Ольга Турышева - История зарубежной литературы XIX века: Реализм

« – Ты хочешь меня убить, я это знаю, – сказала она. – Такова судьба, но я не уступлю.

– Я тебя прошу, – сказал я ей, – образумься. Послушай! Все прошлое позабыто. А между тем ты же знаешь, это ты меня погубила; ради тебя я стал вором и убийцей. Кармен! Моя Кармен! Дай мне спасти тебя и самому спастись с тобой.

– Хосе, – отвечала она, – ты требуешь от меня невозможного. Я тебя больше не люблю; а ты меня еще любишь и поэтому хочешь убить меня. Я бы могла опять солгать тебе; но мне лень это делать. Между нами все кончено. Как мой ром, ты вправе убить свою роми; но Кармен будет всегда свободна. Кальи она родилась и кальи умрет.

– Так ты любишь Лукаса? – спросил я ее.

– Да, я его любила, как и тебя, одну минуту; быть может, меньше, чем тебя. Теперь я ничего больше не люблю и ненавижу себя за то, что любила тебя.

Я упал к ее ногам, я взял ее за руки, я орошал их слезами. Я говорил ей о всех тех счастливых минутах, что мы прожили вместе. Я предлагал ей, что останусь разбойником, если она этого хочет. Все, сеньор, все, я предлагал ей все, лишь бы она меня еще любила!

Она мне сказала:

– Еще любить тебя – я не могу. Жить с тобой – я не хочу.

Ярость обуяла меня. Я выхватил нож. Мне хотелось, чтобы она испугалась и просила пощады, но эта женщина была демон (разрядка наша. – О. Т.).

– В последний раз, – крикнул я, – останешься ты со мной?

– Нет! Нет! Нет! – сказала она, топая ногой, сняла с пальца кольцо, которое я ей подарил, и швырнула его в кусты.

Я ударил ее два раза. Это был нож Кривого, который я взял себе, сломав свой. От второго удара она упала, не крикнув. Я как сейчас вижу ее большой черный глаз, уставившийся на меня; потом он помутнел и закрылся. Я целый час просидел над этим трупом, уничтоженный».

Так в новелле сталкиваются две противоположные точки зрения на Кармен: трезвый, беспристрастный, иронический взгляд исследователя, лишающий образ Кармен всякого романтического ореола, и, наоборот, взгляд завороженный, присваивающий образу Кармен подлинно демоническое содержание.

Конфликт противоположных версий автор старается снять в заключительной главе новеллы, которая представляет собой стилизованное под научный очерк повествование о культуре и нравах цыган. Здесь предпринята попытка научного, объективного объяснения характера Кармен через ее принадлежность к конкретной культурной среде. Личность героини здесь проясняется в полном соответствии с позитивистской трактовкой человека, то есть посредством выявления внешних детерминирующих факторов. Для Мериме это нравы, обычаи, традиции, язык и особенности мировосприятия народа.

Основные факты жизни и творчества .

Флобер происходит из династии врачей: его отец был хирургом. Этот факт часто вспоминают исследователи, характеризуя творчество Флобера как безжалостный, «анатомический» анализ современного общества. Флоберу было свойственно глубоко пессимистическое восприятие времени, которое он называл «царством тотальной буржуазности», имея в виду эпоху Второй империи. Гипертрофированное отвращение к буржуа, которое, по свидетельству А. В. Карельского, французские исследователи описывают как своего рода душевное заболевание, стало мотивом многих произведений Флобера наряду с темой утраты иллюзий. Публикация первого изданного Флобером произведения – романа «Госпожа Бовари» (1851–1856, опубл. 1857) – стала причиной громкого скандала. Неприятие публики вызвало то, что роман описывал историю женщины, которая, будучи разочарована в муже и не испытывая чувств к собственной дочери, искала спасения в любовных связях, совершала необдуманные траты, довела семью до разорения и в отчаянии покончила жизнь самоубийством. За оскорбление общественной морали Флобер был привлечен к суду, где ему было предъявлено обвинение в «реализме», то есть, как пояснял обвинитель, «в воспроизведении отвратительности порока».

Второе произведение Флобера о современности – роман «Воспитание чувств» (или в более точном переводе «Сентиментальное воспитание») (1869) – посвящено «скучной» (по определению Флобера) жизни целого поколения французов, чья молодость выпала на события Февральской революции 1848 года. К исторической теме Флобер обращается в романе «Саламбо» (1862), где в предельно натуралистическом плане изображает событие восстания наемных солдат против Карфагенской республики.

Перу Флобера также принадлежит философская драма «Искушение святого Антония» (1874); цикл «Три повести» (1877); незаконченный роман «Бувар и Пекюше», представляющий собой саркастическое повествование о буржуа, вздумавших заняться творчеством и научной деятельностью; незаконченное произведение «Лексикон прописных истин», начатое еще в 1850 году. В последнем произведении буржуазофобия Флобера (так он сам определил свою ненависть к буржуа) нашла оригинальное жанровое воплощение: «Лексикон» имитирует словарь буржуазных мнений, которые в совокупности образуют гротескный образ буржуа и саркастически разоблачают пошлые стереотипы буржуазного мировоззрения. Приведем в качестве иллюстрации несколько статей из «Лексикона»:

Дворянство – презирать его и завидовать ему.

Литература – занятие праздных.

Книга – всегда слишком длинна, независимо от качества.

Пианино – необходимо в гостиной.

Презрение к буржуазной цивилизации обусловило оригинальную жизненную позицию Флобера. Она получила свое метафорическое выражение в идее ухода в «башню из слоновой кости». «Предоставим империи идти своим путем, закроем двери, поднимемся повыше в нашу башню из слоновой кости, на последнюю ступеньку, как можно ближе к небу. Там порой холодновато, не правда ли? Ну и что же, зато видишь ясное сиянье звезд и не слышишь болванов…», – так Флобер выражает мысль о необходимости принципиального отчуждения художника от общественной жизни. В эпоху, когда общество представляет собой «организованный бандитизм» (определение Флобера), спасение возможно только в искусстве. «Существование выносимо, – пишет он, – только в бреду литературном».

Эта позиция нашла свое абсолютное выражение в жизни Флобера: оставив обучение на юридическом факультете Сорбонны, он с 1844 года и до конца дней жил в своем имении близ Руана, почти целиком посвятив себя литературному творчеству. Флобера часто называют воплощением жертвенного отношения к литературе. Одержимый идеей о том, что существует только один словесный способ адекватно выразить мысль, писатель в отношении каждой фразы осуществлял необычайно тщательную отделку. Поэтому, подвергая себя изнурительному труду (по 18 часов за письменным столом), Флобер писал очень медленно. Фанатическим отношением к стилю объясняется и тот факт, что количество страниц в черновиках к роману «Госпожа Бовари» почти в 10 раз превосходит количество страниц самого романа.

Эстетика Флобера складывается под влиянием глубоко фаталистического взгляда на человека. С точки зрения Флобера, личной свободы не существует, и человек во всех своих проявлениях обусловлен совокупностью объективных закономерностей, действия которых он даже не осознает. На постижение объективного содержания жизни, управляемой не человеческой волей, а безличным объективным законом, и нацелено художественное творчество Флобера. Этот замысел находит свое осуществление в реализации следующих эстетических установок:

1. Установка на изображение усредненного человека в контексте самой обыденной, самой прозаичной жизни. Если в творчестве Бальзака и Стендаля тип понимался как результат социального развития и потому он мог находить свое выражение в ярких, даже величественных фигурах (Жюльен Сорель, Гобсек); то Флобер стремится к «дегероизации» персонажа. Типическое он понимает как распространенное, массовое, наконец, «пошлое», по его собственному слову. «Показать специфику современности – значит показать ее пошлость. Нужно писать о среднем герое… Но в этом и заключается трагедия современности. Следовательно, типично современный роман должен стать трагедией пошлости», – читаем в письмах Флобера. Поэтому, по выражению автора, «первый встречный интереснее г-на Флобера, <…> в нем более общего и, следовательно, он более типичен».

2. Установка на «безличное, объективное письмо». По словам Флобера, «возвыситься» до понимания общего закона способна только безличная литература, то есть литература, в которой прямое авторское слово исключено из повествования. В книге, писал Флобер, не должно быть «ни единого слова от автора». Понимая всю сложность осуществления принципа «не вкладывать в произведение своего “я”», Флобер разрабатывает целую систему способов достижения безличности. Перечислим их.

а) Перевоплощение, вчувствование в персонаж и стремление запечатлеть его (персонажа) видение жизни. Потрясающее свидетельство флоберовского таланта вчувствования в героя – это пережитые им симптомы отравления мышьяком после описания сцены смерти Эммы Бовари.