Николай Киселев-Громов - С.Л.О.Н. Соловецкий лес особого назначения

Довольно много среди заключенных в СЛОНе лиц духовного звания, монахов и сектантов.

Борьба с религией, каковой занимается секретный отдел ОГПУ, до половины 1923 г. велась иначе, чем с другими видами контр-революции: устраивались только антирелигиозные диспуты. На них с теорией безбожия выступали «знатоки» этого дела: рабочие от станка и комсомольцы с комсомолками. Во время этих диспутов, ОГПУ через своих секретных осведомителей «брало на карандаш» наиболее активных, как среди духовенства, так и среди их прихожан, исподволь готовя списки... Потом этот метод «борьбы с религиозным дурманом» ОГПУ признало негодным, так как на диспутах проповедники безбожия обычно терпели поражения и религиозные чувства населения крепли. ОГПУ додумалось тогда до создания «живой» церкви. Этим ходом ОГПУ стремилось внести смуту в ряды православного духовенства и подорвать в глазах вepующего населения авторитет священнослужителей, а, вместе с тем и религию. Среди проповедников «живоцерковничества» было много морально-неустойчивых и в мирской жизни разложившихся священников. Их ОГПУ завербовало в секретные сотрудники... Дальше недостаточным способом воздействия была признана и «живая церковь». ОГПУ по директиве Центрального Комитета Коммунистической партии, приняло более радикальные меры борьбы с духовенством и религией. Началось закрытие церквей обычно по «добровольному постановлению прихожан», а часто, когда такого постановления добиться не удавалось, и без него. Священники и весь причт закрытых церквей обычно при этом отправлялись в СЛОН.

С монахами и активными сектантами ОГПУ поступает проще: их арестуют и, как «социально-опасных», ссылает в СЛОН без всяких сложностей.

На 1-е мая 1930 г. в СЛОНе священнослужителей, монахов и сектантов было свыше 10 тысяч человек. Коммунисты из администрации СЛОНа их почему то усиленно ненавидят, в особенности чекисты-надзиратели. На Поповом острове (около Кеми) их нарочно ставят в строю всех рядом и в передней шеренге, чтобы они рассчитывались , «Двадцать пят лет пел аллилуйя, — значит будешь хорошо рассчитываться»! На командировках их помещают в худшие жилищные условия и дают самую трудную работу. Где условия для выполнения урока самые трудные, туда обязательно посылают священников, монахов и сектантов. Чекисты — надзиратели нарочно в присутствии священников ругаются самой кощунственной бранью, поминая Бога, Христа, Пресвятую Богородицу, всех «боженят», «небесную канцелярию», «сорок апостолов» и т. д. Этого мало: все священники, монахи и сектанты направляются на «специальные», самые отдаленные командировки, на которых работают только они одни, — других заключенных там нет.

— Аа, длинногривые! Пришли? — говорят встречающие их, по прибытии на командировку чекисты-надзиратели. Хорошо-о-о!, о-очень хорошо... Ну-ка, направо ррравняйсссь! Справа, по порядку номеров, рррассчитайсссь! Отставить!» Дальше идет дикая кощунственная брань. «Молились! На военной службе не были! Рассчитываться не научились! Я вас научу рассчитываться... Бегом на месте, марррш»!

После муштровки и традиционного обыска, священнослужителей и монахов начинают стричь. Если кто-либо из них сопротивляется, такого «долгогривого водолаза» чекисты связывают, бьют ему «морду» и все таки стригут...

На некоторых командировках надзиратели снабжены розыскными собаками; их надзиратели ежедневно тренируют на заключенных; среди последних надзиратели почти всегда избирают священников или монахов.

В большинстве своем священники — люди старые и инвалиды труда; от них, как их ни бей, много не возьмешь; СЛОН старается поэтому поскорее избавиться от них. Избавление это, в условиях СЛОНовской действительности, дело простое: как только на какой-нибудь командировке обнаруживается эпидемия тифа, сейчас же оттуда угоняют всех здоровых заключенных, а на место их присылают священников, монахов и сектантов. Оттуда они обычно не возвращаются: тиф делает свое дело.

А там, где священники когда-то молились Богу, строители нового, коммунистического общества, все — члены союза воинствующих безбожников, — танцуют, поют кощунственные песни, в темных углах бывшей церкви живут половой жизнью, записывают новых членов в союз воинствующих безбожников, выкалывают глаза Иисусу Христу, оправляются на иконы и выбрасывают их в уборные, пишут плакаты о том, что «религия—опиум для народа»...

Остальные заключенные. Остальные заключенные СЛОНа образуют более мелкие группы, чем, предыдущие. Сюда относятся заключенные по 117-121 статьям Уголовного Кодекса, за участие в Союзе Вызволения Украины, «шахтинцы», заключенные «по заказу», китайцы, красноармейцы-»социально-вредные», уголовные, члены политических партий, «анекдотчики», жертвы английской рабочей делегации и др.

117 ст. Советского Уг. Кодекса в редакции 1922 г. и 121 статья последующей его редакции предусматривает разглашение государственных секретных сведений. За разглашение этих «сведений» в СЛОНе на 1 мая 1930 г. состояло 5.800 человек заключенных.

В ОГПУ имеется деректива, еще кухни Дзержинского, по насаждению осведомительной сети. «Залог нашей успешной борьбы с контрреволюцией», писал Дзержинский, «лежит в густой, хорошо налаженной и высококачественной осведомительной сети, как из числа преданных нам рабочих и крестьян, так и из числа наших врагов. Старая русская интеллигенция, хотя и враг наш, но по своей психологии, она — материал хорошо поддающийся обработке. Это уже подтвердилось практикой ОГПУ. При вербовке применяйте меры репрессий в отношении тех, кто будет оказывать сопротивление».

Жертвой этого циркуляра и являются эти 5.800 человек, заключенных на сроки от 5 до 10 лет: одни из них активно сопротивлялись вербовке, другие, завербовавшись, плохо работали, значит, «пассивно сопротивлялись», третьи разгласили «государственные секретные сведения» — кто сказал жене, что его ОГПУ завербовало в осведомители, кто своему приятелю, кто матери.

Еще задолго до процесса по делу Союза Освобождения Украины, в СЛОН прибыло 1250 украинцев. Пустить их на процесс ОГПУ не могло, потому что против них не было конкретного обвинительного материала, но оставить их на свободе ОГПУ тоже не захотело: ведь они «слеплены из такого теста»... Все они имеют по 10 лет наказания и сосланы по 58 ст. Уг. Кодекса: пособничество мировой буржуазии в деле свержения советской власти.

По этой же статье Кодекса и также задолго до судебного процесса в СЛОН прибыло 103 человека «шахтинцев».

Если для СЛОНа требуются специалисты того или иного дела и их не имеется среди заключенных, то Управление СЛОНа пишет об этом в спецотдел ОГПУ и тот незамедлительно присылает их. Это — «заключенные по заказу».

В 1926 году СЛОНу потребовался инженер-керамик для постройки кирпичного завода и керамической мастерской. Среди заключенных та. кого специалиста не нашлось. Тогда УСЛОН попросил спецотдел срочно выслать его и через месяц прибыл инженер-керамик Холодный, Федор Григорьевич. Срок наказания у него был 5 лет, а наказывался он за... бандитизм! Вместе с ним приехала его жена, как «участница по делу».

«Пришить» супругам Холодным бандитизм ОГПУ удалось легко; в доме, где они жили, когда-то был белый офицер, который несколько лет тому назад скрывался от большевиков в лесах.

Во время войны с Китаем из-за Восточно-Китайской жел. дороги, в СЛОН прибыло 875 китайцев. Все они получили по 10 лет срока и статью Угол. Кодекса, предусматривающую шпионаж в пользу иностранных государств; имущество их, по постановлению Коллегии ОГПУ, было конфисковано.

«Социально-опасные» или «социально-вредные» (что одно и тоже) в СЛОНе относятся к группе уголовных преступников, но все они такие же уголовные преступники, как знакомый читателю заключенный Фадеев. В его формуляре, в рубрике — «Статья Угол. Кодекса» стоит «с.о»; это значит «социально-опасный». В ОГПУ есть и другой «юридический» термин, которым определяются «преступления» Фадеевых – «социально-вредный». Обоими этими терминами («соц.-опасный» и «соц.-вредный») ОГПУ пользуется очень широко. С такими обвинениями в СЛОНе сидит и вор, и лицо судившееся по уголовному делу несколько лет тому назад и потом ни в одном уголовном деле не замешенное; и безработный, и дети расстрелянных или сосланных в СЛОН каэров, и монах, и сектант, и какой-нибудь инженер, если ему никак «гладко» нельзя было пришить какую-нибудь статью Уг. Кодекса.

Действительных уголовных преступников в СЛОНе на 1 мая 1930 г. находилось меньше 3.000 человек.

На 1 мая 1930 г. в СЛОНе состояло 8.976 красноармейцев. Все они взяты из рядов красной армии... Красноармеец получил из дому от родителей письмо. В нем отец и мать сообщают ему о том, что их заставляют записываться в коллектив, и что, если они не запишутся, то их вышлют из деревни; они спрашивают у сына совета, как им поступить: записываться или нет. Молодой красноармеец, по простоте своей душевной, читает письмо вслух своим товарищам. Вот и все. Сексоты (секретные сотрудники) ОГПУ не дремлют и о таком «контр-революционном» поступке сообщают в ОГПУ. А в результате: «Слушали дело номер такой то по обвинению по 53 статье пункт 10, красноармейца такого-то. Постановили: заключить в контрационные лагеря сроком...» И красноармеец отправляется на 5-10 лет в СЛОН.