Эдуард Успенский - Принц из киндер-яйца

Однажды папа Оли сказал маме Оли:

– Я не пойму, что с нашими девочками случилось. Обычно их не оторвёшь от компьютера, а вот уже третий день они к компьютеру и не подходят.

– Они с каким-то механическим человечком играют, – сказала мама. – Я видела. Это какой-то человечек из компьютерной игры. Наверное, они приставку разобрали.

– Я слышал, как они с ним разговаривали. Он что, живой? – спросил папа.

– Ну что ты говоришь? – удивилась мама. – Он компьютерный. Он запрограммированный.

– На что он запрограммированный? – спросил отец.

– Не знаю, – сказала мама, – они его прячут. Может, он им танцы показывает. Хорошим манерам учит.

– Не нравятся мне эти человечки из компьютеров, – сердито сказал папа. – От них и до зелёных человечков недалеко.

Но принц не собирался танцы показывать и маршировать. У него были совсем другие интересы. Он много читал. Он просил приносить ему исторические книги и всё свободное время бегал по страницам, с трудом переворачивая их.

Девочки всё рвались играть в дочки-матери или в куколки, а принц всё уводил их от дочко-матерей в более сложные игры.

Они играли в рифмы, в «холодно-горячо», в шахматы. А однажды принц сказал:

– Давайте играть в удивлялки.

– А что это такое, Арчи?

– Такая игра.

– Приведите пример.

– Ну, вот: дважды два – шесть.

– А если дважды два – семь? – спросила быстрая Эля.

– Это плохая удивлялка.

– Почему?

– Слишком похожая.

– А дважды два – двадцать?

– Уже лучше.

– А ещё какие примеры удивлялок? – спросила Оля.

– Слоны водятся в Арктике.

– А киты плавают в Африке, – подхватила Оля.

– Это слабая удивлялка, – сказал принц.

– Почему?

– Потому что подражательная.

– Ну, хорошо, – рассердилась Эля, – а вот такая: «Внуки умнее своих бабушек».

– Ну, это не удивлялка, – сказал Арчибальд. – Это обыкновенка. Внуки и в самом деле умнее своих бабушек.

– Почему? – удивилась Оля.

– Потому что лучше разбираются в компьютерах.

– А это уже не обыкновенка, а глупилка, – сказала Эля. – Нельзя судить об уме по компьютерам! Зато бабушки всю таблицу умножения помнят. И задачи про бассейны решают запросто.

– Но в компьютерах и айподах они ни бум-бум. А внуки бум-бум, значит, они умнее, – спорил Арчибальд.

– А Пушкин в компьютерах тоже был ни бум-бум, но он вон какой умный, – сказала Эля.

– А он и дедушкой не был. Не успел, – возразил принц. – Он был папа, у него были только дети. А до внуков он не дожил.

Короче, с появлением Арчибальда жизнь у девочек стала значительно интереснее.

сказала однажды вечером Эля.

– Каким, моим или твоим? – спросила Оля.

– Сначала твоим, потом моим, – предложила Эля.

– Не надо меня показывать родителям, – вмешался принц. – Я ведь не жених.

– Но им же тоже интересно, – спорили девочки. – Они ведь тоже люди.

С таким доводом трудно было не согласиться.

– Хорошо, показывайте, – уступил Арчибальд. – Но сначала решим одну мою проблему.

– Какую? – насторожились девочки.

– Очень простую, – сказал принц. – Я не понимаю, почему у меня нет отдельного жилья. Почему я до сих пор сплю в коробке из-под торта? Чем я хуже этой мохнатой сосиски?

Он показал на клетку хомячка на окне. Хомячок очень хорошо устроился: у него в клетке были разные лесенки, несколько комнаток и даже беличье колесо рядом с клеткой.

– Сейчас, – сказали девочки.

Они быстро притащили из новогодних запасников уютный голландский домик. Такие раздают детям на авиалиниях после долгого полёта. Установили его на подоконнике среди цветов. И даже поставили беличье колесо рядом с домиком – всё равно хомяк не крутится!

Мало того, девочки подвесили над входом в домик звонкий колокольчик, чтобы принц мог подзывать их в случае необходимости.

– Всё. Теперь я готов. Но аудиенция продлится не больше пяти минут.

Девочки причесали принца, поправили на нём костюм, поставили на красивую фарфоровую тарелку и понесли в гостевую комнату.

«Кажется, я стал закуской», – грустно подумал принц.

Папа и мама сидели перед освещённым лампой столом. Перед тем столом, на котором вылуплялись принц с братом. Они ждали.

– Вот, – сказали девочки, входя, – познакомьтесь, пожалуйста, это принц Арчибальд.

Принц изящно поклонился обоим родителям, помахав перед собой шляпой. Потом он персонально поклонился маме:

– Арчибальд.

– Наталья Алексеевна, – испуганно сказала мама.

– Принц Арчибальд, – обратился он к отцу.

Папа стал протирать глаза:

– Николай Степанович.

– Он что, живой? – спросила мама у отца.

– Ты что, с ума сошла, это голография. Девочки нас разыгрывают. Они его откуда-то проектируют.

– Боюсь, я живой, – сказал Арчи. – Меня ниоткуда не проектируют.

Над столом повисла тишина.

– Для первого знакомства достаточно, – сказал принц. – Ведь всё это так неожиданно. Дорогие пажи, доставьте меня на место проживания.

И девочки быстро унесли фарфоровую тарелку на место проживания. То есть к красивому сувенирному домику на подоконнике. И Арчибальд сразу стал осваивать беличье колесо.

– Вот что, – сказал он, стоя в колесе вверх ногами, – принесите мне катушку ниток и два коробка спичек.

– Зачем? – спросили девочки.

– Я буду гамак себе делать.

сказала однажды Эля.

– Ты что, с ума сошла?

– Почему сошла? Ему это тоже интересно будет.

Фрейлины-пажи обратились к первоисточнику:

– Уважаемый Арчибальд, ты не хочешь побывать у нас в школе?

– Я против всяких массовых мероприятий, – ответил Арчибальд. – Я бы не хотел, чтобы меня показывали в школе.

Однако, подумав, вдруг заявил:

– Но познакомиться с двумя прогрессивными представителями молодежи я бы хотел. Пригласите двух самых толковых мальчиков.

– Надо Терлецкого позвать и Редькина, – быстро сказала Эля.

– Не надо Редькина, – вдруг возразил принц.

– Почему?

– Фамилия невкусная.

– Тогда Князева позовём, – предложила Оля. – Или Орлова.

– Пожалуй, не надо Князева или Орлова, – подумав, сказал принц. – Пусть будет Редькин.

– Ну, почему Редькин?

– Я не хочу быть высокомерным.

Терлецкий и Редькин живо откликнулись на предложение девочек посмотреть на чудо-человечка из «компьютерной игры».

И в первый же выходной две стриженые головы склонились над домиком Арчибальда.

– Это Володя и Костя, – представила гостей Оля.

Обе головы поклонились. В ответ Арчибальд совершил изящный поклон.

– А чего это вы стриженые? – неожиданно спросил принц.

– А чем вы питаетесь? – неожиданно спросил Терлецкий.

– Стоп, – сказал принц. – Я не привык, чтобы мне отвечали вопросом на вопрос. – Почему вы стриженые?

– Мы не хотим украшать себя. Пусть нас уважают за другое. А чем вы питаетесь?

– Я питаюсь всемирной паутиной, информацией, электронными лучами, короткими волнами. Там, где есть установки для сотовых телефонов или работающий телевизор, мне хорошо.

– А в тундре? – спросил тыквоголовый Редькин.

– А в тундре я не был.

И посыпались вопросы и ответы, как в игре «Что? Где? Когда?»:

– В каком классе вы учитесь?

– Мне учиться не надо. Я всё знаю.

– Точно как я, – сказал Редькин. – А откуда вы всё знаете? – всё-таки удивился он.

– Не знаю.

– Значит, вы не всё знаете.

– Значит, не всё. Но основные понятия у меня имеются обо всём.

– А откуда у вас есть эти понятия? – прилип Терлецкий.

– Откуда ты знаешь, что кипяток горячий?

– Из жизни.

– Вот и я всё знаю из жизни.

В общем, беседа была горячей, но особого смысла в ней не наблюдалось. Так всегда бывает при первом знакомстве.

При расставании девочки и принц попросили ребят не рассказывать в классе о принце.

– Ко мне и так много внимания, – сказал Арчибальд. – И я себя чувствую неловко.

И ребята пообещали ничего не говорить никому, кроме родителей.

Когда девочки остались наедине с принцем, он грустно сказал:

– Я создан командовать и повелевать, а повелевать мне некем. Такие, как Редькин и Терлецкий, мне не подходят.

– Почему?

– Они сами по себе. Где миллионы маленьких человечков, маленьких солдат и офицеров? Где мои братья?

– Может, на киндер-фабрике? – ехидно спросила Эля.

– Брось, – одернула её Оля.

И Эля быстренько замолкла.

Весь вечер и половину ночи принц делал себе гамак. Гамак был уже длиной три метра.