Желтые ромашки - Алексас Казевич Балтрунас

— Слышишь? — тихонько шепнул он.

Валентинас прислушался. Из норы доносился таинственный звук: «Пых-пых-пых…»

Петрюкас прихватил с земли палку. Нашел себе такое же оружие и Валентинас. Пыхтение неожиданно прекратилось, но вскоре возобновилось. А Таутвилиса с Маргисом все не было. Ребята растерялись. Они с опаской поглядывали то на темнеющую под кустом дыру, то друг на друга, готовые, если из норы покажется голова зверя, дать волю ногам.

Наконец в овраге послышалось тявканье Маргиса, под ногами Таутвилиса трещали сучки. Можно было с облегчением вздохнуть. Теперь — будь, что будет!.. Вскоре из зарослей лозняка вынырнул Таутвилис, придерживая на поводке собаку. От быстрого бега лицо его раскраснелось, рубашка выбилась из штанов. А Маргиса в высокой траве почти и видно не было. Только там, где он бежал, расступались и качались стебельки тимофеевки и других трав.

— Еще сидит? — издали осведомился Таутвилис.

— Сидит, — негромко, но сгорая от нетерпения, отозвались стражи.

Таутвилис спустил Маргиса с поводка, а сам тоже подобрал палку покрепче — толстенную, размером больше себя самого, и встал справа от норы.

— Взять, Маргис, взять! — науськивал он дворняжку, тыкая палкой в сторону куста.

— Взять, взять, Маргис! — кричали и Валентинас с Петрюкасом.

Песик принюхался, удивленно посмотрел на «охотников» и спокойно затрусил к норе.

— Взять, Маргис, взять! — все громче кричали ребята.

И тут Маргис почуял, что в норе кто-то есть. Ощетинился, залаял. Мальчики подняли палки — как только зверь высунется из норы, они его по голове, по голове!

— Держись, ребята! — заметив, что Маргис вдруг попятился, с дрожью в голосе предупредил Таутвилис.

А Маргис еще сильнее взъерошился, с заливистым лаем шмыгнул между ребятами и, обежав куст кругом, всеми четырьмя лапами прыгнул прямо туда, где зияла дыра. Из норы снова раздалось сердитое и таинственное «Пых-пых-пых!» Затаив дыхание, ждали мальчики, что же будет дальше. И тут из-под куста не спеша выбрался маленький, облепленный листьями ежик.

Три палки, готовые встретить могучими ударами страшного зверя, опустились на землю.

Перекресток, над которым висит светофор, еще один перекресток, и перед глазами Валентинаса — белое двухэтажное здание. Это и есть школа, о ней он все время думал в последние дни. Мальчик стиснул ручку портфеля, однако, хотя мама была рядом, шаги его непроизвольно замедлились. Сквозь распахнутые школьные окна на улицу выплескивался гул и многоголосый гомон. Во дворе тоже толпились ребята. И только в маленьком скверике перед школой, разделенном на две половины широкой заасфальтированной дорожкой, ведущей до самой школьной калитки, было тихо. Тут собирались первоклассники — девочки и мальчики, пришедшие с мамами, папами, бабушками и дедушками. Они чинно сидели на зеленых скамейках или стояли между цветочными клумбами — серьезные, сосредоточенные, внимательными глазами встречая каждого проходящего в школу и крепко сжимая в руках новенькие портфели.

Валентинас и его мама тоже присели на скамейку и стали ждать. К маме обратилась сидевшая напротив женщина. Как выяснилось, она привела в первый класс толстощекую девочку с большим синим бантом в волосах. Немного освоившись, Валентинас разглядел и других ребят. За клумбой, на крайней скамейке, сидели двое мальчишек и молча толкали друг друга. Они были одного роста, в школьных костюмчиках, одинаковых носках и ботинках. И очень похожие.

«Наверно, близнецы», — решил Валентинас и посмотрел на девочку, сидевшую на другой скамейке. Маленькая, с тонкими, как палочки, руками, она молча жевала бутерброд.

«Во, голодающая!.. Не может хоть бы до первой переменки подождать», — подумал Валентинас и снова повернул голову к близнецам: один из них, вытеснив брата, сидел развалясь и болтая ногами, а другой уныло стоял рядом.

«А ты толкани его как следует, он и подвинется!.. Не велик барин…» — мысленно посоветовал Валентинас обиженному близнецу.

Наконец в школьном коридоре зазвенел звонок. Голоса, до тех пор доносившиеся изо всех окон, понемногу утихли. На скверик вышла женщина с листом бумаги в руке.

— Ой, наверно, наша учительница, — сказала худенькая девочка, дожевала бутерброд, и, вскочив, потянула за собой свою маму.

Стройную высокую женщину с венцом из толстых кос сразу же окружили ребята и взрослые. Подошли и Валентинас с мамой. Это действительно была их учительница, а белый листик у нее в руках — список учеников первого класса «А».

Учительница поочередно читала фамилии, и ребята отзывались «я» или «тут», и только за самых робких отвечали их мамы: «Да-да, здесь…»

Валентинас с нетерпением ждал, когда же прочтут его фамилию, боялся прозевать, оскандалиться на виду у всех. А тут еще девочка, та маленькая, с тонкими, как палочки, руками, настырно лезла вперед и, не выпуская маминой руки, вертелась во все стороны.

— Губы оботри… И на подбородке кусок масла застрял, — тихонько прошипел Валентинас.

Девочка растерянно посмотрела на него, на маму и потерла лицо ладошкой.

«Дура, шуток не понимает», — усмехнулся Валентинас.

Поняв, что ее обманули, худышка надула губы и отвернулась. В этот момент кто-то сжал Валентинасу пальцы.

— Чего же ты молчишь? — послышался удивленный мамин голос. — Тебя вызывают…

Валентинас хотел громко крикнуть «тут», но голос неожиданно застрял где-то в горле, и получилось у него не слово, а цыплячий писк. Учительница посмотрела на мальчика и улыбнулась. Валентинас покраснел. Ему показалось, что над ним смеются и учительница, и ребята, и даже та девочка с тонкими, как палочки, руками. Лучше сквозь землю провалиться, чем так опозориться! Однако земля под ногами не только не провалилась, но даже не дрогнула.

Учительница продолжала читать фамилии, а ребята — одни смело, другие робко — отзывались: «Тут… есть… я…» Наконец учительница построила свой класс парами и повела на школьный двор. Перед Валентинасом шагали близнецы, рядом — толстощекая девочка с синим бантом в волосах.

«Интересно, а кто за нами?» — подумал было Валентинас, но обернуться не посмел.

Только на школьном дворе, где уже выстроились ученики всех классов, он посмотрел назад. За ним стояла та самая «голодающая», которая ела в сквере бутерброд. Когда же учительница велела всему первому «А» повернуться направо, эта девочка очутилась рядом. Валентинас сделал вид, что не замечает ее, смотрел прямо перед собой.

Выступил директор школы — седой человек в очках. Он поздравил новых учеников с началом первого учебного года. А потом к первоклассникам подошли пионеры и каждому вручили подарок: кому коробку цветных карандашей, кому книжку, а