Александр Дитрих - Как игрушки пошли учиться

— Ну да,— встрепенулся Владик.— Как же, теперь необитаемых островов нет, все обитаемые.

— Ничего.— Фея задумчиво посмотрела на потолок.— Для тебя я что-нибудь подыщу.

— Но имейте в виду,— заволновался Владик,— мне завтра в школу!

— Завтра? Хи-хи... Для тебя не будет «завтра». А в школу... Гм... В школу пойдут твои игрушки. Да-да! Кстати, это ты ведь сам придумал. Превосходная идея.

— Тетенька, вы что? Вы не очень! — завопил всерьез перепуганный Владик.— Я в вас все равно не верю. Вы мне только кажетесь. И перестаньте меня пугать, а то я маму позову!

— И верно, Владик, хватит пугать, пора и за дело. Потерпи минутку... Какое же нужно в этом случае заклинание? Вот склероз — все перезабыла. Давно не практиковалась. Ах, да! — Фея наморщила лоб, подняла указательный палец с изумрудным перстеньком и многозначительно, нараспев произнесла:

В тот же миг оглушительно грянул гром, со звоном вылетели оконные стекла. Ворвавшийся с бандитским свистом ветер подхватил с папиного стола какие-то листочки и закружил их вокруг люстры.

пронзительно закричала фея.

В тот же миг Владик почувствовал, что стремительно, кубарем летит куда-то в темноту.

— Мамочка! — в отчаянье завопил он и тотчас охнул, крепко ударившись о землю.

Когда Владик открыл зажмуренные от страха глаза, его взору открылась... безбрежная гладь океана. По нему катились зеленые с белопенными гребнями волны. Владик находился на вершине одинокого, похожего на горбушку каменистого холма, рядом росло несколько чахлых пальм, по счастью кокосовых, чуть пониже из-под скалы выбивался родничок. Еще на острове было... Нет, больше, по сути дела, ничего там не было.

«Конечно, эти чудеса сейчас кончатся,— успокоил себя Владик.— Вот-вот что-нибудь произойдет: зазвонит телефон, хлопнет дверь, звякнет мама кастрюлькой на кухне или просто внутри у него что-то дрогнет,— все в мире сразу перевернется и станет на свое место. Однако исчезнувший телефон упорно молчал, не хлопали пропавшие двери, и внутри почему-то ничто не вздрагивало, только противно щемило.

...С этой минуты у Владика началась новая, томительно-унылая, однообразная жизнь. Он купался, ел кокосовые орехи, спал, снова купался, снова ел... А когда не ел, не купался и не спал, ему было ужасно скучно. Владик вспоминал о доме, вздыхал, вспоминал о своих игрушках и снова вздыхал. Теперь игрушки казались ему очень даже нужными и интересными.

Владик понимал, что попал в сказку, так сказать «влип». Влип в чудеса. «Но почему эти чудеса такие... вредные? — размышлял он.— Отчего сказка так долго не кончается?»

Как-то Владику пришло в голову писать «спасательные записки». Он не раз слыхал, что моряки, попавшие в беду пираты и все, кому приходилось «робинзонить» на необитаемых островах, писали письма, засовывали их в бутылки, затыкали и отправляли эту «почту» прямехонько в набежавшую волну. Бутылки обязательно кто-нибудь вылавливал и немедленно снаряжал спасательную экспедицию.

Как ни странно, на пляже, окружавшем остров, не было ни одной бутылки. Но Владик нашел выход: вместо бутылок он решил использовать сухие кокосовые орехи. Бумаги на острове тоже не нашлось ни клочка, однако Владик и тут не растерялся: он выцарапывал слова о своей беде на кусках пальмовых листьев. Каждый день летели в море пальмовые письма в кокосовых конвертах и, покачиваясь на волнах, исчезали в океанской синеве.

Вскоре Владик так натренировался, что начал писать в рифму:

Разумеется, внизу Владик выцарапывал еще и свой старый домашний почтовый адрес.

Кувыркаясь в волнах, очередной почтовый орех уплывал, и снова тянулись унылые часы. На острове ничегошеньки не происходило, ничего не случалось: один день был похож на другой, как две капли воды. Собственно, никакого «другого» дня и не было — просто повторялся один и тот же, ведь время для Владика остановилось.

Зато для его игрушек время летело птицей. Удивительно быстро игрушки выросли, закончили школу, стали взрослыми и, как полагается взрослым, взялись за работу. Они построили себе чудесный город с дворцами и фонтанами. Построили, разумеется, из... кубиков, но не забудьте, что кубики тоже выросли, набрались технической премудрости и стали вполне взрослыми бетонными балками, панелями, блоками и даже целыми комнатами. Возьмет подъемный кран такой кубик — комнату с полом, окнами, дверью, даже с балконом, поднимет и поставит рядом с другими. Выстроятся несколько кубиков-комнат в ряд, и готов этаж. Этаж на этаж — глядь, и к новому дому уже машины с мебелью подъезжают.

Дома в городе росли совсем как в сказке, не по дням, а но часам, однако ничего сказочного тут не было, просто строители отлично освоили современную технику.

В игрушечном городе все было точь-в-точь как в настоящем, так же, как в любом другом городе, по улицам сновали машины, правда, узнать в них бывшие игрушечные заводные автомобильчики было теперь совершенно невозможно. Став взрослыми, машины освоили десятки профессий. Только одной машины не было видно на улицах — обычного бензовоза. Дело в том, что все автомобили были электрическими, их моторам бензин был не нужен. От этого воздух в городе был удивительно чистым и пахнул цветами и земляникой, которая во множестве росла прямо на газонах.

Надо сказать, что в этом городе все бывшие игрушки Владика нашли свое призвание и стали отличными специалистами. Даже простое увеличительное стеклышко. Да-да, теперь крупный ученый Стеклышкин возглавлял завод, выпускающий телескопы, микроскопы и фильмоскопы для детей.

Правда, если вы помните, стеклышко Владика было по совместительству еще и «прожигательным» и поэтому мечтало в детстве еще об одной профессии, но об этом позже.

Самым главным, самым старшим в городе был Ванька-встанька... Простите, теперь его звали уже по имени-отчеству — Иван Иванович Неваляшкин. Иван Иваныч тоже весьма изменился: он стал солиднее, отрастил брюшко, носил большие очки, изготовленные специально для него ученым Стеклышкиным, и старательно зачесывал розовую лысинку. В каких только жизненных передрягах не побывал Иван Иваныч за это время! Но удары судьбы ни разу не смогли положить его на лопатки: что бы ни случалось, он неизменно подымался — такой уж у него был характер.

...Однажды вечером, когда Иван Иваныч сидел в своем кабинете на сто тридцатом этаже и решал очень важную задачу о том, кого бы назначить на должность главного городского сочинителя сказок для детей, в его приемной раздался телефонный звонок.

— Вас какой-то рыбак спрашивает,— доложила секретарша.— Говорит, дело особой важности.

Иван Иваныч поморщился и снял трубку:

— Неваляшкин слушает... Откуда? Из бухты?.. Какой еще, туда-сюда, орех?... Я понимаю, что кокосовый... Ах, письмо! Ну-ка, ну-ка... «Как на острове Буяне, среди моря в океане...» Чепуха какая-то... Как вы говорите «Заблужденья вследствие потерпел я бедствие...»? Постойте, туда-сюда, записываю, диктуйте... Так... Ага... А подпись?.. Владик? Как — Владик? Ах, и домашний адрес? Так и есть, тот самый! Невероятно!.. Спасибо. Постараюсь принять меры.

Неваляшкин положил трубку и, обхватив голову ладонями, закачался на стуле.

— Ах, беда-то! — шептал он.— Значит, фея и вправду нашего бывшего хозяина... туда-сюда... Бедняга, столько времени один... Ну дела! Надо немедленно собрать совет мастеров.

Через полчаса, поднятые по тревоге, в кабинет Неваляшкина вошли дорожный мастер Бычков, прославленные мастера-металлисты братья Кузнецовы, профессор гидротехники Пистолетов, специалист по точным приборам Юля Волчкова, старший сержант запаса — ныне руководитель ансамбля песни и пляски Солдатиков (прихвативший на всякий случай свой именной карабин) и еще много народу: энергетик Вертушкина, начальник службы погоды Шариков, крупный ученый Стеклышкин и другие. Когда все расселись, Неваляшкин постучал карандашом по графину, вытер платком лысинку, тяжело вздохнул и начал, наверно, самую трудную в жизни речь:

— Друзья! Если вы помните, много лет, туда-сюда, назад случилось событие, которое, так сказать, в корне изменило, туда-сюда, нашу судьбу. По велению Великой феи игрушек мы очутились в школе.