Жаклин Уилсон - Печенька, или История Красавицы

– Тебя правда зовут Принцессой?

– Ага. Видишь, и на футболке написано!

– Я подруге в старой школе точно такую подарила!

– Ее тоже звали Принцессой?

– Нет, ее звали Рона.

– Это хорошо. Мне нравится быть единственной Принцессой. Правда, у Джордана малышку зовут Принцесса, но я всем говорю, что это она за мной повторяет. – Принцесса опять захихикала. – У тебя тоже редкое имя. Даже необычней моего. Я, кажется, ни одной другой Красавицы не знаю. А давай организуем клуб редких имен? Хочешь?

– Очень хочу!

На большой перемене мы подробно обсудили будущий клуб. Мы с Принцессой будем основателями Клуба Редких Имен – КРИвульками. Можно и других приглашать, лишь бы только имена были необычные. У нас в классе была одна Анастасия и еще Бритни-Ли, но мы решили, что эти имена недостаточно редкие. Одного мальчика звали Эзра – имя точно необычное, но мы не хотели принимать в клуб мальчишек.

Я нарисовала эмблему клуба, и Принцесса бережно убрала рисунок в папочку. У нее дома был специальный набор, чтобы делать значки. Она пообещала назавтра принести в школу два значка с эмблемами.

Потом мы поделились завтраками. У Принцессы была курица и еще баночка риса с горошком, а у меня только сэндвичи с сыром и яблоко – но мама в воскресенье испекла для меня особенное печенье. Жители Кроличьей бухты привезли на воскресную распродажу всякие ненужные вещи, а мама там откопала формочку для вырезания теста в виде кролика. Вечером она сделала целый противень такого печенья и покрыла его белой глазурью – получились белые кролики. У меня с собой было две штучки, и одну я отдала Принцессе.

– Ух ты, печенье «Кролики»! – восхитилась она. – Такие лапочки! И вкуснющие! Красавица, я так рада, что ты со мной дружишь!

В Сихейвенской школе никто не называл меня Уродиной, даже Тоби. Сначала меня звали Новенькой – очень даже неплохо. А потом стали звать Печенькой!

В первое время я угощала только свою подругу Принцессу, но скоро стала каждый день брать в школу пакетик печенья и предлагать его всем, кто казался одиноким или просто скучал. Потом в школе объявили сбор денег на помощь бедным детям где-то в Африке. Нам велели принести с собой печенье и пирожные и продавать их друг другу на большой перемене.

– Отлично! – сказала мама, засучив рукава.

Она испекла огромное количество печенья в виде кроликов, с разными добавками. У каждого кролика были изюминки вместо глаз и капелька вишневого джема вместо ротика. Мое печенье оказалось самым популярным! Я его продавала по десять пенсов за штучку, и всю партию разобрали за пять минут.

В конце июня прошла ярмарка для сбора средств на школьные нужды, и мистер Петит специально написал маме записку с просьбой продавать на ярмарке наше печенье. Мама сшила нам с ней белые кружевные переднички из тюлевой занавески, а мне поручила нарисовать вывеску.

– Как назовем киоск?

– Не знаю… «Печенье Дилли»?

– Слишком похоже на магазинное – «Печенье Милли». Подумают, что мы за ними повторяем. А может, «Кролики»? Я нарисую по бокам белых кроликов.

– Ну хорошо, пусть будут кролики.

Мама пекла весь день, весь вечер и половину ночи. Я ей помогала – месила тесто, раскатывала и вырезала фигурки кроликов. И Майк помогал – находил все новые и новые жестянки, куда складывать печенье. В субботу он поехал с нами, чтобы помочь маме установить палатку.

Принцесса помогала своей маме с беспроигрышной лотереей. Пришли еще ее сестры и брат: Прелесть, Джулеп и малышка Марли.

Я ей сказала:

– Надо всю твою семью записать в Клуб Редких Имен! Принцесса, а твою маму как зовут?

– Ее зовут Лепесток, так что она тоже в клубе! А твою?

– Мою маму все зовут Дилли. Ничего необычного, правда?

Майк, раскладывая печенье по тарелкам, рассеянно откусил ухо одному кролику. Мама сделала вид, будто шлепнула его по руке.

– А папу как зовут? Вроде ты говорила, они разошлись? – сказала Принцесса.

– Это не мой папа!

– Ага, вот я и подумала, что он слишком старый. Это твой дедушка?

– Нет, это просто Майк. Он очень хороший. Мы живем в его доме.

Принцесса кивнула.

– Так они с твоей мамой вроде как вместе?

– Нет!

Принцесса задумчиво смотрела, как мама с Майком веселятся: раскладывают кроликов на тарелках по двое, нос к носу.

– А по-моему, они – парочка, – сказала Принцесса.

– Да нет, – ответила я, но тоже задумалась.

Папа был уверен, что у мамы с Майком роман. Так папа вообще был со сдвигом – ему казалось, что все мужчины только и мечтают завести с мамой роман.

Папа до сих пор слал ей на мобильник гневные послания, спрашивая, что происходит и когда мы вернемся. Он даже сказал, что без нас одиноко. Мама после этого плакала. Но потом позвонила тетя Авриль, узнать, как у нас дела, и заодно сказала, что заходила папу проведать. Он был вполне веселый.

– Мы выпили по бокалу вина и очень мило поболтали, – сказала тетя Авриль. – Почти как в старые времена… Дилли, ты ведь не против?

– Что ты, Авриль! – сказала мама. – С чего бы?

– Все-таки он твой муж.

– Да, но мы расстались. Если хочешь – вперед! Желаю успеха, Авриль!

Может быть, мама с папой разведутся, и тогда мама сможет выйти за Майка, если захочет. Я-то этого ужасно хотела! Майк будет самым чудесным отчимом на свете.

С маминым печеньем мы заработали для школы кучу денег. На ужин Майк сделал свою фирменную рыбную запеканку и откупорил бутылку шампанского, чтобы отпраздновать такое достижение. Мама позволила и мне сделать пару глотков. Пузырьки ужасно щекотали в носу. Мама выпила немного больше, чем я, и, когда ложилась спать, хихикала без перерыва.

Я ее обняла.

– Мама, ты из-за шампанского такая смешная!

– Глупышка, я всего-то два бокала выпила. Или три. В общем, я просто счастливая, понятно?

– Правда счастливая?

– Да. Хотя до сих пор иногда беспокоюсь, не сошла ли я с ума, правильно ли поступила… Постоянно думаю, как для тебя лучше.

– По-моему, мы очень правильно поступили.

– Конечно, нам невероятно повезло, что мы приехали сюда и встретили Майка…

– Ага. Майк мне ужасно нравится.

– Мне тоже. Он добрый, и с ним весело. И он никогда не злится, – сказала мама.

– Ты ему тоже очень нравишься. А что бы ты сказала, если бы он захотел… ну, стать твоим бойфрендом?

– Господи! Он, конечно, чудесный человек, и я к нему очень привязалась, но…

– Я понимаю, Майк старый, но это ведь не так важно?

– Совсем не важно. Вышла же я за твоего папу.

– И он не такой уж красивый, хотя симпатичный, по-моему.

– По-моему, тоже.

– Так ты могла бы с ним быть вместе?

– Вряд ли, Красавица, – тихо сказала мама.

Я спросила еле слышно:

– Это не потому, что у него денег мало?

– Красавица! – ахнула мама. – При чем тут это? Мне как раз нравится, что Майк небогатый и совсем не думает о деньгах. Он мой очень хороший друг. Если хочешь знать, он вроде как намекал, что не прочь стать больше, чем другом. Но я ему объяснила, и он понял, почему я хочу, чтобы все оставалось, как есть.

– Мам, а почему?

– Я хочу немножко пожить самостоятельно. Чтобы не зависеть от мужчины. Я вышла за твоего папу сразу после школы, а на своих ногах стоять так и не научилась. Хочу доказать, что способна сама распоряжаться собственной жизнью. Это страшновато, но до чего же интересно! И вроде получается, а раньше я считала, что совсем тупая. Понимаешь, солнышко?

– Ну да, немножко… Только я все равно надеюсь, что ты передумаешь!

– Я знаю одно, – сказала мама. – На самом деле я все равно не сама по себе. У меня есть ты, мое солнышко! Без тебя мне бы не справиться. Мы с тобой, Красавица, страшная сила!

По части печенья мы с мамой и правда – сила. На наших кроликов неожиданно появился огромный спрос. Мы все выходные проводили у плиты, чтобы всех заказчиков обеспечить своей продукцией. Недели две мы снабжали печеньем все пансионаты на улице Первоцвет, а потом и в гостинице захотели подавать постояльцам к чаю наши изделия, и для «Чаепития у Пегги» каждый день требовалась большая банка разного печенья с глазурью. Поступали заказы из гостиниц и кафе в Сихейвене, – а еще нас попросили приготовить сто пакетиков с печеньем «Кролики» к большой Сихейвенской ярмарке в июле.

Я нарисовала эскиз наклейки для пакетиков: белый кролик на ярко-зеленом фоне. Мы с мамой установили на ярмарке свою палатку и снова надели белые кружевные фартучки. Нас даже снимало местное телевидение! Я не знала, что нас снимают: еле успевала продавать печенье, и вдруг какой-то дядька меня попросил съесть печеньице и сказать: «Ням-ням, вкуснятина». Ну, я и сказала – а тут вижу, на меня нацелен объектив телекамеры! Я думала, умру на месте, но съемка уже закончилась.

Вечером мама с Майком включили местные новости. На экране у меня был ужасно глупый вид. К счастью, меня показывали всего секунды две, не больше. Еще сказали, что я сама испекла всю кучу печенья. Я начала возмущаться, а мама только посмеялась.