Джозеф Дилейни - Рассказы Ведьмака: Ведьмы

Квизитор работал на церковь и занимался тем, что сжигал ведьм. К таким людям я не питал абсолютно никакой любви. Ведьмаков они, кстати, сжигают с еще большей радостью, если только получат свой шанс, и нередко используют власть для собственной выгоды: Квизитор казнит ни в чем не виновных женщин и конфискует их ферму, чаще набивая свой собственный карман.

— Она может переждать опасность здесь, пока та не уйдет, — смягчившись, кивнул я. Я был слишком влюблен в Мэг, чтобы отказать ей хоть в чем-то.

Ответ пришел на той же неделе. Ее сестра направлялась в Англзарк и попросила встретить ее в Болтоне на дороге, шедшей через болота.

— Она придет ночью, — сказала Мэг. — Так безопаснее…

Уже несколько часов мы ждали ее сестру на перекрестке, дрожа от холода. Снег на земле еще не растаял, но и не шел уже три дня, так что дорога была полностью открыта и видна. Наконец, вдалеке мы заметили движение — к нам быстро приближалась упряжка из шести лошадей, чье дыхание серым паром выделялось в холодном ночном воздухе.

Я ждал, когда выйдет Марсия, но вместо этого кучер и его помощник соскочили с повозки и стали развязывать толстые плетеные веревки, с помощью которых к крыше крепилось нечто большое, длинное и тяжелое. Справившись с узлами, они стащили его вниз и оставили у наших ног. Это был огромный черный гроб…

Не проронив больше ни единого слова, двое мужчин взобрались обратно на повозку, а затем кучер взмахнул кнутом, и повозка развернулась и исчезла в той стороне, откуда и появилась.

По моей спине пробежали ледяные мурашки.

— Только не говори мне о том, о чем я думаю… — тихо сказал я.

— Моя сестра внутри. Как еще она могла попасть сюда незамеченной?

— Она ведь дикая, да?

Мэг кивнула.

— Почему ты не сказала мне?

— Потому что тогда ты бы не позволил ей сюда прийти!

Бормоча под нос проклятия, я помог Мэг перетащить гроб вверх по склону — к нашему дому.

Хоть она и была красивой, но все-таки оставалась невероятно сильной, и даже ничуть не устала. Как только мы пересекли порог, она, не теряя времени, открыла массивную деревянную крышку голыми руками.

Я стоял позади, держа на всякий случай в руках посох.

— Ты можешь ее контролировать?

— Она как котёнок, — улыбнулась Мэг, отходя в сторону.

Так я впервые увидел ламию в ее дикой форме. Учитель много раз описывал мне их, и я не раз читал о подобных ведьмах в Бестиарии, но на деле же все оказалось намного ужаснее.

Марсия была невероятно далека от человеческого облика. Она двигалась на четвереньках, ее крючковатые костлявые пальцы заканчивались острыми твердыми когтями, а по спине, покрытой зелеными и желтыми треугольными чешуйками, струились грязные засаленные волосы, волочась по земле. Лицо же ее, от которого у меня душа уходила в пятки, больше напоминало искаженную морду какого-то кошмарного зверя с круглыми глубоко посаженными глазами и толстыми густыми бровями над ними.

Ламия выбрала своим излюбленным местом чердак и там и поселилась, и первые несколько недель это казалось мне лучшей ее идеей. Как выяснилось, дикие ведьмы-ламии могут зазывать к себе птиц, и те послушно летят на этот зов, не в силах вырваться из-под ее чар, пока та полностью не выпивает их кровь. Каждую ночь я слышал, как они летают по чердаку, громко хлопая крыльями, а затем истошно кричат, сгорая в агонии, едва ли поняв, что стали ужином для ведьмы.

Потом настала очередь крыс — она могла призывать и их. Опять же, я отлично слышал шорканье их мелких лап по полу, а затем дикий визг, когда после недолгих преследований до них добиралась Марсия, на мои же вопросительные взгляды Мэг отвечала теплой улыбкой.

— Она любит сочных крыс, — объясняла она, — но иногда погоня за добычей намного лучше, чем она сама!

Каждую неделю Мэг приносила Марсии сырое мясо из местной лавки мясника, чтобы хоть как-то скрасить ее рацион. Она внимательно присматривала за сестрой, и каждый раз убиралась на чердаке, разгребая завалы из окровавленных перьев и смердящих крысиных шкурок. Я был против, но что я мог сделать? Я не хотел потерять Мэг и, в конце концов, дошел до того, что пусть уж лучше дикая ламия живет у меня на чердаке, а не свободно гуляет по Графству, убивая невинных людей.

Однако, как я уже говорил, ничто не длиться вечно, и вскоре нашему шаткому спокойствию настал конец.

Одной безлунной ночью Марсия выбралась через дыру на чердаке и вырезала несколько десятков овец, мирно пасущихся на болотах. Мало того, она перетащила их мертвые туши к нашему дому, и за ней тянулся огромный красный след из крови и внутренностей, ведущий прямо к нам. К счастью, утренний снегопад мигом скрыл все следы, да и фермер не стал особо разбираться, скинув всю вину на волков или голодающих в зимнюю пору собак, что нередко бродили по Англзарку в поисках пропитания.

Мэг сделала сестре хороший выговор и сказала мне, что та обещает больше никогда не совершать ничего подобного.

Несколько недель спустя Марсия спустилась вниз…

Я сидел рядом с Мэг перед огнем, когда внезапно услышал странные леденящие душу звуки, которые едва ли напоминали шорканье по полу обычной человеческой обуви. Я обернулся. Марсия внимательно смотрела на нас, выглядывая из-за двери. Она выглядела так, будто зверя впервые одели в одежду и вывели в люди: она дышала глубоко и шумно, горбилась и не могла правильно стоять на задних лапах.

— Иди сюда, сестренка, посиди рядом с нами, — пригласила ее Мэг.

Я чуть не проглотил язык, когда увидел ее целиком при свете огня.

Ламии обращались медленно, и Марсия жила в доме меньше месяца, находясь в компании только свой сестры, но даже так она значительно изменилась. На ней была одета пара остроносых туфель, подол одного из платьев Мэг доходил до колен, а само оно едва прикрывало плечи, и я заметил, что теперь грани различия между ее руками и ногами стали более четкими, явными. Ее подстриженные волосы выглядели аккуратнее, и лицо почти полностью походило на человеческое, только с тем же диким, необузданным блеском. Пожалуй, о ее звериной натуре напоминали сейчас только длинные острые когти вместо обыкновенных ногтей.

Марсия уселась рядом с Мэг и исподлобья пробежалась по мне оценивающим взглядом, а затем оскалилась — кажется, это была улыбка.

— Может, мы разделим его, сестра? Этого мужчину, что сидит между нами? Почему бы и нет?

— Он мой! — ответила ей Мэг. — И я не разделю его ни с кем — даже со своей сестрой!

Но все же власть Мэг над Марсией была далеко не безгранична. Она разбудила меня посреди ночи, она выглядела испуганной и ужасно обеспокоенной.

— На чердаке нет Марсии! — задыхаясь от волнения, сказала она мне. — Она ушла на болота!

— Еще одна овца? — простонал я, переваливаясь через край кровати и натягивая на ноги сапоги. Да, Марсия сильно изменилась, стала почти похожей на человека, но оставалась внутри той же дикой ламией, жаждущей крови.

— Нет, хуже. Намного хуже… Ребенок, она наблюдала за ним на ферме, когда утаскивала овец!

— Когда она ушла?

— Несколько минут назад. Я слышала шорох на чердаке и поднялась проверить, что там случилось. Ее не было.

Следы Марсии ярко выделялись на фоне чистого белого снега, и я шел за ней, а рядом брела Мэг, вызвавшаяся помочь, чем сможет.

— Если она убьет ребенка, то они ее найдут, и мы должны будем уйти, — жаловалась она.

— Это плохо, но прежде всего надо беспокоиться за ребенка и его семью! — сердито прервал ее я, прибавляя шаг. Мое сердце замерло, когда я представил, что будет, если мы опоздаем.

Следы ее ног привели нас к ферме, а затем уходили за хлипкий деревянный забор. Мы пригляделись. Марсия, сидя на корточках в тени дома, осторожно заглядывала в темное окно — не сомневаюсь, она наблюдала за своей добычей.

Я с облечением вздохнул: еще не все потеряно.

— Нет, сестра, ты забралась слишком далеко! — позвала ее Мэг тихим шепотом, чтобы не потревожить хозяев. — Вернись, сейчас же!

Но жажда крови Марсии разом перечеркивала все ее старания.

Ламия зашипела на нас, а затем снова перевела взгляд на окно детской спальни. Внезапно она одним движением скинула остроносые туфли и запрыгнула прямо на стену — ее острые когти глубоко впивались в камень.

Она легко разбила кулаком стекло. Схватившись за прямоугольную деревянную раму, она рванула ее на себя и полностью сорвала ее с окна, порождая тучу стеклянных брызг, с треском серебрящихся в свете бледной луны.

Ребенок громко закричал от страха: Марсия пробралась внутрь.

Не успел я сделать и шага, как дикая ламия тут же выскочила из спальни, стискивая в лапах свою жертву, и приземлилась прямо напротив меня.