровал меня.

Из-за тяжёлого ранения он был парализован. Я боялся бледного, читающего в постели человека. Соседка, которая вела, его хозяйство, относилась ко мне хорошо, но у неё не было времени для меня. Робко торчал я в своём уголке.

Но уже через несколько дней я смотрел на моего больного дядю другими глазами. Он умел рассказывать, и я с удовольствием слушал сказки и весёлые истории.

Однажды дядя соорудил мне карусель из бумаги.

Я захлопал в ладоши от восторга, но тут же громко пожалел, что карусель не может вертеться.

— Поставь её на печку. Вот туда, подальше, где она не может загореться, — посоветовал дядя, ухмыляясь.

Я выполнил его совет и оцепенел, как зачарованный, глядя на карусель. Она начала медленно вращаться — её приводил в движение разогретый и поднимающийся вверх воздух. Это была моя первая встреча с техникой.

Я не понял объяснения дяди, но для меня стала существовать таинственная сила, называемая «теплотой».

Я должен ещё упомянуть, что дядя был по профессии электротехником. Он работал у Сименса. Его специальностью были техника слабых токов и радиовещание. Он любил делать для меня маленькие игрушки. Вскоре я сильно привязался к нему. Он казался мне чудесным волшебником, который обладал способностью вызывать волшебные силы и заставлять их работать.

«Пробуй сам», — говорил он.

И я начал пробовать. Семилетним мальчишкой мне уже удалось смонтировать в квартире электрический звонок с элементом из нашатыря, угля и цинка, который я изготовил в стеклянной банке из-под варенья. Никогда не забуду той минуты, когда я первый раз нажал на кнопку.

Звонок зазвенел, и я, как сумасшедший, начал метаться по всей квартире.

— Я могу делать электричество! — кричал я радостно.

В девять лет я уж научился разбирать и собирать старый телефонный аппарат, который нашёл среди развалин. Я был неутомим, если нужно было попробовать что-либо новое. Арифметика и начальная математика давались мне чрезвычайно легко. Мой дядя обучал меня.

— Ты будешь отличным инженером, — часто говаривал он мне. — Тогда ты будешь вспоминать твоего дядю, который тебе помог стать им. Но не позволяй жуликам красть твои изобретения, как это случилось с твоим дядей.

После таких разговоров он умолкал иногда на несколько дней. Я чувствовал, что какое-то тайное горе мучает его.