Лодка в протоке - Галина Васильевна Черноголовина

Надейка хорошо знает Акима. Когда Аким приезжает на каникулы, он вырезает для неё из дерева забавные игрушки, катает её на лодке-оморочке и всё вспоминает Надейкину маму — свою учительницу. А вот Надейка, как ни пытается, не может вспомнить маму, да и понятно: мама погибла, когда девочке было всего год и три месяца.

В письме Аким пишет, что получил премию за хорошую картину и спрашивает, какие подарки привезти дедушке из города.

— Какие подарки...— тихо смеётся дедушка.— Табак, спички, материя в магазине есть, а всё другое тайга даст. Медвежатину он из города привезёт? Или талу?

Что такое тала, Надейка знает. Это сырая мороженая рыба, наструганная тонко-тонко. Дедушка угощал её: ничего, вкусно.

— Кедровый орех привезёт? Ягоду? Или вот такие олочи?

У Надейки тоже есть олочи. Дедушка Пасхар специально сшил для неё из щучьей кожи. Они лучше валенок. В них можно по сырому снегу бегать, ноги не промокают. Обледенеют олочи, станут жёсткими, Надейка их палочкой щёлк, щёлк, ледок осыплется — и опять мягкие. А чтобы тепло ногам было, дедушка Пасхар дал ей травы особой, вместо стельки в обувь класть — ула называется.

— С улой нога и в тайге, как дома,— говорит дедушка.— И как там Аким по своему городу в ботинках гуляет? Мороз ведь.

Сухие поленья в печке прогорели, с треском рушатся верхние головни...

Вышли из учительской учителя, значит, педсовет кончился. А тётя Капа всё не выходит.

Надейка робко постучалась и заглянула в учи-

тельскую. Там, прислонившись спиной к печке, уже начавшей нагреваться, стояла Тамара Константиновна. Лицо у неё было расстроенное. Капитолина Ивановна сидела за столом.

— Тётя Капа...

— Ты здесь? — удивилась Капитолина Ивановна.— Сейчас пойдём, подожди чуточку.

Надейка закрыла дверь.

— Хорошая девочка, послушная,— сказала Тамара Константиновна.— Были бы все такие... Вот вы на педсовете сказали, Капитолина Ивановна, что тетради у моих ребят грязные. У Надейки-то ведь чистые. И у других, где в семье следят.

— Не во всех семьях могут уследить,— сказала Капитолина Ивановна.— Вот хотя бы у тех же Стрижко — буквально семеро по лавкам.

— Так я со Стрижко всё время занимаюсь,—сказала Тамара Константиновна.— И Надейка ваша ей помогает. Кстати, Капитолина Ивановна, я давно хотела у вас спросить...

— Пожалуйста.

— Почему Надейка вас тётей зовёт? Ведь вы ей как мать...

— Нет,— вздохнула Капитолина Ивановна.— Я же не могу скрыть от Надейки, что у неё мать была. У неё была мать, у меня был сын. Вместе они и погибли.

— Капитолина Ивановна...

Тамара Константиновна уже ругала себя в душе, что завела такой разговор. Ей рассказывали о несчастье, которое постигло Капитолину Ивановну восемь лет назад. В конце лета Надейкина мать, которая работала в одной школе с Капитолиной Ивановной, поехала провожать мужа в город — он улетал в Москву на учёбу. Капитолина Ивановна отправила с нею своего тринадцатилетнего сына Витю город посмотреть, а сама осталась с маленькой Надейкой.

Обратно Надейкина мать и Витя возвращались па глиссере. Глиссер налетел на подводную корягу и перевернулся. Спастись никому не удалось.

— Не будь Надейки... пожалуй, не перенесла бы,— говорила Капитолина Ивановна.— А насчёт того, чтобы мамой звать, Тамара Константиновна, так ведь у неё отец. Всё собирается приехать забрать её. Вот недавно, перед пургой, письмо прислал, скоро приедет. Может, и увезёт её.

— Это несправедливо!—горячилась Тамара Константиновна.

— Несправедливо сейчас заставлять Надейку ждать в коридоре,— рассмеялась вдруг Капитолина Ивановна и распахнула дверь.— Надеюшка, ты не уснула? Одевайся, пойдём!.. Вы уж, пожалуйста, дедушка, не задвигайте рано вьюшки в печах,— попросила Капитолина Ивановна, уходя,— Как бы угару не было.

ТО САМОЕ ПИСЬМО

Тамара Константиновна жила возле школы в учительском доме. Надейка и Капитолина Ивановна попрощались с ней и пошли, взявшись за руки.

В лунном свете чернели сопки, на искристом снегу далеко протянулись две тени — одна побольше, другая поменьше.

Надейка говорила без умолку, рассказывая о лисичках, какие они красивые, о медвежьей берлоге в старом кедре, о таёжном ключе...

Ещё за два переулка до дома их встретил большой пушистый кот Тиграс и, задрав хвост трубой, стал тереться о валенки, мурлыкать и мяукать.

— Вот беспокойное семейство,— засмеялась Капитолина Ивановна,— не сидит дома без хозяйки.

А сама вдруг подумала: а как бы возвращалась она домой, если б знала, что там её никто не ждёт...

2 Лодка в протоке '

Тиграс взбежал на крыльцо и, нетерпеливо поднимая то одну, то другую лапу, ждал, когда откроют двери.

— Замёрз? Сейчас печку затопим,— сказала Капитолина Ивановна,—борщ подогреем, чаю вскипятим. Есть хочешь, Тиграс?

— Ему тётя Люба рыбы давала,—сказала На-дейка, обметая валенки,— он сытый.

Когда зашли в комнату и зажгли свет, Капитолина Ивановна ахнула:

— Тиграска, где ты морду и лапы так вымазал? Весь в саже, трубочист, опять в трубу греться лазил?

Надейка поглядела на кота и расхохоталась.

Тиграс не выносил, когда над ним смеются. Он обиделся, совсем как человек, и пошёл к двери, хотя сильно намёрзся. Сел и зажмурился, как бы говоря: «Смейтесь, а я уйду».

— Ну ладно, Тиграсик...— Надейка присела и стала гладить его.— Не обижайся, я больше не буду смеяться.

Капитолина Ивановна сняла свой тёмно-синий костюм, надела бумазейное платье — белые листики по зелёному полю — и стала сразу другой, привычной и домашней. В школе Надейке передавалась от других ребят робость перед директором школы, Капитолина Ивановна всегда была там серьёзная; косы, которые она укладывала вокруг головы короной, делали «ё выше и строже. А сейчас она вынула шпильки, косы упали на плечи, тётя Капа хлопочет у плиты — такая тёплая, добрая...

— Тётя Капа,— спросила за ужином Надейка,— тебе сегодня принесли письмо?

— А как же! Я только хотела тебе рассказать. Письмо очень важное, из крайоно. И знаешь, что в нём говорится? У нас в Кедрове решено строить новую школу.

— Ура! Ура! — запрыгала Надейка.— А когда построят?

— К новому учебному году, если успеем.

— Тётя Капа...— Надейка подвинулась поближе, обняла Капитолину Ивановну.— Тётя Капа, а рассказать всё, как было?

— Что? — не поняла Капитолина Ивановна.

— Как мы письмо доставали.

—