Вадим Белоусов - Кто главнее?

Да, много было в русских Землях искуснейших плотников, и все же, когда царь Петр Первый решил создать мощный флот, оказалось, что для этого нужны мастера, знающие корабельное дело, такие, которых можно приравнять к современным инженерам. Нужны были и истинные «корабельные плотники», ведь корабль строить — не дом. Есть здесь свои премудрости.

Не сомневался царь, что русские умельцы их блестяще освоят, надо было только начать дело, познакомиться с работой заморских мастеров, которые уже поднаторели в кораблестроении.

Особенно славились голландские корабелы. Умели они строить на редкость отличные корабли, способные бороться со штормами в открытом море. Немало был наслышан император о голландских верфях в Заандаме. Когда приходилось ему видеть корабли, построенные там, мрачнел царь. Таких еще не имела Россия. А они были нужны как воздух. Без сильного флота невозможно было обезопасить от врагов русские прибалтийские владения.

Другой правитель на месте Петра непременно послал бы за границу влиятельного вельможу, уполномочив нанять тамошних мастеров или договориться о покупке кораблей. Не таков был Петр.

Летом 1697 года из России отбыло посольство. В его составе был рослый решительный человек с повелительными манерами. Когда посольство прибыло на знаменитые заандамские верфи, он всех удивлял своей любознательностью и прилежанием. Любую корабельную работу он стремился научиться делать сам. Без устали махал топором, обтесывая корабельные детали.

С взъерошенными волосами, мокрым от испарины лбом, он, казалось, ничем не отличался от других плотников. И только по почтительности, с которой к нему обращались земляки, можно было догадаться, что это человек очень высокого происхождения. Всю работу — от закладки судна на стапеле до его спуска — прошел высокий русский, заслужил звание «доброго корабельного плотника» — таково было признание его профессиональных качеств.

Каково было бы изумление его самоуверенных голландских наставников, если бы они узнали, что их русский ученик — Петр Первый! Царь-плотник — это прозвище прочно пристало к Петру, дошло и до наших дней. Будучи человеком всесторонне одаренным, Петр мог по достоинству оценить кораблестроительное искусство голландцев. Но не мог он не заметить и их недостатков. Свои корабли они строили «на глазок»: закладывая новое судно, ни один заандамский мастер не мог точно сказать, каким оно получится.

В этом смысле в более выигрышном положении были англичане. Перед постройкой судна они делали тщательные расчеты, позволявшие точно представить будущий корабль, предсказать его мореходные качества.

Петр Первый умел не только учиться, но и принимать верные с точки зрения техники государственные решения. Поняв слабость голландской кораблестроительной школы, он приказал тотчас рассчитать голландцев и нанять английских ученых мастеров.

Почерпнув европейский опыт, русское судостроение пошло дальше своим путем. Верными оказались мысли Петра о том, что русские умельцы легко освоят корабельное дело, во многом превзойдут своих заграничных коллег.

Искусство русских корабельных плотников росло год от года. Совершеннее становились и приемы работы, и сам плотничный инструмент — пилы, долота, стамески, сверла… Даже топоры, известные еще древним египтянам и грекам, начали принимать уже вполне современные очертания. Рост профессионального мастерства плотников позволил строить корабли, о которых не мог и мечтать великий преобразователь России Петр Первый. Они могли состязаться не только с себе подобными кораблями, но даже с мощными крепостными башнями…

В ноябре 1791 года на Николаевской верфи был заложен 84-пушечный линейный корабль «Святой Павел», а в августе 1794 года красавец парусник, которому предстояло испытать множество невероятных морских приключений, был спущен на воду.

Сделанный с особой тщательностью и плотничьим искусством, флагман Черноморского флота был «крепким орешком» — одним из лучших кораблей того времени. В 1799 году «Святой Павел» под командой Ф. Ф. Ушакова повел русскую черноморскую эскадру на остров Корфу, превращенный в мощную, неуязвимую крепость, — шла война между коалицией европейских государств и Францией.

Крепость Корфу была оплотом французской армии в Средиземноморье. Взять ее, казалось, невозможно: удаленные от берегов континента бастионы, естественно, не могли подвергнуться осаде сухопутной армии. С моря она также была прекрасно защищена огнем батарей, «оседлавших» прилегающие острова Видо и Лизарето, да и сама крепость располагала не только несокрушимыми укреплениями, но и 650 орудиями, полугодовым запасом продовольствия и многочисленным гарнизоном.

Каково же было удивление французов, когда «Святой Павел» во главе эскадры дерзко приблизился к острову Видо. Залп орудий флагмана послужил сигналом для артиллерийской дуэли береговой и корабельной артиллерии. Подошедшие к берегу на дистанцию картечного выстрела русские корабли были в невыгодном положении. Если французским артиллеристам неровности почвы и заграждения служили прикрытием, то попадание в любую часть деревянного корабля могло вызвать пожар или течь.

И все же стремительность атаки и храбрость русских моряков победили. Через три часа все французские батареи были «истреблены и обращены в прах». Передовое прикрытие крепости обезврежено. Настала очередь решительного броска на Корфу. Снова загремели корабельные орудия.

Жерла пушек эскадры извергали железо и огонь.

Несмотря на ожесточенное сопротивление защитников крепости, к берегу ринулся десант. Вода вспенилась под веслами бесчисленных гребных судов, рванувшихся к берегу. Десантникам удалось захватить два крепостных форта. Отчаянно храбрый штурм ошеломил и деморализовал гарнизон крепости. Наутро, когда эскадра готова была начать новый бросок на Корфу, комендант острова генерал Шабо вынужден был начать переговоры о прекращении военных действий.

20 февраля на «Святом Павле» был подписан акт о капитуляции твердыни.

Когда-то самая массовая на верфях профессия плотника стала сравнительно редкой. Редкой, но не исчезнувшей. И сегодня нужны плотники судостроительному заводу. Работы им хватает — на стапеле, где они аккуратно выкладывают деревянные дорожки, по которым готовые суда соскальзывают в воду, строят леса, чтобы рабочим было удобнее добираться до своего рабочего места.

И это еще не все — нередко никто не может помочь так, как поможет плотник. Понадобилось для производственных нужд построить на заводе небольшой домик, такой, чтобы при необходимости его можно было перенести на другое место. Кому это под силу? Конечно же заводскому плотнику. Вооружившись теми же самыми инструментами, что и его коллеги в прошлом, пришел он на строительную площадку. Впрочем, инструмент его, сохранив свои прежние названия, изменился самым коренным образом. Когда-то для чистовой обработки дерева пользовались плотники деревянным рубанком — бруском с отверстием, куда крепился заостренный нож. Проводя рубанком по древесине, плотник снимал тонкий слой дерева со следами шероховатости от пилы. Наклон, движение руками вперед — и тонюсенькая деревянная стружка выползает из рубанка. Медленно стругались доски, нелегкая это была работа.

Сегодня в распоряжении плотника электрический рубанок. За считанные минуты без всякого физического напряжения выстругивает он целые охапки досок. Или взять хотя бы такую типичную плотничью работу, как сверление отверстий в толстых деревянных балках или в бревнах. Пожалуй, это была одна из самых утомительных работ. Теперешний плотник также легко с ней справляется — электрическая дрель прошивает древесину, как протыкает снежный ком лыжная палка. Много появилось у плотника инструментов; вроде бы они все те же, даже название не изменилось, а на самом деле — совершенно другие, удобные и современные.

Но что-то, конечно же, осталось в профессии, что делает плотника наших дней коллегой царя-плотника. Что же это? Прежде всего — материал, с которым он имеет дело, — дерево. Все так же продольно располагаются волокна. Соответственно, и приемы резания дерева в принципе остались прежними, с той только разницей, что для него используется уже не мускульная сила человека, а сила электричества.

Если внимательно посмотреть, как режущие кромки разных инструментов вонзаются в дерево, можно заметить, что делают они это одним из двух способов. Вот нож рубанка идет вдоль древесных волокон, снимая тонкую завивающуюся стружку. Так и называется способ резания — продольный. Так строгал доски рубанок прошлого, так строгает и современный электрический рубанок. Когда же нож вонзается поперек доски, в самом ее конце, так что отскакивают от торца плотные кусочки дерева, это уже называется «торцовое резание».