Сатсварупа Даса Госвами - Путь Чхоты

Чхота решил продолжать спрашивать, а обдумать все уже потом.

- Что в первую очередь побудило Вас стать отшельником? У Вас было чувство, что Вы просто хотите уйти от всего?

- Все совсем не так, - возразила черепаха. - Хотя, Бог свидетель, черепашья жизнь полна страданий. Яйца наших матерей без конца то разбивают люди, то съедают животные. И тем не менее отшельничество это не отгораживание от жизни. Если ты пытаешься жить в уединении только для того, чтобы убежать от тех, кто тебе не нравится, ты не найдешь ни успокоения, ни одиночества. Я живу в уединении не потому, что хочу сбежать от всех, а для того, чтобы обрести все и всех в Боге. Живя в одиночестве, я чувствую любовь к другим и единение с ними - то, что не могу найти, когда живу так, как другие черепахи. Поэтому для меня это не бегство от мира; это мое место в мире.

- А другие животные критикуют Вас? - спросил Чхота. - Или Вы сами критикуете себя? Я имею в виду, если у Вас появляются сомнения, то чем Вы оправдываете такой образ жизни?

- Постоянное самооправдание лишь отвлекает, - проговорила черепаха. - Посмотри, ведь каждый в действительности одинок. Что за важность! Почему ты спрашиваешь?

Чхота смутился от того, что черепаха, казалось, не считала его вопросы очень умными. Если он и выиграл в ее мнении, цитируя «Бхагавад-гиту», то теперь произведенное впечатление стиралось. Чхота подумал, что уже узнал нечто полезное, и хотел задать следующий вопрос. Однако он не успел заговорить вновь: черепаха начала принюхиваться, а затем они оба вдруг резко повернули головы на звук, послышавшийся справа. Две черепахи-самки вышли из зарослей, окаймлявших пруд, и вошли в воду. Тут же из воды высунулась голова огромной черепахи-самца. Увидев черепах-самок, он быстро подплыл к ним, однако при виде черепахи-отшельника вытянул шею и зашипел.

- Он думает, что я охочусь за женщинами, - проронила черепаха- отшельник, - а мне это совершенно безразлично. Давай отойдем.

Когда они перешли на другое место, подальше от спаривающихся черепах, Чхота задал следующий вопрос:

- Следуете ли Вы какому-то определенному учению? И какую веру Вы исповедуете?

- Я предпочел бы не обсуждать это. Главное - практиковать что-то. Разве не это ты хотел узнать?

- Да, - согласился Чхота. - Но необходимо практиковать что-то стоящее. А иначе вы будете просто толочь воду в ступе.

- Но тогда будет слишком много богословских разглагольствований, - возразила черепаха.

Их разговор вновь был прерван шумом. Появившийся до этого самец вошел вместе с одной из самок в болото и взобрался ей на спину. Но тут откуда-то появился другой самец, и двое самцов начали драться. Один из них опрокинул другого на спину и исчез вместе с самкой в воде.

Чхота спросил отшельника:

- Чувствуете ли Вы, что уединенная жизнь помогает Вам духовно расти?

Вместо ответа черепаха-отшельник громко рыгнула, и до Чхоты донеслось зловоние. Затем она сказала:

- Вообще-то, я не могу молиться. Я просто занимаюсь медитацией и, в общем, чувствую себя умиротворенным. Одиночество - все, что я имею. Оно всегда со мной. Оно неотвратимо. Оно содержит в себе все. Оно вмещает Бога.

Слова черепахи произвели на Чхоту большое впечатление, но он решил, что позже должен будет осмыслить сказанное ей. Он хотел спросить черепаху, почему она не проповедует, но засомневался, знает ли она что-то об этом. «И вообще,- подумал он, - она ведь не мой гуру». Он решил задать более легкий вопрос.

- А Вы можете иметь внутреннюю жизнь, не пребывая физически в одиночестве? - спросил он.

- Физическое одиночество очень важно, - ответила черепаха. - Учись быть один. Но это средство достижения цели. Есть ли у тебя хотя бы комната или какое-то место, куда бы ты мог отправиться, чтобы освободиться от всего? Если ты нашел такое место, радуйся этому. Отправляйся туда и живи.

Возвращайся туда как можно скорее. Вот и все.

Черепах ушла под воду. Чхота начал звать ее, но она больше не показывалась. Тогда он, не размышляя долго о том, что видел и слышал, поспешил в храм.

Четырехдневное расследование ввергло Чхоту в водоворот событий.

Прежде всего он встретился с судьей, чья дочь утверждала, что ее соблазнили.

Судья был не лишен здравого смысла, но Чхоте пришлось целый вечер сидеть с ним и отвечать на его многочисленные вопросы об учении, духовной практике и организации мышиного движения в Гайане. Чхота заверил судью, что будет проведено тщательное расследование и, если обвиняемый будет признан виновным, его накажут. Однако обвиняемый отрицал свою вину, как и те женщины, которые, по слухам, находились с ним в недозволенной связи.

Наконец после двух дней почти непрерывных бесед с женщинами одна из них призналась, что вступила в недозволенные интимные отношения с так называемых наставником женщин. Чхота тщательно собрал веские доказательства, и обвиняемый в конце концов признал некоторые свои проступки. Полный раскаяния, он просил простить его и дать ему возможность загладить свою вину. Чхота распорядился, чтобы виновного освободили от его обязанностей и отправили в другое место. Затем он вновь поговорил с судьей и теми, кто был замешан в этой истории, пока все не остались довольны. Проведя все четыре дня в этих разбирательствах, Чхота решил, что сделал все, что было в его силах, и сказал преданным, что уедет на следующий день.

Однако ночью, через несколько часов после еды, Чхота почувствовал боль в желудке. Эта боль беспокоила его уже много месяцев, но сейчас она стала почти непереносимой. Он усилилась настолько, что он не мог спать. Утром он был не в состоянии проглотить ни кусочка пищи, и преданные позвонили доктору, который был дружески расположен к ним. Вскоре доктор пришел в храм и осмотрел Чхоту.

- Ваша болезнь вызвана спешкой, волнениями и острой пищей, - заявил доктор. - У Вас язва желудка, болезнь современной цивилизации.

Он сказал, что мог бы дать Чхоте лекарства, но единственный способ излечить эту болезнь - уменьшить напряжение.

- Как же сделать это? - спросил Чхота.

- Нужно изменить поведение, - ответил доктор. - Изменить образ жизни, сменить деятельность.

Чхота решил задержаться на день на юге, чтобы немного отдохнуть. Он был один в комнате, но чувствовал себя таким уставшим, что не мог ни читать, ни повторять мантру, что требовало напряжения сил. Его желудок продолжал болеть, и теперь, когда он знал, что у него язва, это беспокоило его еще больше. После полудня он начал писать отчет о своем расследовании, чтобы послать его Ямале. В эти дни, поглощенный бурной деятельностью, Чхота думал (по крайней мере, неосознанно) и о своей встрече с медитирующей черепахой. Беседа с ней произвела на него глубокое впечатление, но все же он пришел к выводу, что помочь ему может только старший преданный, обладающий сознанием Кришны.

Чхота решил взять годичный отпуск. Он написал письмо и послал его Ямале.

«Я хочу взять отпуск, - писал он, - чтобы больше времени посвящать повторению и слушанию. Я буду делать это один год. Я дам о себе знать. Пожалуйста, не сердись на меня. Я стараюсь стать совершеннее, чтобы лучше служить Господу. Я уверен, что ты сможешь заменить меня в мое отсутствие».

Чхота не очень хорошо представлял, как он будет жить в одиночестве, но он надеялся, что Господь, пребывающий в сердце, наставит его. В конце концов, не кто иной как Бог посылает живым существам все необходимое для жизни, а значит позаботится он и об одной мышке, которая стремится отдавать все свое время духовному самопознанию. Чхота понимал это теоретически и часто говорил об этом в своих лекциях, но сейчас он хотел испытать это в жизни. И больше всего он мечтал ощутить, что Кришна, как гласят ведические писания, действительно присутствует в Своем имени, учении и играх, являя таким образом живым существам Свою милость.

С одним лишь маленьким чемоданчиком Чхота пробрался на рыболовное судно, которое направлялось к близлежащему острову Тобаго, расположенному в Карибском море. Высадившись на берег, он увидел растущие там бананы, кокосовые пальмы, манговые и ореховые деревья, а между ними - пруды с кристально чистой водой. Обследовав за несколько дней нагретое солнцем побережье, он набрел на пустующие бамбуковые хижины и развалины нескольких небольших каменных домиков. Он выбрал для себя хижину, стоящую в пальмовой роще, из которой открывался вид на океан и слышался шум прибоя. Расстелив в ней соломенную циновку и соорудив из кусочков дерева незатейливый пюпитр для книг, он решил обосноваться в этом месте.

Он подумал, что одной из самых важных особенностей его новой жизни должно быть полное уединение. Было очень важно также каждый день полностью выполнять все то, что составляет метод преданного служения.