Сергей Михалков - Стихи. Сказки. Басни. Пьесы

Алла. А перо на шляпу я сама пришью!

Шура (не сразу). Ладно! Пожалуй, я согласен!

Вова с удивлением смотрит на Шуру.

Вадим (радостно). Грасиас! Спасибо! Выручил! (Достаёт из кармана тетрадь, протягивает её Шуре.) Держи! Роль!

Шура (просматривает тетрадь). Чей это почерк?

Вадим. Твоего братишки. Это он её для себя переписывал.

Шура. Если он узнает, смертельно на меня обидится. (Вздыхает.) Не по-товарищески…

Вадим. Так ведь Шурка приедет только через две недели, а спектакль у нас через десять дней!

Алла. И потом, всё равно он уже привык к мысли, что его роль отдали другому. А когда он узнает, что мы её взяли у Адика и отдали тебе, он даже будет доволен. Всё-таки ты как-никак его близкий родственник.

Вадим. У тебя память хорошая? Ты эту роль быстро можешь выучить?

Шура. Мне достаточно один раз прочитать, и я уже знаю наизусть.

Слава. Да ну?

Шура. Пожалуйста! (Открывает тетрадь, читает про себя, затем, закрыв тетрадь, наизусть произносит слова роли.) «Господа! Вы ввязываетесь в скверную историю и будете изрешечены пулями! Я и мой слуга угостим вас тремя выстрелами, столько же вы получите из подвала. Кроме того, у нас имеются шпаги, которыми мы недурно владеем, могу вас уверить!»

Вадим. Ну, мексиканец, ты гений! И надо честно сказать, ты только не обижайся: у твоего братишки, хоть он и похож на тебя, такого таланта нет! И не было! И не будет!

Шура. Вы думаете?

Вова (отведя Шуру в сторону). А как же ты хотел сначала отомстить за брата? А?

Шура. Не суйся, Пестик!

Вова. Значит, ты передумал? Не будешь мстить?

Шура. А это уж моё дело! (Отходит.)

Вова пожимает плечами. Вадим, Слава и Алла шепчутся. На веранду выходит Тычинкина.

Алла. Ольга Михайловна, вы придёте на наш спектакль «Три мушкетёра»?

Тычинкина. А кто у вас будет играть д’Артаньяна?

Вадим (показывает на Шуру). Шура! Вот!

Тычинкина. Значит, у вас все уладилось?

Вадим. Я надеюсь, что ваш Шурик на нас не обидится!

Тычинкина. Я очень рада!

Доносится приглушенное петушиное «кукареку». Все прислушиваются. Ребята смотрят на Шуру. Шура неожиданно прикладывает руки ко рту и кукарекает в ответ.

Что с тобой?

Шура. Это у нас такой условный сигнал! Древний клич индейцев! Правда, ребята! Си!

Вова (восторженно, глядя на Шуру). Си!

Шура. Мерси!

Место действия то же. Шура оживлённо беседует со своим двоюродным братом Цаплиным. В руках у Шуры небольшая книжечка, он всё ещё одет в мексиканский наряд.

Цаплин. Я, брат, не знал, что у тебя такие способности. Упорный ты. Как же по-испански будет: «Это очень хорошо»?

Шура (подумав). Эсто эс муй буэно!

Цаплин. Молодец! Честное слово, молодец! Не ожидал! Ну и как же ты орудовал с такими знаниями?

Шура (польщённый). Кроме тех слов, которые ты мне дал, я каждый день по пять фраз заучивал из этой книжечки. (Объясняет.) Такие книжечки к фестивалю выпустили на всех языках! Чтобы легче было объясняться с иностранцами. Только я самые главные фразы учил, самые разговорные. А «Как проехать на Сельскохозяйственную выставку?» или «Меня интересует система образования в вашей стране» — это я не заучивал!

Цаплин. Неужели ребята поверили?

Шура (смеётся.) О! Я их так убедил, будто я — это ты, что им даже в голову не пришло, что я — это я! Они уверены, что настоящий я уехал в пионерский лагерь, а ты, то есть я, вот такой, как сейчас (показывает на себя), остался здесь гостить! Они же не знают, что ты старше меня на целых двенадцать лет! Они же думают, что тебе столько же, не больше!

Цаплин. Правильно! Всё по плану.

Шура. Ещё то хорошо, что нас зовут одинаково и что мама тогда сказала, что мы с тобой похожи! Ребята её про меня — меня спрашивают, а она про тебя — тебя отвечает. Она только удивляется, что я всё время в этом наряде хожу и шляпу целый день с головы не снимаю. Даже сердится. Я эту ковбойку пять раз сам стирал, понимаешь! Я же не могу объяснить маме, зачем мне всё это нужно!

Цаплин. Ты ребятам и про Мексику рассказывал?

Шура. Ещё как рассказывал-то! И про бой быков и про петушиные бои! Я три книжки про Мексику почти наизусть выучил и из Большой советской энциклопедии целый кусок. Хочешь, скажу? (Скороговоркой.) «Основная масса населения современной Мексики — смешанного индейско-испанского происхождения. Эта группа населения говорит на испанском языке, который является государственным языком. В то же время в Мексике сохранилось свыше сорока пяти индейских племён и народностей. Среди них…»

Цаплин. Верю, верю! Хватит! (Смеётся.) Ты, брат, я вижу, не только артистом можешь быть, но и отличным разведчиком в тылу противника! Как же ты мне говорил, будто не умеешь притворяться? Будто тебя в самых серьезных местах смех разбирает?

Шура. А я себя переборол! Нарочно что-нибудь самое смешное рассказываю, а улыбку прячу! Смеюсь только внутренне… (Хохочет.)

Цаплин (смеётся сам). Чего ты хохочешь?

Шура (хохоча до слёз). Вспомнил! Ой, не могу! (Держится за живот.)

Цаплин (не может удержаться от смеха). Что же ты вспомнил?

Шура (давясь от смеха). Петуха…

Цаплин (хохочет). Какого петуха?

Шура (хохочет, вытирает слёзы). Которого я как будто собой из Мексики привёз! Ой, не могу!.. А петух этот самый обыкновенный! Я его на улице поймал, в зелёный цвет покрасил и в наш сарай запер!.. Ой, боюсь, мне за него попадёт — соседка его уже целую неделю ищет!

Цаплин (перестав смеяться). Ну, уж это ни к чему.

Шура. Я его сегодня выпущу. Ему тут недалеко до дому идти.

Цаплин. Соседка его, зелёного, теперь не узнаёт.

Шура. Краска с него сама быстро сойдёт, ему только под дождь попасть: она акварельная! Если бы я его масляной, когда другое дело…

Цаплин. Я, видимо, приехал вовремя… Так какой же теперь дальнейший план?

Шура (серьёзно). Сегодня всё разоблачится, и они будут наказаны! Сегодня спектакль! Я — д’Артаньян! Без меня спектакль состояться не может.

Цаплин. Понимаю…

Шура. Сейчас (смотрит на ручные часы Цаплина) пять часов. Начало в восемь. В пять тридцать ребята заходят за мной, чтобы вместе собраться и в последний раз всё повторить. Они заходят за мной, а меня… нет!

Цаплин. А где же ты?

Шура (лукаво). Я здесь, но меня нет. Понимаешь?

Цаплин. Пока не понимаю.

Шура. Я сейчас снимаю с себя весь этот костюм и одеваюсь так, как будто только что приехал из пионерского лагеря, где я отдыхал. Они приходят и видят меня — меня, а не меня — тебя. Понимаешь теперь?

Цаплин (взвешивая). Начинаю догадываться.

Шура (увлечённо). Они спрашивают меня — меня, где я — ты? Я делаю вид, что ничего не понимаю, и говорю, что ты — я неожиданно уехал в Москву. Никакого испанского языка я не знаю, вообще с ними кое-как разговариваю, потому что я на них обижен, и тогда они понимают, что сами себя поставили в ужасное положение. Кто у них будет играть д’Артаньяна? Адриан больше с ними не водится. Спектакль срывается. Вадим наказан! Вот! Конец!

Цаплин (серьёзно). Но наказан будет не только он. Наказаны будут все ребята и зрители, которые придут на спектакль.

Шура. Ну и пусть! Пусть!

Цаплин. Погоди, не горячись. Ребят, может быть, проучить надо, это я понимаю…

Шура. Ещё как надо-то!

Цаплин. Но не надо им мстить!

Шура. Нет, надо!

Цаплин. Нет… Конец всей истории должен быть совсем не таким, каким ты мне его сейчас нарисовал.

Шура. Почему? Я не согласен.

Цаплин. Послушай, дорогой друг, раз мы вместе задумали план «Сомбреро», надо его вместе и довести до конца.