Самуил Полетаев - Второе небо

— Ах ты!.. Да ну ты!.. Как же они булки-то?..

— А так вот, зубами.

— Ну, а коровы что?

— Что — коровы? Щуки залаяли на них, а коровы к тете Даше на птичник убежали…

Тимка потерял вдруг интерес к игре: она была не настоящей — Рощин лишь подбивал его, а сам не сочинял.

— Значит, залаяли щуки?

Рощин полез в карман за блокнотом и долго записывал что-то, цокая языком и качая головой.

— Ну, ну, а дальше?

Но Тимка не слышал его. Тимка глядел на авторучку и молчал. Ручка была какая-то незнакомая, толстая, как бочонок, с золотым пером. Рощин посмотрел на Тимку, потом на авторучку.

— Нравится?

— Ага, — выдохнул Тимка.

— Ну, тогда твоя. На!

— Не, что вы! — испугался Тимка, даже спрятал руки за спину. — Нельзя мне за так… — Он даже охрип от волнения.

— Не за так, за брехалки.

— И-и, чего! Да я их наговорю — на возу не увезете. Еще ребят кликну… Разве можно за них такое?!

— Ну, тогда разыграем ее: кто кого перебрешет…

На этих условиях Тимка согласился, и Рощин, уже кое-чему наученный от своего спутника, стал рыскать глазами по весеннему лесу, облакам и пролетавшим грачам, выискивая, за что бы зацепиться.

— Ну, вот что, — начал он. — Видишь вон ту березку?

— Это которая с елочкой в обнимку?

— Ну да! А живет в ней мышка, плетет паутину и ловит котов…

— Да ну! — удивился Тимка и сдвинул на затылок ушанку. — А как же она их ловит?

— Удочкой! — Рощин расхохотался, чрезвычайно довольный своей брехалкой, но потом надолго задумался: что ни говори, а опыта у него было еще маловато, не то, что у Тимки.

Вошли они в деревню, а возле школы их уже поджидали ребята. Без пальто и шапок, они бегали вокруг крыльца, сбивали сосульки и пускали бумажных голубей. Над лужами, еще затянутыми льдом, кружились грачи. Они бесстрашно прыгали на его сверкающую гладь и скользили на лапках, как на коньках. Деревенский воздух был сегодня особенно вкусный — это был вкус льда и солнца. Рощин останавливался, растерянно смотрел по сторонам и улыбался, а Тимка прыгал через лужи и что-то кричал.

В школе, когда все ребята собрались в классе, Рощин читал им свою новую книжку, рассказывал о своем детстве и долго отвечал на вопросы. И, между прочим, сказал:

— Тут некоторые хотели узнать, как становятся писателем… Дело это, конечно, не простое и не каждому под силу. Может быть, даже и кое-кто из вас, — и при этом он посмотрел на Тимку, — мог бы стать…

Тимка в это время пригнулся над партой и грозил кому-то кулаком, потому что авторучка, выигранная им в честном бою, авторучка с золотым пером, похожая на бочонок, гуляла по рукам и никак не хотела возвращаться к хозяину. Так и не услышал он, что сказал Рощин.

Славка шагал домой, держа правую руку за пазухой.

— Что это у тебя? — спросил Васек, загораживая дорогу.

— Да ничего, — сказал Славка, обходя приятеля.

— А ну покажи! Я тебе за это тоже что-то покажу.

Но Славка только ускорил шаг. Васек постоял в раздумье и снова увязался за ним. Желание узнать, что же у Славки за пазухой, оказалось сильнее обиды.

Вид двух молча и быстро шагающих мальчиков привлек внимание других ребят, и вскоре за ними пошло еще несколько ребятишек. Все с шумом ввалились в Славкину избу.

— Ну ладно уж, показывай, — заискивающе сказал Васек. — Может, ничего и нету…

Ребята нетерпеливо смотрели на Славку, и тогда Славка решился — вытащил руку из-за пазухи и разжал ее. В руке оказался… жук.

— Подумаешь, ерунда! — возмутился Васек. — Что мы, козявок не видели?

— Да ты лучше, лучше посмотри, — обиделся Славка. — Где ты видел такого?

И в самом деле, это был жук не совсем обыкновенный. Шоколадного цвета, с блестящими глазками, с крепким панцирем и острым, как полумесяц, рогом, он был величиной чуть ли не со спичечную коробку.

— Вот это жучище! — удивился кто-то. — Может, он с Кавказа прилетел?

— Из Африки, — сказал другой. — А то еще из самой Австралии.

— А рог-то, рог какой! — восторгались ребята.

— Уй, борода, глядите!

Ничто не ускользало от ребячьих глаз. Под массивными челюстями острой щеточкой топорщились короткие волосики, которые при желании можно было принять за бороду. Тяжелое овальное тело покоилось на худых и жестких ножках, похожих на хлебные колоски. Усы же, если смотреть на них сбоку, напоминали курительные трубки, зажатые челюстями. Но поразительнее всего был рог, великолепный точеный рог, делавший его до странности похожим на его тезку — толстокожего жителя тропических стран. Ну просто настоящий носорог, прилетевший из неведомой лилипутской страны!

— Надо учительнице показать, — сказал Славка. — Может, это научная находка.

От зависти ребята потеряли покой. Все богатства, которыми они владели и гордились, — тяжелые свинцовые биты, костяные рюхи, рыболовные крючки и блесны — все это сразу потеряло в их глазах всякую ценность, когда они хорошенько рассмотрели жука-носорога. Славка чувствовал себя владельцем если не мотоцикла, то по крайней мере доброго коня, на котором можно ездить. Осторожно разжимая пальцы, он подносил жука к глазам ребят и чуть осипшим от волнения голосом говорил:

— А ну-ка посчитай, сколько у него шишек на лбу. Три. Были бы только две, я бы его задаром отдал. А с тремя шишками бывает раз в сто лет, а может, еще реже. Кто первым найдет, про того в книжке напишут. Не слыхал? И еще сто тысяч денег дадут. Вот я его в Москву пошлю, а мне за него из академии медаль пришлют.

— Какой академии?

— Ну, где жуков изучают. Есть в Москве такая.

Ребята притихли и задумались: шутка ли — в книжке напишут, медаль пришлют, да еще сто тысяч денег!

— А что ты с денежками сделаешь? — спросил Васек, на этот раз преданно глядя Славке в глаза.

— Я уж найду, что с ними сделать.

— Ты дом купи, — советовал Васек. — А то и не углядишь, как расплывутся.

— А на что мне дом? Одного мне, что ли, мало?

— Ну, тогда корову.

— Что с ней делать буду? Мне наша Красавка надоела — то выгоняй, то загоняй, то травы накоси, то навоз убери, то еще чего…

— Ну, а что же, что же тогда? — приставали ребята.

Славка наморщил лоб, сделал вид, что думает.

— Самолет куплю.

— А где ты купишь? Самолеты не продают.

— Ничего. Будут денежки, придумаем что-нибудь. А то возьму и колхозу отдам — пускай клуб новый построят, да чтобы вся деревня уместилась в нем, а ребят в кино бесплатно пускали бы…

Ребята прикидывали, как можно употребить сто тысяч, и смутно догадывались, что с такими деньгами, пожалуй, было бы немало хлопот.

— А если на почте пропадут?

— Не пропадут! — заверил Славка. — Начальнику знаешь как влетит за это!

Ребята долго не расходились. Славка смастерил из спичечной коробки тележку, сделал вожжи из ниток и, к восторгу ребят, гонял носорога по полу, заставляя таскать различную кладь — щепки, горох и угольки. Но жук не чувствовал разницы: пустую тележку и нагруженную он волочил без всяких усилий, не сбавляя скорости. Правда, был в нем один недостаток — не признавал заданного направления и делал большие круги, и Славке то и дело приходилось поворачивать его в нужную сторону. Но это было сущим пустяком в сравнении с его большой тягловой силой.

На ночь Славка спрятал жука в спичечную коробку и оставил на подоконнике. И до самого рассвета в спящей избе скрипело и грохотало, и Славке всю ночь снилось, что он пашет на жуке колхозное поле. Жук на минуту замолкал, Славка раздвигал ему тяжелые челюсти, заливал бензин, крутил вместо рукоятки ус, и жук, как трактор, снова тянул плуги.

Утром носорога на подоконнике не оказалось. Спичечная коробка валялась на полу и молчала, а Славка подумал, что жук улетел или подох.

Но нет: открыв коробку, он увидел, что жук стоял на всех своих шести лапках, расставленных в сторону чуточку больше, чем обычно, и дремал, еле поводя усами, обсыпанными древесной трухой. Одна из стенок коробки была разрушена — видно, жук всю ночь возился, пытаясь удрать, но не успел.

Вскоре в избу опять набились ребята, и жук снова покорно таскал в картонной коробке из-под лекарств различные вещи. И так весь день.

К вечеру в нем уже не было прежней резвости. Круги, которые он делал, становились все меньше и меньше. Он часто отдыхал, и крошечные глазки его словно затуманивались раздумьем. Но это ненадолго. Он стряхивал с себя оцепенение и снова тащил…

Часам к девяти, когда с пастбища возвращалось стадо, ребята, позабыв о жуке, побежали встречать коров. Вместе со всеми выскочил и Славка. Носорог остался посредине избы, рядом с перевернутой коробкой и рассыпанным грузом.

Вернулся Славка поздно и жука не нашел. Видно, мать выбросила его вместе с коробкой. Носорог Славке уже изрядно надоел, и теперь он с сожалением вспоминал о вещах, которые предлагали ему в обмен на жука. А на другой день Славка и вовсе забыл о нем.