Ренат Янышев - Каникулы юной ведьмы

Так! — сказал Николай Семенович, хмурясь. — В воду никто не полезет. Без моего разрешения к озеру не приближаться. Без дополнительно разработанных предосторожностей работу не начинаем. А ты, девочка, если ты девочка, конечно, останешься с нами и объяснишь нам все толком.

Я девочка, — буркнула я, не решив еще, обидеться мне или нет. — Ас вами я остаться не могу.

Ну это мы еще посмотрим, — и Николай Семенович стал подходить ко мне.

И тогда я опять исчезла…

Ну как, успела? — встревоженно встретили меня все.

Успела, только они не хотят уходить из пещеры.

Ну что ж, значит, будем их выгонять оттуда, — предложил папа.

Будем, — согласилась ведьма.

Значит, так, — продолжил папа, — у меня есть предложение. В группу по изгнанию бородачей должны быть отобраны только добровольцы. А здесь, в доме Анны Кар– повны, будет наша база. Первым записываюсь я!

В папин список попали все, кроме кота и Карповны. Я насторожилась, что это у папы вновь прорезался в голосе военный уклон. Но пока решила промолчать.

Кузнечик воспрял духом. И поскольку обсуждение наших действий мы перенесли на улицу, чтобы хозяйка нас не слышала, то вскоре уже Кузнечик вовсю заливался соловьем:

Значит, так! Мы высаживаемся у входа в пещеру. Ты и ты, — он кивнул в сторону папы и крестного, — растягиваете колючую проволоку. А ты, Ника, гонишь эту тварь из глубины пещеры прямо на засаду. И когда эта собака, запутавшись с ног до головы, завоет от боли и страха, тут-то и появлюсь я. И я ей скажу, наступив на хвост: «Вон из моего леса, человеческий прихвостень!»

Тут крестный, не сдержавшись, дал Кузнечику, блаженно прикрывшему в этот момент глаза, хороший щел– бан. Того как ветром сдуло с места. Чертенок перекувыркнулся несколько раз в воздухе, но тут же встал и заявил, потирая лоб:

Впрочем, я готов согласиться и с другими предложениями.

Папа стал медленно рассуждать:

У нас есть задача — заставить ученых покинуть эти места. Их забывчивость будет обеспечивать Ника. Здесь, в этой ситуации, дочка, я тебе разрешаю воздействовать на память этих людей так, чтобы они забыли не только свое пребывание в этих местах, но и причины, по которым они оказались у озера. Но нам надо придумать, как их выгнать. Самое легкое — похитить у них все съестные припасы, одежду, спички и прочее, что позволяет им жить в лесу.

Ура! — опять загорланил Кузнечик. — Мы начнем воровать немедленно. Ника, пошли за мешками…

Но тут он посмотрел на крестного и замолчал, втянув голову в плечики.

А папа продолжал:

Пугать их бесполезно. Они видели Нику и поймут, что тут дело нечисто. Уговаривать тоже бесполезно. Знаю я этих ученых. Пока не выяснят, что хотят, ни за что не уйдут отсюда.

Да! — тут я вспомнила кое-что и обернулась к Кузнечику. — Ну-ка, отвечай — это ты стащил у ученых всю фотопленку?

Конечно, я! — горделиво выпрямился чертенок. — Я первым внес лепту в дело изгнания бородачей. Вы еще и не думали, а я уже действовал.

Ну-ка, ну-ка, — заитересовался папа. — Что это еще за пленка?

Ну, пока все спали, –— стал объяснять словоохотливый Кузнечик, — я вытащил из фотоаппаратов все пленки. А то они все пытались сфотографировать русалок. А вдруг бы и меня захотели снять! Нет, думаю, шиш вам!

Так, Кузнечик! Я уже запутался, кем я тебе прихожусь, вроде дедом! Но если ты хочешь и дальше жить в нашей семье, то запомни одно: не лезь вперед батьки в пекло! Понял? А не то выгоню к чертовой матери! — пригрозил папа и тут же сплюнул от огорчения: — Тьфу ты! Ну в общем, просто выгоню.

И тут Кузнечик обиделся по-настоящему:

Да что вы меня все время третируете? Жить не даете! Что вам Кузнечик плохого сделал? Мне не нужны такие родственнички, которые только и умеют, что попрекать! Все! Останусь у Карповны, и пусть она мною печки разжигает, собакам скармливает! А вам будет стыдно, да уже ничего не поделать! Вот!

И с этими словами он отошел от нас и разлегся на траве под кустом смородины, сделав вид, что совсем не слушает наши разговоры. Хотя уши его, словно локаторы, были направлены в нашу сторону.

Мы сначала сдерживались, но потом не выдержали и засмеялись. Когда все успокоились, папа позвал Кузнечика:

Ну ладно, не обижайся! Я ведь не со зла! Иди к нам!

Кузнечик как-то боком, вроде бы нехотя, вернулся, но еще долго молчал, переживая обиду.

В общем, так! Ничего воровать у них не будем! Просто испортим двигатель, и у них не станет электричества. А это значит что? Что приборы у них работать не будут. Ура! И им придется вызывать вертолет, чтобы он забрал их отсюда. Стоп! А вдруг они тогда решат просто отдохнуть здесь? И расположатся у Серебряного озера? Нет. Похищение не отменяется. Значит, я порчу двигатель. А остальные занимаются выносом. О!.. Руководить хищением будет…

Я! — снова встрял Кузнечик, вытягивая свои крохотные лапки. — Ну что я смогу украсть, кроме фотопленки? Зато хлебом не кормите, лучше дайте поруководить!

Хорошо! Не будем больше тебя кормить хлебом, — сказал папа, стиснув зубы и одновременно подмигнув мне, — после обеда и начнем.

А как назовем операцию? — не успокаивался Кузнечик.

Ну… — задумался папа, — операцию назовем «Цунами»!

Глава XXIII ОПЕРАЦИЯ «ЦУНАМИ»

Я схоронилась за деревьями и следила, когда Кузнечик подаст знак с дерева. Тогда я проникну внутрь и вытащу оттуда ружье — чертенок разведал, где оно лежало. Соль мы уже утащили всю. О чем повар еще не знал. Да и спички тоже. Против ожидания, все это проделал Кузнечик, желая отличиться. Осталось только утащить несколько ружей и патроны к ним. Папа в это время находился в пещере с, как он выразился, «диверсионно– подрывной» целью. Закончив похищение, мы должны были поднять крик и вой, чтобы все ученые выскочили из пещеры, а в это время папа бы и испортил движок. Ну а после я бы забрала оттуда его. Такое вот «Цунами».

Пират нам помешать не мог, потому что бородачи взяли его с собой в пещеру. Так что операция прошла удачно. Я не знала, как называются по-правильному все эти ружья и карабины, которые я вытаскивала из палаток и передавала крестному, да и не хотела знать. Зато скоро дед Кузя стал похож на героев американских боевиков — весь увешанный оружием. Только борода все дело портила. Я смотрела на деда Кузю и завидовала ему — он такой сильный. Я тащила одно ружье, сгибаясь и кряхтя, а он стоит с четырьмя, и хоть бы хны. Хотя, с другой стороны, на то они и взрослые, чтобы быть сильнее.

Кузнечик еще раз прошмыгнул по палаткам, но ничего больше ценного не узрел и разрешил закончить операцию. Все оружие мы попрятали в лесу, а соль и спички положили в мой рюкзачок, чтобы отдать Карповне.

Вскоре повар обнаружил пропажу и спичек, и соли, и всего прочего и теперь вызывал всех из пещеры по рации.

Едва у входа показались ученые, я мгновенно перенеслась к папе. Кузнечик же остался, по собственной инициативе, следить за бородачами.

Папа у движка вовсю чертыхался, как сапожник. С гаечными ключами в перемазанных ручках, с всклокоченными волосами он был так уморителен, что я рассмеялась.

Гладко было на бумаге, да забыли про овраги, — досадовал папа. — Силы-то нет у меня! Ну-ка, чем смеяться, давай ты попробуй.

И папа показал мне гайку, которую надо было открутить. Но ничего не вышло. Ни одна гайка не захотела откручиваться. Повозившись еще несколько минут, папа бессильно опустил руки, но тут же воспрял духом:

Ника! Ты видела у Карповны сахар?

Нет, — пожала я плечами.

Жаль! — искренне огорчился папа и вдруг закричал: — Нет! Еще не все потеряно! Ну-ка, сгоняй в Белозеро и притащи оттуда чашку сахарного песка.

Я удивилась, зачем папе так нужен сахар, но выполнила его просьбу. В доме в Белозере все оставалось по-прежнему, только тонкий налет пыли опять начинал придавать нежилой вид горнице. Я быстро набрала в стоявшую на столе чашку сахар и вернулась к папе.

Надо сказать, что мне очень стали нравиться мои способности: я спокойно могла вернуться туда, где побывала хоть раз, пусть как далеко. Просто я еще забывала об этом. А так, р-раз — и я в Белозере! А захочу — ив Осло окажусь! И тут я поняла, что зимой смогу побывать в самых разных уголках Земли.

Тем временем папа открутил крышку бензобака и высыпал прямо туда весь сахар. И тут же плотно закрутил крышку обратно.

Ну а теперь можно отсюда сматываться! –— с довольным видом сообщил папа.

И мы вернулись в ведьмин домик.

За обедом папа был весел и строил планы:

Я думаю, что к вечеру они поймут безнадежность своего положения, вызовут вертолет и уже завтра, собрав все свои пожитки, улетят восвояси. Так что максимум к завтрашнему вечеру их уже здесь не будет.

Когда все вышли из-за стола, Анна Карповна отозвала меня в сторонку:

Пускай твои пока сами чем-нибудь займутся во дворе, а ты останься со мной. Я хочу с тобой немножко поговорить.