Дарья Доцук - Я и мое чудовище

— Лер, ты…там…это… — пробормотал Женька, запинаясь. Нужные слова не находились, но хмурое, обеспокоенное выражение лица сказало все без слов.

— Ладно, — кивнула я, давая Женьке и Юле некое невидимое, неслышное, едва уловимое и все-таки самое настоящее обещание. И от этого стало легче. И даже как-то светлей.

Когда мы сели в машину тети Леры, друзья помахали мне на прощание. Маркушу будить не стали. Он бы обязательно разрыдался, что мама куда-то уезжает без него, к тому же на целых двенадцать дней. И пришлось бы объяснять, что она вернется не завтра, не послезавтра и даже не послепослезавтра.

Бабушка позвала Женю с Юлей позавтракать у нас. Я услышала это, и жутко им позавидовала. Даже немного разозлилась, хотя они не виноваты в том, что у них все хорошо, и я не могу позавтракать с ними.

Ничего, может, и у меня все будет хорошо. Меня на песке ждут ангелы.

— Мам, теть Лер, а правда я в детстве говорила, что ангелы живут в море? — весело поинтересовалась я, когда мы выехали на шоссе, ведущее в аэропорт.

— Да, точно! Вот ты сказала — я сразу вспомнила! — рассмеялась тетя Лера, и они с мамой принялись обсуждать этот и другие забавные случаи из нашего детства.

Как в первом классе Женька плюнул мне в волосы жвачкой и меня подстригли «под мальчика». Как я слепила пластилиновую деревню с коровами, лошадьми и курами, а подлый Женька все это смял в огромный неровный серый ком и заявил, что это метеорит, который разбомбил деревню. Как однажды мы играли возле прудика с карпами на Женькином участке, и Женька бросил туда червяка. «Зачем ты это сделал? Червяк же не умеет плавать!» — заорала я. «Зато он умеет тонуть!» — расхохотался Женька. И тогда я столкнула его в пруд, чтобы там его съели рыбы. Но подоспел сильный Женькин папа и вытащил его оттуда за ногу. Мокрый злой Женька висел вниз головой и махал в мою сторону кулаками, а я кричала: «Это тебе за червяка!».

Может, если почаще напоминать маме о «той» жизни, она передумает насчет «новой»? Вдруг все-таки передумает?.. Пожалуйста, пусть она передумает.

В самолете выяснилось, что мы летим бизнес-классом. Раньше-то папа покупал билеты в эконом, потому что там три кресла в ряду, а не два. А нас как раз трое — мама, папа и я, и мы должны сидеть рядом. Семья как-никак.

Оказалось, что это Олег устроил нам бизнес-класс, у него вроде есть какие-то туристические скидки, но я догадалась, что так он пытается понравиться. Сразу с самолетного кресла. Чтобы я развалилась, вытянула ноги и подумала об Олеге, — какой он хороший, предприимчивый и щедрый.

— Когда прилетим, не забудь поблагодарить Олега, понятно? — предупредила мама.

— Понятно, — буркнула я.

Мне стало обидно, что справа нет третьего кресла. Там мог бы сейчас находиться папа. Но Олег отнял это самое место, уничтожил его.

— Что? Чем ты опять недовольна? — устало спросила мама.

Тем, что папа не с нами. Тем, что придется благодарить Олега. Тем, что ты не хочешь понять, насколько мне противно даже думать об отчиме и сводных братьях!

— Ничем. Все нормально. Бизнес-классом же летим!

— Ну, ну, — не поверила мама и уткнулась в газету.

В самолете без папы ужасно скучно. Папа всегда запасается массой игр: берет карты, «Уно», «Скрэббл», бумажки для «чепухи». Втроем есть во что поиграть, а вдвоем разве только в карты, но мы их оставили дома.

В самолете можно почитать, поесть, подумать, погрустить, и, если нет облаков, посмотреть на узорчатые поля и микроскопические домики. А можно поболтать с мамой. Да только о чем? Спрошу про папу — расстроится. Про Сережу — расстроится. Можно, конечно, про Олега. Я ведь о нем почти ничего не знаю.

— Мам, а…

— Еще час двадцать лететь, — отозвалась мама, не отрываясь от газеты.

— Нет, это я знаю. Мне интересно, а как ты познакомилась с Олегом?

Мама оживилась и заулыбалась. На лице так и высветилось: «Ну наконец-то ты задаешь правильные вопросы! Какое счастье!».

— Нас Маринка познакомила!

Маринка, вернее, тетя Марина — это та, у которой четыре мужа. И зачем мама с ней до сих пор общается! Тетя Марина уже лет пять как переехала в Москву, но они по-прежнему летают друг к другу в гости.

— Помнишь, я была у нее на свадьбе в октябре? Ну, ты видела фотографии. Так вот Олег — близкий друг жениха. Мы с ним были свидетелями, за столом сидели рядом, вот и разговорились о том, о сем.

При мысли об Олеге мама поправила прическу и проверила, не смазался ли с какого-нибудь ногтя красный лак. И я только тогда заметила, как странно она вырядилась. Легкая красная юбка до колена и полупрозрачная бежевая блузка. Да уж, Олегу, да и двум мужикам в черных костюмах, которые устроились в первом ряду, есть на что посмотреть…

— То есть вы знакомы всего восемь месяцев, — подсчитала я. — И ты хочешь за него замуж, хотя почти с ним не виделась.

— Да, — подтвердила мама. — Ну как — не виделась. Я к нему уже много раз летала. Когда командировка, а когда и просто так. Заодно Маринке помогала — у нее дочка скоро родится.

— А мы сидели и ничего не знали, — в груди заныло. Вся эта история тянется почти с самого моего дня рождения. Это значит, что как только мне исполнилось тринадцать, все сразу же пошло наперекосяк.

— Ну что же я буду заранее? — оправдалась мама. — Как только мы все обсудили, взвесили, так я сразу же папе рассказала. Понимаешь, я же не хочу стоять на месте. Я хочу развиваться, идти дальше.

— А с папой ты не можешь развиваться?

Мама промолчала.

— Понятно, — вздохнула я. — Это называется кризис среднего возраста. Так бабушка сказала.

Мама вспылила:

— Бабушка сказала! А она не сказала, как от нас дедушка ушел? Да, девять лет его не было! Уехал в Ригу, чтобы там устроиться, а бабушка вместе с ним не захотела. Вернулся он, когда мне уже было восемнадцать! Ничего у него в Риге не сложилось. А бабушка его приняла обратно, как ни в чем не бывало!

Мама говорила с обидой и горечью. Если бы ее не смущали остальные пассажиры, она бы раскричалась. Я не знала про дедушку и очень удивилась. Мама пережила почти то же, что и я. Так почему же она меня не понимает?

— Мам, так, значит, ты тоже еще можешь вернуться, ну если что-то не получится?

— У меня все получится, — отрезала мама. — Ты что, хочешь опять поссориться? Хватит уже это мусолить.

— Но ты разве не была рада, что дедушка вернулся?

— Нет! Он нас бросил. А я-то никого не бросаю! Я вас с Маркушей заберу и все для вас сделаю. Ну, что ты так смотришь? Мы же не куда-нибудь к черту на кулички, а в Москву. Ой, да толку объяснять! Приедешь — сама увидишь.

Не знаю, что такого в Москве. Многие туда уезжают и разное рассказывают — что везде добираться долго, что без моря непривычно, к морю потянет, а его и нет. Зато дождит не так часто, и все, что захочешь, можно найти. Но ведь есть и те, кто из Москвы к нам приезжает. Вот Юля, например. И говорят — тут везде близко, даже в Европу близко. Дороги хорошие. Опять же море и лес. Правда, холодно и скучновато, развлечений мало, дожди все время. Зато люди кругом отзывчивые, вежливые, а летом тюлени на берег вылезают.

И мне все это нравится — и море, и холод, и дожди. Как я без них?

В аэропорту нас встретил Олег с цветами и сразу же устроил обмен: он нам букеты, мы ему — чемоданы. Сказал, что сыновей не привез, потому что всем в машине места не хватит.

Олег почти двухметрового роста. Большой и не очень-то поворотливый. Как медведь. А лицо — что-то среднее между бульдогом с обвислыми щеками и троллем с высоким лбом и какой-то угрозой во взгляде. Эти его жутковатые черты исчезали только когда он улыбался или смеялся. А делал он это, судя по всему, нечасто.

Сложно поверить, что ему сорок пять. И что мама считает его красивым и умным. Или кем она его там считает?

Я разглядывала этого странного человека, как какой-нибудь скелет или окаменелое яйцо динозавра в музее, и никак не могла заставить себя перестать пялиться. И, разумеется, я напрочь забыла поблагодарить его за билеты. Уже в машине мама начала намекать, как мне понравилось лететь бизнес-классом. Тогда я тихонько проскулила «спасибо», но не уверена, что Олег расслышал.

Они были рады видеть друг друга. Щебетали как первые весенние пташки! Шутили о чем-то своем, делились новостями, и почти не обращали на меня внимания. А я не знала, что сказать или о чем спросить.

В итоге спросила, как зовут Олега.

— Так и зовут — Олег, — прогрохотал он. То есть это он так посмеялся, а мне стало обидно и стыдно.

— Я имела в виду, как ваше отчество? — пояснила я. Непривычно обращаться к взрослому незнакомому человеку просто по имени. На худой конец можно прибавить «дядя», но лучше по отчеству.

— Захарович, — ответил он. — Но ты можешь звать меня просто Олег.

— Хорошо, Олег Захарович, — машинально повторила я, и Олег снова разразился гортанным хохотом.