Дэйв Барри - Питер Пэн и Ловцы звёзд

— Уходи, — попросила Молли, подталкивая Питера к выходу. — Иди, пока Сланк не явился.

— Ладно, иду, — сказал Питер. — Но что это было?..

— Сейчас не время, — отозвалась Молли. — На вот, возьми.

Она повернулась, схватила с комодика какой-то сверток, завернутый в коричневую бумагу, и сунула Питеру в руки.

— А теперь уходи!

Питер услышал доносящийся с палубы топот еще одних башмаков. Подхватив сверток, он опрометью взлетел по лестнице и, пригибаясь, помчался вдоль поручней правого борта. Позади послышались новые вопли. Один из голосов принадлежал Сланку. Но Питер никого не встретил и без помех добрался до трапа, ведущего в их отсек. Он быстро спустился и с огромным облегчением нырнул в отведенную им тесную каморку — в этот миг она показалась ему почти симпатичной.

Джимми сел.

— Питер, — сказал он, — ты вернулся.

Питер, тяжело дыша, опустился на пол. Сердце колотилось так, словно вот-вот выскочит из груди.

— Что случилось? — спросил Прентис.

— Эй, с тобой все нормально? — поинтересовался Томас. — Ты какой-то перепуганный.

— Ничего я не перепуганный, — чересчур поспешно отозвался Питер.

— Что случилось? — снова спросил Прентис.

— Ну, — сказал Питер, плохо понимая, что можно рассказать, во что мальчишки поверят, — там была эта комната, и…

— Ты еду принес? — перебил его Толстый Тэд.

— Ну, — сказал Питер, — я как раз…

— Принес! — воскликнул Толстый Тэд. Он заметил сверток и выхватил его из рук Питера. — Ты добыл еду!

— Но это…

На этот раз Питеру не дали договорить восторженные крики мальчишек: Толстый Тэд разорвал коричневую бумагу и победно извлек оттуда буханку хлеба.

— Питер! — воскликнул Джимми. — Ты достал еду!

— Ну, да, — невозмутимо отозвался Питер, глядя на буханку. — Само собой.

Им с трудом удалось отнять буханку у Толстого Тэда и поделить на пять частей. Они могли бы съесть и несколько таких буханок, но все-таки им удалось утолить самый лютый голод, и, подобрав последние крошки, мальчишки быстро уснули.

Все, кроме Питера. Он беспокойно ворочался, вспоминая странное приключение в трюме, и его мучили бесчисленные вопросы.

Как так получилось, что крыса летала? Что творилось в трюме? Чьи глаза он видел в темноте? Почему Молли оказалась там, внизу? Уж не ее ли глаза он видел? Наверняка ее! Но как глаза человека могут светиться в темноте? И как, как крыса могла летать?

Чем больше Питер размышлял над всем этим, тем крепче становилась его уверенность, что ответы, каковы бы они ни были, как-то связаны с сундуком, тем самым сундуком, из-за которого тот матрос так странно вел себя в день отплытия. Питер снова и снова прокручивал эти события в памяти, пытаясь припомнить, не видел ли он в трюме еще чего-нибудь, потом все-таки решил: нет, ничего. Только сундук. Именно из-за него там выставили охрану.

«И я непременно выясню, что находится в этом сундуке».

Престон и Харбакл лежали на дне шлюпки. Руки и ноги у них были связаны за спиной, и толстяки напоминали двух пухленьких лошадок-качалок. Их положение — связанные, с кляпом во рту, брошенные посреди моря без пищи и воды — было скверным с самого начала, а теперь еще больше ухудшилось.

Они уже некоторое время дрейфовали по волнам, и каждый из матросов предпринял не одну тщетную попытку освободиться от веревок. А теперь Престон, уставший от этих стараний, увидел, что уровень воды в лодке повысился.

Шлюпка протекала.

«Все ясно, — подумал Прентис. — Так Черный Ус и дал бы нам хорошую шлюпку».

Он осмотрелся и увидел, что шлюпка сильно осела, а когда волны покачивали ее, вода время от времени плескала через борт.

В общем, лодка шла ко дну.

«Я тону», — подумал Престон. На миг он горько пожалел, что не проводил больше времени со своей драгоценной женушкой. Но сожаление мигом рассеялось, когда он вспомнил, что на самом деле и в море-то ушел потому, что терпеть не мог свою драгоценную женушку.

Вода в шлюпке определенно поднялась выше. Престон, не самый выдающийся на свете мыслитель, изо всех сил пытался придумать хоть какой-нибудь план. Но тут он услышал, как Харбакл, лежащий на носу шлюпки, что-то промычал сквозь кляп.

Это прозвучало примерно как «ы-ы-ы-х!».

Престон вытянул шею и посмотрел на товарища, настойчиво таращившегося на него.

— Гы-ы-ы-ы-х! — произнес Харбакл, многозначительно поднимая брови.

Престон понял: Харбакл пытается что-то ему сказать.

— Ы-гы-ы-х? — осведомился он.

— Гы-ы-ы-х! — повторил Харбакл, потом добавил: — Гы-ы-х!!!

Харбакл перекатился на бок, так, чтобы оказаться спиной к Престону. Он оглянулся через плечо и энергично закивал, указывая на свои связанные руки и шевеля пальцами.

— Гы-ы-ы-ы-ы-ы-х! — произнес он, на этот раз — очень нетерпеливо.

«Ага! — сообразил Престон. — Он хочет, чтобы я что-то сделал!» Это показалось Престону разумной идеей. Но что именно он от него требует? Престон посмотрел на Харбакла, насупив брови. Это должно было означать: «Что?»

Харбакл — вид у него был раздраженный — подкатился к Престону, потом снова откатился и опять энергично закивал, указывая на свои руки.

— Гы-ы-ы-ых! — произнес он, и внезапно Престон понял.

«Он хочет, чтобы я повернулся, и тогда он сможет развязать мне руки. Отличная мысль!» Он энергично закивал в ответ, показывая, что все понял. Затем с усилием перекатил свое грузное тело поближе к Харбаклу.

К счастью, у них все получилось: теперь они с Харбаклом лежали спина к спине, соприкасаясь руками.

К сожалению, когда Престон переместил свой изрядный вес ближе к Харбаклу, нос шлюпки стал намного тяжелее, и холодная морская вода хлынула в маленькую лодку.

— Гы-ы-ы-ых! — воскликнул Харбакл, и Престон почувствовал, как пальцы товарища лихорадочно дергают за узлы на его руках.

Сначала он старался лежать неподвижно, но вода прибывала, и Престон начал извиваться, пытаясь удержать голову над водой. Однако вода прибывала очень быстро, и вскоре Престон не мог уже набрать воздуха в грудь. Тогда он задержал дыхание, пока у него не начало жечь в легких. Престон схватился за раздираемую болью грудь и…

Стоп. Он схватился за грудь, а это означает…

Это означает, что его руки свободны!

С силой оттолкнувшись, Престон поднялся на колени, вытащил кляп и принялся жадно хватать ртом свежий морской воздух. Он видел, что шлюпка уходит под воду, но он все еще был жив! Престону прямо не верилось в такое счастье: всего лишь мгновение назад он стоял на пороге смерти, и, однако, все еще дышит, и обязан он этому…

Харбакл!!!

Престон ушел под воду и нашел тело своего товарища, теперь неподвижное. Он схватил Харбакла за волосы и отчаянным рывком вытащил его голову на воздух, и его приятель — слава богу! — издал слабый стон. Престон освободил от кляпа рот Харбакла. Тот закашлялся, и его вырвало морской водой, потом он наконец заговорил.

— Идиот! — произнес он. — Кретин безмозглый!

— Извини, друг, — сказал Престон. — Я забыл, что ты там, на дне.

— Ты забыл, что я на дне? — возмутился Харбакл. — Я развязал тебе руки и спас твою никчемную жизнь, а ты забыл, что я на дне?!!

— Всего на минутку, — оправдывался Престон.

— А ну развяжи меня, — велел Харбакл, — я тебе шею сверну!

Но пока Престон его развязывал, Харбакл успел успокоиться. До них обоих дошло: хотя они и спаслись от немедленной смерти, дальнейшие их перспективы незавидны. Они попытались вычерпать воду из шлюпки руками, но это был напрасный труд: стоило выплеснуть наружу пригоршню воды, как волна тут же возвращала все обратно. Постепенно они, изнемогшие от усталости, холода и отчаяния, отказались от этой затеи.

А затем Престон заметил что-то на горизонте.

— Гляди! — воскликнул он, указывая в ту сторону.

Харбакл прищурился и тоже увидел — мачту.

— Как ты думаешь?.. — произнес Харбакл.

— Не они ли возвращаются за нами?

— Это было бы не очень хорошо.

— Да, верно, — согласился Престон.

Каким бы опасным ни было их нынешнее положение, оно, пожалуй, было лучше того, что мог припасти для них Черный Ус.

— Погоди-ка, — сказал Харбакл, щурясь еще сильнее. — Это не «Морской дьявол».

Престон присмотрелся внимательнее.

— Да и не «Оса», — заметил он.

Пираты переглянулись, потом вскочили, едва не опрокинув шлюпку, и принялись лихорадочно размахивать руками.

— Эй! — вопили они. — Мы здесь!

Далекое судно приближалось мучительно медленно. Двое охрипших бедолаг продолжали кричать и размахивать руками, но не видели никакого ответа. Наконец Престон воскликнул:

— Нам кто-то машет!

Он подпрыгнул так энергично, что злосчастная шлюпка сразу затонула, оставив пиратов плавать или пытаться это сделать.