Святослав Сахарнов - Живые домики. С вопросами и ответами для почемучек

А сколько ног у обычного краба?

Крабов относятся к так называемым высшим ракообразным. Вместе с речными раками, лангустами, омарами и креветками они образуют отряд Десятиногие раки. Поэтому у всех представителей этого отряда по десять ног – пять с правой стороны панциря и пять с левой.

Кто такая мурена и чем она опасна?

Муренами называют рыб, которые напоминают формой угрей. Живут мурены на дне и прячутся между камней. Кожа мурены полностью лишена чешуи, она голая. Мурены – хищники и охотятся на рыб, ракообразных и моллюсков. Зубы у мурен острые и длинные.

Мы с Томазо, моим провожатым и товарищем в поездке по Кубе, стояли в зоопарке Гаваны перед вольером, в котором сидела всего лишь одна птица. Большая, человеку по пояс, с тяжёлыми чёрными крыльями, красной голой шеей и такой же голой, но голубой головой. Она была как-то пугающе красива.

– Знаете, почему у неё такая шея и такая голова? – спросил Томазо. – Вы никогда не видели, как грифы и кондоры расправляются с падалью? Пробив клювом шкуру, они забираются внутрь добычи по самые плечи. Перья бы намокали… И знаете, как зовут этого красавца?

– Из того, что вы сказали, понятно – гриф.

– Да. Королевская птица аура – так называем его мы, кубинцы. Испанцы почему-то называют его ястребом. Умнейшая птица! Говорят, что она может подражать голосам зверей, что не трогает павший от болезни скот, что, поймав черепаху, поднимается с ней и, бросив на камни, разбивает панцирь. Что с двух тысяч метров может увидеть, как блестит ствол ружья. А главное – говорят, аура может видеть сквозь землю. Да, да, стоит закопать кусок мяса, как прилетит аура и украдёт его. Так утверждают все крестьяне и все охотники…

Этот разговор я вспомнил, когда мы с Томазо уехали на побережье и разбили на берегу моря лагерь. Я целый день проводил на коралловом рифе, а Томазо с магнитофоном обходил дома в соседнем селении и записывал странные песни и легенды.

Однажды, бродя у моря, я наткнулся на павшую лошадь. Она явно лежала тут уже несколько дней. Решил закопать её. Томазо сходил в селение, принёс лопату, и, работая по очереди, мы спрятали падаль в песок.

– Ну вот, если бы тут были грифы, мы смогли бы убедиться, видят они сквозь землю или нет, – пошутил я, когда работа была окончена. Томазо пожал плечами и ничего не ответил.

Но случилось так, что уже на следующий день, выйдя из палатки, он окликнул меня:

– Идите скорее, прилетел аура!

Я выбежал. Действительно, в небе, над нашими головами, кружила чёрная точка. То, что гриф появился здесь, было, конечно, случайностью. Присев на песок, мы стали наблюдать, что станет делать птица.

Чёрная точка то удалялась, то приближалась. И вдруг стала стремительно увеличиваться – птица падала. Прошумев крыльями, аура опустилась прямо на то место, где была зарыта лошадь. Вытянув шею и оглянувшись, гриф начал разгребать когтистой лапой песок.

– Он увидел, Томазо! – воскликнул я. – Но как, как он мог?

Мы кинулись к птице. При виде нас аура подпрыгнул, шумно загрёб крыльями воздух, поднялся и, тяжело набирая высоту, полетел прочь.

Я осмотрел место, где сидела птица. Ничего. Чистый песок. Как можно было догадаться, что скрыто под ним?

Ошеломлённые, мы вернулись в палатку.

Через день мы покидали лагерь. Дорожка вела мимо того места, где была закопана лошадь. По разглаженному, прогретому солнцем песку сновали чёрные точки. Мухи! Я ахнул. Так вот что увидел с высоты тысячи метров наш аура – мух! Увидел и догадался о причине их появления.

Прежде чем догнать ушедшего вперёд Томазо и рассказать ему о своём открытии, я поднял голову. В небесной синеве снова плавала точка. Это вернулся аура. Рассказы о его зрении и уме оказались правдой.

Почему гриф так ярко окрашен?

В Северной, Центральной и Южной Америке обитает особая группа пернатых хищников-падальщиков. Их так и называют – грифы Нового Света, а другое их название – катартиды. Они очень хорошо отличаются от уже знакомых нам сипов, грифов и стервятников, населяющих Азию, Африку и Европу. У большинства катартид чёрное оперение, голова и шея абслютно голые, без перьев. Кожа окрашена в красный, голубой и желтоватые цвета. Такая яркая окраска играет важную роль в социальном поведении этих птиц. В частности, она сигнализирует о том, что эта птица уже стала полностью взрослой.

Неужели грифы такие умные?

Русское название птицы ауры более прозаично – гриф-индейка. Многие качества, которые им приписываются народной молвой, конечно же, всего лишь плод человеческого воображения. Грифы могут поедать и павший от болезни скот. У них настолько мощный желудочный сок, что может нейтрализовать очень сильные яды. А вот что касается черепах, то тут всё описано совершенно верно. Грифы-индейки могут хватать черепах и сбрасывать их на камни, чтобы разбить панцирь.

Неужели птицы имеют такое острое зрение?

Зрение у хищных птиц отличается остротой. Грифы могут увидеть павшее животное с расстояния 2 км, а сокол замечает даже небольшую птичку на дальности в 1 км. В среднем острота зрения у птиц превосходит человеческое в 4–5 раз. А это значит, что предметы, находящиеся на большом удалении, будут видеться нам нечёткими, а птицы могут рассмотреть мельчайшие детали.

Как высоко может подниматься гриф?

Африканский гриф в поисках падали может подняться в восходящих потоках воздуха на высоту 200–500 м. Иногда грифа можно видеть летящим с вытянутой шеей и опущенными когтистыми лапами. Грифы всегда внимательно следят за другими падальщиками и гиенами, которые могут привести его к добыче. Один гриф способен съесть за раз до 1 кг мяса. На уничтожение антилопы-импалы десятку грифов нужно всего десяток минут. Обычно африканские грифы живут группами из пяти-двадцати пар, которые селятся на соседних деревьях.

Антилопа-импала

Ночью кто-то ходил по дороге. Сначала слышалось осторожное шуршание в кустах. Раздавался негромкий плеск, таинственный незнакомец ступал в воду – сотни маленьких лужиц сохранялись после дождя в лесу. Затем еле слышно поскрипывал песок – гость преодолевал последние метры, которые оставались ему до дороги. И наконец слышалось приглушённое царапанье и пощёлкивание – он крался по асфальту. Вот покатился задетый им камешек. Вот чавкнуло в канаве. Ночной посетитель перешёл дорогу. Снова зашуршали сухие листья – шаги удалялись в сторону моря…

Это было перед самым моим отъездом с острова. Я прощался с Кубой.

Лёжа в постели, я слушал эти звуки и в конце концов не выдержал, встал, оделся и крадучись вышел из дома. Небо было затянуто облаками. Ни луны, ни звёзд. Чернильная тьма. Я сделал наугад несколько шагов, почувствовал ногой неровный асфальт, присел на корточки и стал слушать.

Ночь была полна звуков. Ровно, как метроном, отбивало удары о берег море. Звук медленно нарастал, превращался в рокот и обрывался. В кронах деревьев мерно тенькали цикады. Они не заводили, как наши, долгой песни, а коротко притрагивались каждый к своему колокольчику – тень! Крикнул и замолчал! С другого дерева ответное – тень! Подала голос птица, жалобно, отрывисто.

На дороге снова послышалось осторожное постукивание. Кто-то в деревянных башмачках торопливо перебежал её.

Я сделал несколько шагов, посмотрел, послушал. Никого. Снова прислушался. Тихо. И тогда я отправился по асфальту прочь из деревни, на ощупь находя ногой продолжение дороги, спотыкаясь и едва не срываясь в канаву. То и дело я останавливался и слушал. Невидимые путешественники не дали себя перехитрить: они тоже притаились. Сбив ноги и поняв бесполезность своих попыток, я повернул обратно. На повороте дороги лежал ствол сейбы, я присел на него. Облачная пелена редела, пассат растягивал её и рвал на части. В разрывах появились звёзды, слабый неверный свет упал на дорогу, она возникла из темноты, как река, покрытая островами – чёрные провалы ям и светлое течение асфальта.

За моей спиной послышалось осторожное шуршание. Кто-то пробирался через кусты. Шорох дошёл до канавы, опустился в неё, превратился в поскрипывание и шум песчинок. Я осторожно повернул голову. На сером асфальтовом островке появилась тень. Покачиваясь и постукивая, она пересекла дорогу и поспешно скрылась в лесу.

Я сидел неподвижно и молчал. И тогда шорохи стали возникать со всех сторон. Они приближались, на дороге возникали призрачные тени. Тени с лёгким стуком перебегали асфальтовую реку и скрывались всё в том же направлении – к морю. Я видел тени, но не видел тех, кто отбрасывает их! Чудеса.