Константин Бобошко - Интересно знать

Помните русскую сказку про хитрого мужика и доверчивого медведя, которому доставались то листья — ничего не стоящие вершки, то бесполезные корешки. Мужик выгадывал! Но если бы таким образом делили они не репу и не пшеницу, а, скажем, картомат, то никто бы не прогадал!

И картомат — не выдумка, не игра слов. Это растение, созданное великим садоводом Мичуриным. Он привил побеги томата к картофельным стеблям и полученный гибрид назвал картоматом. А вышел он на славу! На ветках светятся яркие красивые плоды томатов, а под землей наливаются крахмалом и соками отличные картофельные клубни!

Во времена Гоголя цветком, который указывает, где зарыт клад, считали единственный полуночный цвет-огонь папоротника. Справедливости ради следует сказать, что папоротник никогда не цветет, а размножается спорами, мельчайшей пылью, которую только под микроскопом и увидеть можно.

И все же есть цветы, которые могут указать запрятанные в землю клады. Правда, клады эти — не горшки с золотыми монетами стариной чеканки и не шкатулки с жемчугом. Сокровища, на которые указывают цветы, куда ценней — это месторождения меди, золота, цинка, нефти, алюминия.

На Алтае растет качим — растение, по форме похожее на перекати-поле, только покрупнее, до метра высотой. И встречается качим обычно в тех местах, где под землей находятся залежи медной руды.

Это колючее растение геологи до недавнего времени проклинали. Оно им причиняло много неудобств. Начнут разведывать меднорудные жилы — обязательно натыкаются на колонии колючек. Так было подмечено, что качим «любит» медь. Растение из врага превратилось в друга, помогающего разыскивать ценные залежи меди.

Есть породы фиалок, которые растут только на выходах цинковых руд. Найдены тюльпаны, изменяющие окраску и форму цветов, когда под их корнями находятся скопления солей железа.

Даже месторождения урана могут теперь находить с помощью одного из цветковых растений.

Если сверхдальний прием телевизионных передач — счастливая случайность для любителей, то специалисты время от времени, причем совершенно уверенно, принимают изображения, передаваемые с расстояний до 2000 километров.

Может быть, вас заинтересует, что это значит «время от времени» и какие промежутки могут быть между приемами? Это зависит не от деятельности Солнца, не от погоды или других капризов природы, а от людей. Пошлют ученые на высоту в сотню километров ракету, дадут ей команду выпустить аммиачное облако, направят на него излучение телевизионного передатчика — и прием на большом расстоянии обеспечен.

Около 20 минут «живет» аммиачное облако в стратосфере, а потом пропадает, обрывая телепередачу.

Возможно, что со временем, увеличив полезную нагрузку ракет, создавая более мощное облако, можно будет продолжить время передач, и люди смогут видеть то, что делается в полном смысле за тридевять земель.

Сталь — один из самых распространенных и прочных металлов. И если говорят, что даже сталь не выдержала — значит вряд ли что тут устоять сможет!..

Но вот у стали появились соперники. Правда, на вид они выглядят скромно. Но… сами посудите. Лучшая сталь, которая идет для пружин, может выдержать не больше 20 двойных перегибов, а синтетическое волокно пеларгон — 40 000. Бели взять стальную проволоку сечением 1 квадратный миллиметр и дать ей нагрузку 100 килограммов — проволока лопнет. А такой же толщины шнурок из искусственного волокна — ацетатного шелка — выдержит нагрузку 126 килограммов.

Стальная проволока любого сечения разорвется под действием собственной тяжести, если ее с высоты размотать на 20 километров. А нить синтетического энанта оборвется только при 70 километрах длины.

Картофельный клубень — живой организм. Он дышит и, что еще важно, — очень чувствительный. Лежат клубни картофеля в темном погребе. А как только пригреет солнышко, подует над полями теплый весенний ветер — картофель даже в темном погребе пробуждается от «спячки». Он начинает прорастать и посылать в длинные тонкие побеги запасы питательных веществ.

Сильно проросший клубень и в пищу не годится.

Много способов перепробовали люди, пытаясь «усыпить» картофель, затормозить его прорастание, но, пока не были найдены атомы-усыпители, длительное хранение его было дорогостоящим делом.

Теперь же в длинные трубки-ампулы помещают небольшую дозу радиоактивного изотопа кобальта и вставляют эти трубки между картофелем в закромах, где он хранится. Достаточно двух месяцев облучения, чтобы клубни потом много месяцев «спали» и зимой и летом.

Женщина вскрикнула и выронила нож, облепленный серебристой чешуей. Рыбина взмахнула хвостом, ударилась о крышку стола и шлепнулась на пол.

— Ах, чтоб тебе! Напугала… — ворчала женщина, подымая рыбину. — Разве же я знала, что ты живая…

Этого, действительно, не узнаешь в последнее время. Раньше рыбу развозили по стране в специально построенных вагонах-цистернах. Сазаны и карпы плавали в воде во время всего пути, потом сачками перегружались в аквариумы, установленные в магазинах, и оттуда, обдавая продавца брызгами, попадали на весы.

Но такой способ перевозки живой рыбы был очень неудобным: приходилось возить по железным дорогам в несколько раз больше воды, чем рыбы.

И вот ученые обнаружили, что электрический ток может действовать на рыб, как наркоз. Карпа, заснувшего «электросном», можно везти много часов совсем без воды. И только очутившись на кухонном столе, рыба может выйти из-под действия «электронаркоза» и проснуться.

Не так давно в отдел рукописей Ленинградской публичной библиотеки имени Салтыкова-Щедрина пришла странная посылка из Средней Азии. Она была слишком мала и слишком тяжела для книги. Но когда посылку вскрыли, то удивились еще больше: в ней лежал небольшой земляной кирпичик. Разгадка этого содержалась в письме: через трещины внутри кирпича виднелись листы бумаги.

Около полугода ленинградские реставраторы добирались до рукописи, упрятанной в кирпич. И их тонкий, ювелирный труд увенчался успехом. Они извлекли рукописную книгу — копию «Дивана хикмета», сборника мудрости, написанного Ахматом Ассави, жившим в XII веке нашей эры. Рукопись, как определили ученые, изготовлена свыше двухсот лет назад.

Море имеет голос. Если научиться его слушать, то можно заранее узнать о приближающемся шторме.

Выйдите на берег — кроме плеска и шума волны ничего не услышите. Но если взять шар, наполненный водородом, и поднести к уху перед штормом, уху станет больно: неслышимые звуки моря этим болевым ощущением сообщат о надвигающемся шторме за два часа до того, как взревут и поднимутся пенистые морские волны.

А вот медузы, например, уходят в глубину за много часов до начала шторма. Как они улавливают голос моря?

Оказалось, что «ухо» медузы похоже на шар с водородом, используемый человеком. Округлая полость его может сжиматься и расширяться, настраиваясь в резонанс голосу моря. В полости «уха» находится хоботок с чувствительным «датчиком».

А что, если по принципу медузьего «уха» сделать прибор для улавливания шумов, предшествующих шторму?

И его сделали. Голос моря попадает в рупор, который передает колебания воздуха шару-резонатору, а тот давит на кварцевую пластинку, вырабатывающую электрический ток. А ток, поступая на электронный усилитель, может привести в действие любой прибор.

Уже при первых опытах удалось так подобрать элементы устройства, что оно может предупреждать о шторме за 15 часов.

Испытание корней свеклы на содержание сахара — дело кропотливое и долгое. Нужно вырвать корень, отрезать от него кусочек и опустить в раствор патоки строго определенной концентрации. Если кусочек корня будет плавать — сахара в клетках мало, если утонет — много.

Но вот селекционеры, занимающиеся улучшением сахарной свеклы, выходят на поле с небольшим плоским ящиком на ремне. От ящика тянется длинный мягкий провод с иглой на конце. Облюбовав какой-либо корень, селекционер втыкает в него иглу, и стрелка прибора, укрепленного на крышке ящика, отклоняется. Чем меньше сахара в корне — тем больше отклонение стрелки.

Так игла помогает определять сахаристость сортов свеклы, которая находится еще на опытных участках.

Казалось бы, что может быть безопаснее сахара? Другое дело — различные кислоты: они разъедают металл, могут растворять стекло, разрушать камень или бетон.