Олег Верещагин - Путь в архипелаге (воспоминание о небывшем)

— Шестнадцать тысяч на семьсот — это по двадцать два-двадцать три ниггера на каждого из нас, — подл голос Дидрих, светловолосый атлет со шрамом на левой щеке.

— Ну, каждый из нас стоит десяти негров, — буркнул Пашка.

— Всё равно получается, что нас хватит на семь тысяч, — заметил Лёшка.

— Что? — не понял Ромка.

— Я говорю, что даже по десять негров на каждого из нас — всё равно получается семь тысяч. И даже по двадцать — до победы не дотягиваем.

— Что ты предлагаешь? — спросил Ромка. Лешка пожал плечами, но Улав — желтоволосый норвежец в кирасе из серебряных полос — предложил вместо него:

— Мы можем отойти на перевалы Кавказского хребта и оборонять их, пока не соберутся ещё подкрепления.

— А ещё, — Карди (Нэд), вытянув вперёд повреждённую мной ногу, насмешливо оглядел всех, — можно вообще плюнуть на происходящее.

— Как это плюнуть?! — вскочил Марио.

— Слюной, — любезно пояснил Карди. — Если пошли разговоры об отступлении и обороне, — он встал, опираясь на шпагу. — А вот если судить по твоему плану, Роман, то вот тут Кура делает резкий поворот и полупетлю. На нашем берегу вплотную к воде подступает лес, на их берегу — скалы. В скалах они умеют драться ещё хуже, чем в лесу. Представьте себе, что мы открыто объявимся на побережье. Как вы думаете, они удержатся от нападения? Вот мы, три с небольшим сотни человек. Или бросятся переправляться через Куру, пока берега свободны?

— Они пришли нас убивать, — сказал Франсуа, нянча на ладони саблю в ножнах. — Они не удержатся.

— Я тоже так думаю, — кивнул Карди и снова начал чертить. — Они переправляются и пытаются навалиться на нас в лесу. В это самое время второй наш отряд — мы с ними свяжемся — ниже по течению тайно переправляется через Куру и выходит неграм в тыл. Если учесть их склонность к панике — они вполне могут решить, что нас в несколько раз больше. И дело выиграно.

— Авантюра, — коротко отрезал Дидрих. — Стоит им на секунду сохранить хладнокровие — и нам конец. Нас семь с половиной сотен, поделенных на два отряда. Их — шестнадцать тысяч. Они навалятся — это ты точно сказал, Карди — и расплющат нас.

— В лесу? — пробормотал Тиль. — Нет, в лесу им нас не раздавить, Дидрих. Это не полевое сражение. В лесу мы раздёргаем их и перебьём по группам, а вернуться они не смогут — их атакуют с тыла. Кроме того, у нас немало луков, арбалетов и аркебуз. Да и с десяток стволов, кажется, есть?

— Есть, — кивнул Колька, и Ромка кивнул тоже.

— Вот, — заключил Тиль. — Нет, мне план англичанина по душе. Всё решится сразу.

— Он тебе по душе, потому что ты чокнутый, — заявил Дидрих. Разговор шёл на вавилонской смеси из десятка языков, я отлично всё понимал, но помалкивал. И сильно удивился, когда Ромка спросил:

— А ты что думаешь, Олег?

— Я? — на миг я смешался, но всего на миг. — Я отличный фехтовальщик, — скромности в моём заявлении не прозвучало, — но в больших сражениях ничего не понимаю… Впрочем, я согласен с Тилем. Лучше всего идти и сражаться. Ведь драться всё равно придётся. Не сегодня, так завтра. Зачем ждать?

Утро было тёплым, сырым и туманным. Всё вокруг закутала искажавшая звуки серая пелена, передвигавшаяся и меняющаяся — в ней выступали смутные фигуры, слышались лязг, неясные разговоры, шаги, хруст веток — лагерь постепенно просыпался.

Ещё толком не продрав глаза, я взглянул на запястье и с полминуты тупо соображал, куда делись часы. Потом вспомнил, тяжеловато сел, передёрнув плечами. Несколько наших тоже уже проснулись; Анри молча протянул мне половину вяленой рыбы, налил в котелок чая. Чай был настоящий, местный, только без сахара — но от этого, как ни странно, даже вкусней.

— Слышишь шум? — спросил Вадим, пятернёй причёсывавший свои светлые волосы. — Негры на том берегу. Купились.

Я прислушался. И за голосами лагеря в самом деле услышал ровный, монотонный гул. Меня вновь пробрала дрожь — но уже не от холода…

Я допил чай и, решительно поднявшись, пошёл к берегу реки, на ходу затягивая ремни, то и дело натыкаясь на ребят и даже спотыкаясь об них. Вода рокотала где-то на перекате. Около берега — в том месте, где я вышел — сидел и задумчиво плескал себе в лицо Лаури. Рядом на песке лежали его оружие и снаряжение.

— Привет, — я опустился рядом, начал умываться. Если честно, я был рад, что встретил англичанина. Меня вдруг охватила неуверенность в исходе предприятия, которое мы затеяли.

— Привет, — Лаури зевнул, воспитанно прикрыв рот ладонью. — Ну вот. Минут через двадцать туман утянет — и всё начнётся.

— Ты участвовал в чём-то подобном? — спросил я. Лаури кивнул:

— Не столь масштабно, но нас тоже было несколько сотен, и негров — тысяч семь. Ничего особенного. Если ты жив, то жив. Если тебя убили — тебя убили, и не всё ли равно, стычка это один на один или подобное побоище…

— Наши-то подошли на тот берег? — поинтересовался я. Лаури снова зевнул:

— Подошли, подошли…

Подвалили Тиль и хромающий Карди. Тиль успел уже где-то умыться, мокрые волосы блестели, голландец улыбался:

— Привет.

Карди сказал досадливо:

— Ты лишил меня возможности поучаствовать в грандиозном побоище, русский.

— Что вы с ним не поделили? — шёпотом спросил Лаури. Я поморщился:

— Да так, мелочи, — и встал. В тумане странно и раскатисто прогудел рог. — Кажется, нас.

— Нас, нас, — с ленцой ответил Лаури. — Тиль, помоги бригантину надеть…

…Туман рассеялся мгновенно, даже странно. И первое, что я услышал — как присвистнул Олег, Крыгин.

Да. Было отчего.

Негры спускались к воде. Они двигались сплошной, монолитной чёрной массой, расцвеченной яркими точками перьев на масках. Масса выливалась из нескольких скальных проходов, как некая паста из тюбика. Рокочущие бубны сливались с визгом труб в дьявольской какофонии, давящей на мозг.

Передняя часть гигантской толпы, лязгая металлом и взрёвывая, начала спускаться в воду на перекате брода.

— Молись, кто верует… — прошептал Вадим, кладя на плечо клинок своего бастарда.

— Ровней ряд! — закричали на левом фланге. По нашему строю прошло короткое движение, он уплотнился и выровнялся. Кто-то и правда явно молился, некоторые целовали клинки или что-то говорили соседям, другие неотрывно смотрели на негров.

Я натянул на левую руку крагу, вытащил из ножен палаш. Подумал и поднёс к губам его рукоять — то место, где на яблоке была выдавлена свастика. Поцеловал холодный металл, покосился вправо-влево. То ли никто ничего не заметил, то ли не увидели мои ребята в этом ничего странного… Я опустил палаш и достал дагу.

И начал смотреть, как на наш берег рвано и резко выбегают гряд волн, рождаемых ногами негров, добравшихся уже до середины реки.

Краем глаза я заметил, как из строя выходят ребята с луками и прочим метательным оружием. Джек тоже вышел… Деловито, хотя и вразнобой, защёлкали тетивы. Негры взвыли, хотя едва ли обстрел причинял им такой уж большой ущерб.

— Чёрт побери, сколько же их… — услышал я голос Видова и заметил в ответ:

— Мы пришли бить, а не считать, — а Басс философски добавил:

— Чем гуще трава — тем легче косить.

— Косы бы не затупить, а то и подточить будет некогда, — проворчал Мило.

— Скорей бы, — прошептал Иван.

— Да уже сейчас, — я подвигал лопатками под бригантиной. И угадал. Условленным сигналом прокричал рог, и я начал пятиться вместе с остальными к лесу, который на миг в самом деле показался мне спасительным. Словно мы и вправду собирались рассеяться в нём без боя…