Татьяна Рик - Чур, Володька — мой жених!

Кто такой Гаврош, я знаю. Мне мама про него книжку читала. Это был мальчик, он был очень бедный, у него совсем не было еды. И жил он… В слоне! Это был памятник что ли… Там, внутри, он устроил себе домик. Всё бы ничего, но там было много крыс. Гаврош привёл туда кошку. Но крысы её съели! Ужас! Как, наверное, страшно! Хорошо, что самого мальчика они не съели! Ещё Гаврош участвовал в революции. Не у нас, а во Франции, давно уже. Он подавал патроны тем, кто воевал на баррикадах на улицах Парижа. Баррикады — это всякие крупные вещи и мусор, которые наваливают кучей прямо посреди улицы, чтобы оттуда стрелять было удобнее. Мама мне читала книжку, я слушала внимательно. Но конец я совсем не поняла. И — почему мама загрустила — тоже. Я спросила, чем же всё кончилось. И мама осторожным таким голосом, чтобы не напугать меня, сказала: «Танечка, Гавроша убили». Убили? Как убили? Такого хорошего мальчика! Почему? Несправедливо! Страшно! Я в полном отчаянии. И плачу, плачу, плачу. Мама меня утешает, уговаривает. Даже сердится немного. А я всё равно плачу. Он уже стал моим другом в моей голове. И я совсем не в силах примириться с этой потерей. Да, я понимаю, что это не настоящее, что это книжка. Я запомнила автора, потому что сама прочитала на красно-бело-синей обложке: Виктор Гюго. Почему-то ударение неправильное: не ВИктор, а ВиктОр. Мама меня поправила. И объяснила, что у французов все ударения на последний слог. Вот ведь странный язык!

Я теперь знаю, что «Гаврош» — это кусочек из большой книги «Отверженные». Я её пока не читала. Но оттуда есть ещё один отрывок, мой любимый, про девочку. «Козетта» называется. Там такая ужасная история! Шла женщина с маленькой-маленькой девочкой. Почему-то она эту девочку не могла взять с собой. И отдала совсем чужим людям. По фамилии Тенардье. Я почему-то называю их Терандье. Мне так больше нравится. Так похоже на знакомое слово веранда. Веранда-Верандье-Терандье. Знаю, что неправильно, но как-то переучиваться не хочется. Так вот это были ужасно злые, страшные люди! Они ненавидели маленькую Козетту — так звали девочку — и ужасно её мучили. Она была у них голодная, оборванная, воду носила — тяжеленное полное ведро! Жила под лестницей, спала на куче тряпок, а из игрушек у неё была только крохотная оловянная сабелька, которую она заворачивала в лоскутик и укачивала, как дочку. Я так ненавижу этих Терандье!!! Гады какие! Они ещё врут Козеттиной маме в письмах, что всё хорошо, что у девочки всё есть! И это потому, что мама присылает им деньги, чтобы они купили Козетте еду и одежду. А они почти всё забирают себе!!! Мне хочется плакать и драться, защитить эту бедную девочку. Написать её маме, как на самом деле всё там происходит! И я всё думаю: ну как, как она могла оставить свою родную маленькую доченьку?! Отдать!!! Да ещё каким-то неизвестным людям?!! Мама пытается мне объяснить, что с ребёнком Фаншетту (так зовут Козеттину маму) не взяли бы на работу на фабрику. И не было бы денег, пришлось бы умереть с голоду. Но я, честно сказать, не верю. Мне кажется, должен быть какой-то другой выход! Я не верю, что они бы умерли. Всё как-то устроилось бы! Только бы им не расставаться! Неужели мама могла бы и меня вот так отдать? Нет, нет! Я не хочу об этом думать! Фаншетта — глупая! — увидела, какие хорошенькие дочки у самих Терандье, весёлые и толстенькие. Почему она решила, что Козетту эти злые колдуны примут, как свою? Но в жизни есть справедливость! Появляется добрый волшебник! Он пришёл забрать и спасти Козетту!!! Он сначала донёс ей тяжёлое ведро, потом купил ей потрясающей красоты куклу! Её мечту! Такую же замечательную большую куклу, как моя Насто! А после совсем забрал бедняжку Козетту из этого рабства! Ура! Я просто счастлива! Мама говорит, что этот добрый человек — беглый каторжник Жан Вольжан. Я слушаю и думаю, что, наверное, каторжник — это кто-то очень хороший. Мама объясняет, что это преступник. Но я опять не верю. Какой же он преступник?! Нет, он почти Дед Мороз. И он станет Козетте вместо папы. Теперь душа моя спокойна!

Рассказ «Козетта» в большущую книгу включён — «Живые страницы». Такую огромную, толстенную, в жёлтой, немного уже потрёпанной обложке. На ней нарисован мужчина с сыном. Они идут за ручку на демонстрацию. В этой книге много-много рассказов, сказок и стихов. Я из неё столько узнала! Там есть рассказ Льва Толстого «Булька». Очень смешно начинается: «У меня была мордашка, её звали Булька». Вообще-то Булька — это собачка. И картинка — там бульдожка такая милая на сером фоне.

Есть рассказ «Таня-революционерка», писательницы Елены Верейской. Про девочку, и зовут её так же, как меня — Таня. И я этим даже горжусь, потому что эта Таня — просто маленькая героиня. Когда была революция, папа этой девочки прятал у себя дома шрифт из типографии — железные буквы, чтобы печатать листовки для рабочих — призывать их выступить против нехороших богатых и против царя. Если бы тот шрифт нашли жандармы, папу посадили бы в тюрьму. Мама спрятала буквы в узелке под Таниной подушкой — Таня лежала больная. Но девочка испугалась, что место это больно уж ненадёжное. И утопила все буковки в кувшине с молоком. И вовремя — под подушкой злые жандармы как раз посмотрели. А в молоке не догадались, конечно! Так эта смелая девочка спасла своего папу! И помогла революции! Как Гаврош!

Хороший рассказ! Всегда приятно читать про ребят, которые что-то важное сделали в жизни. Но для этого должна быть воля. Там, в книжке «Живые страницы», есть рассказ, где мальчик, чтобы воспитать волю, ел студень спицами, которыми вяжут. Смешной рассказ! Студень ведь падал всё время! Он же скользкий! А спицы тонкие!

У моей бабушки Зины есть такие спицы. Она мне связала юбочку и пончо. Юбочка черная с белыми, красными и сиреневыми полосочками, в складочку. Нарядная! А пончо — это вообще мексиканская одежда. Пончо — это оно, но я его называю понча — она. Мне так больше нравится. Понча — чудная! Без рукавов, только голову просовываешь… И спереди уголком связана. А понизу — кисточки! Цвета она сиреневого, с черными, белыми и красными полосками. И эту юбочку с этой пончей вместе можно носить. И будет очень, очень, очень красиво!

А мама с папой сшили мне пальто. Из серой драповой ткани, толстой и тёплой. Чтобы я не мёрзла. Вечером, на кухне, под лампой, они кроили пальтишко на гладильной доске — рисовали мылом на серой ткани по лекалам… И вот оно готово — в самый раз!!! Пуговицы на нём выпуклые, чёрные, с блестящей светлой серединкой. Мне кажется, так должны выглядеть алмазы! Я про них в «Коньке-горбунке» прочитала. Там — волшебные кони. И у них:

Вот в сером пальто с алмазными пуговицами я и явилась в тот день в детский сад.

— Смотрите, Танька в новом пальте пришла! — закричала Маринка, сидя на лазилке.

— Надо говорить: «в пальто»! — возмущённо буркнула я себе под нос и юркнула в беседку.

«Стыдоба какая — „в пальте“! — ворчала я про себя. — Не знает, что это слово не меняется!»

Перед тихим часом я похвасталась воспитательнице:

— Посмотрите, какое пальто мне сшили родители!

— Зачем ты врёшь? — неожиданно сказала воспитательница. — Тут сзади бирка пришита. Это значит, вещь покупная.

Я очень растерялась. Я даже задохнулась от обиды. Какая такая бирка? Я своими глазами вчера видела, как они его шили!

— Вот бирка! — показала воспитательница.

И в самом деле сзади, на изнанке, под воротником, обнаружилась тряпичная маленькая ленточка. Чёрная. Золотыми буквами на ней что-то написано. Не по-русски.

— Вещь импортная! — заключила воспитательница. — Ну и зачем ты выдумываешь?

Я чуть не плакала. Откуда она взялась, злополучная бирка? Я спросила об этом маму, когда она пришла вечером с работы.

— Это мы с папой пошутили. Мы её от пижамы отпороли, от твоей белой, байковой, с розовыми белочками. И пришили на пальто. Для важности.

— Понятно, — сказала я. — Ты завтра скажи воспитательнице, что я не врала. А то обидно очень.

Детский сад я не люблю. Там противно пахнет тряпками и пыльной горячей батареей. А во дворе лежит большая куча угля. И чтобы батарея была тёплая, нужно топить этим углём. Так мне папа объяснил.

До этого сада я ходила в другой. Недалеко от бабушкиного дома. Потому что я некоторое время жила у бабушки. В том саду мне сразу дали одеяло с ласточкой на красном фоне. И на шкафчике тоже была такая ласточка, и на полотенце. Хорошая ласточка — она спасла Дюймовочку. Настоящий друг! И вот однажды прихожу я в сад, днём нас укладывают спать, а воспитательница подводит меня к кроватке, на которой — свинюшка розовая на синем фоне! Свинюшка! А вовсе не ласточка.

«Это твоя кровать, — говорит воспитательница. — Ложись».

Я постеснялась сказать. Легла. Лежу, не сплю и чуть не плачу от обиды! Моя кровать с ласточкой! И сама я — ласточка, конечно, а никакая не свинюшка!