Михаэль Энде - Джим Пуговка и машинист Лукас

Да, что ни говори, а хорошо жилось в Медландии! И все бы так и шло себе дальше, если бы однажды не… — вот тут-то и начинается наконец наша история.

Однажды в Медландскую гавань зашел почтовый корабль. Не успел он причалить, как на берег уже спрыгнул почтальон с большой посылкой под мышкой.

— Нет ли у вас здесь фрау Зуппер, или Зубпер, или что-то в этом роде? — спросил он, придав своему лицу очень-очень строгое выражение (дело, мол, серьезное и ответственное), хотя обычно он привозил почту с совершенно нормальным выражением лица.

Лукас поглядел на Кристофа, Кристоф поглядел на подданных, подданные поглядели друг на друга, и даже король выглянул из окна, несмотря на то что никакого праздника не намечалось и время еще было совершенно неподходящее, до без четверти двенадцать оставалось как минимум два часа.

— Достопочтенный письмоносец, — сказал король с плохо скрываемой досадой, — вот уже много лет вы привозите нам почту. Вы хорошо знаете меня, равно как и всех моих подданных, и вдруг сегодня ни с того ни с сего вы спрашиваете, не живет ли здесь какая-то никому не известная фрау Зубпер, или как там ее еще?

— Но, ваше величество, — решился возразить почтальон, — взгляните сами на адрес!

С этими словами он быстро взобрался на гору и протянул королю посылку прямо в окошко. На посылке было написано:

Король внимательно прочитал адрес, потом достал очки и прочитал его еще раз. Но что с очками, что без очков — результат был один, вернее — никакого результата. Совершенно обескураженный, король смотрел то на посылку, то на подданных.

— Действительно, — произнес он наконец, обращаясь к своему народу, терпеливо ожидавшему его мудрого решения, — как это ни странно, здесь так и написано, черным по белому.

— А что написано? — спросил Лукас.

Король снова нацепил на нос очки и очень важно изрек:

— Сейчас я оглашу текст адреса, дабы мои подданные не пребывали более в неведении относительно содержания последнего.

И он, с трудом разбирая каракули, стал читать то, что было написано на посылке.

— Ну и адрес. Ерунда какая-то, — заметил господин Пиджакер, когда король наконец добрался до конца.

— Вот-вот, — торопливо подхватил почтальон, — ведь тут ничего не поймешь из-за ошибок. Для нас, почтальонов, с такими письмами одна морока. Хоть бы еще знать, кто его отправил!

Король повертел в руках посылку в надежде хоть где-нибудь в уголке обнаружить обратный адрес.

— Здесь стоит только большая цифра тринадцать, — сказал он и снова растерянно посмотрел на почтальона и своих подданных.

— Весьма странно, — послышался снова голос господина Пиджакера.

— Как бы там ни было, — король вдруг снова обрел уверенность в себе, — странно или не странно, а если там написано какая-то там «етлантиа», то это может быть только Медландия, и больше ничего, — решительно заявил он. — Следовательно, теперь осталось найти среди нас фрау Зубпер, или как там еще.

Довольный собою, он снял очки, достал платочек и утер пот со лба.

— Да, но ведь на нашем острове нет никакого третьего этажа, — вмешалась тут фрау Каакс.

— Что верно, то верно, — согласился король.

— Да и Старой улицы у нас тоже нет, — добавил господин Пиджакер.

— К сожалению, и это верно, — со вздохом сказал приунывший король.

— А ведь и дома под номером сто тридцать три у нас вроде как тоже нет, — вставил Лукас и сдвинул, озадаченный, фуражку на затылок. — Уж кто-кто, а я бы точно знал, если бы у нас водился такой дом, ведь недаром я объездил наш остров вдоль и поперек.

— Весьма странно! — пробормотал в растерянности король и задумчиво покачал головой. И вслед за ним все подданные дружно покачали головами и сказали: «Весьма странно!»

— А может быть, это просто ошибка, — осенило вдруг Лукаса.

Но король возразил ему на это:

— Вполне возможно, что это и ошибка, но вполне возможно, и нет. Если это не ошибка, то, следовательно, у меня есть еще один подданный, о котором я ровным счетом ничегошеньки не знаю! С ума сойти можно!

С этими словами король бросился к телефону, и принялся названивать во все концы, и болтал целых три часа без передышки — видимо, чтобы не сойти с ума.

А подданные тем временем, посовещавшись с почтальоном, решили все вместе тщательнейшим образом обследовать остров — вдруг и впрямь в каком-нибудь укромном уголке удастся обнаружить загадочную фрау Зубпер. Лукас подогнал свой паровозик, и вся компания отправилась на поиски. На каждом углу они делали остановки — сначала Кристоф давал громкий свисток, после чего пассажиры разбредались кто куда, оглашая все вокруг истошными криками:

— Фрау Зуууууууубпееееер! Вам посыыыыыылкаааааа!

Но никто не откликался.

— Ну ладно, — сказал наконец почтальон, — у меня больше нет времени искать фрау Зубпер, или как там ее еще. Сделаем так: я просто оставлю вам посылку. Может, эта самая фрау Зубпер и отыщется. Через неделю я к вам наведаюсь, и если за это время адресат не будет обнаружен, то я заберу посылку обратно.

С этими словами почтальон быстро взбежал по трапу — и был таков.

Да, в затруднительном положении оказались жители Медландии. Что же делать со злополучной посылкой? Долго думали и гадали они, но так ничего и не придумали. Но тут из окошка королевского дворца снова выглянул Альфонс Без Четверти Двенадцатый и сделал следующее заявление:

— Тщательно проанализировав сложившуюся ситуацию и посовещавшись с кем надо по телефону, я пришел к следующим выводам: судя по всему, фрау Зубпер, или как там ее еще, является женщиной. А в нашей стране, насколько мне это известно, есть одна только женщина — фрау Каакс. Стало быть, ей и предназначена посылка. Во всяком случае, как бы там ни было — вот мое последнее слово: повелеваю открыть посылку, а там посмотрим, что с нею делать.

Подданные были весьма довольны столь мудрым королевским решением, и фрау Каакс, не откладывая дела в долгий ящик, тут же приступила к выполнению высочайшего указа.

Она развязала веревку, развернула бумагу, которой была обернута посылка. Под бумагой оказалась довольно большая коробка с дырками — так обычно продырявливают спичечные коробки, когда засовывают в них божьих коровок. Фрау Каакс сняла крышку с коробки и обнаружила внутри еще одну коробку, только чуть поменьше. В ней тоже были проделаны дырки. Со всех сторон кто-то аккуратно проложил ее опилками и соломой, видимо для того, чтобы она не бултыхалась при перевозке. Наверное, там внутри что-то бьющееся, может, что стеклянное или, скажем, радио. Но тогда зачем же дырки? Не долго думая, фрау Каакс сняла со второй коробки крышку и увидела — снова коробку, и снова с дырками. Эта была совсем уж небольшой — как из-под обуви. Когда же фрау Каакс открыла и эту коробку, то в ней обнаружился — представьте себе! — крошечный негритенок. Он с интересом смотрел на всех своими большими блестящими глазами. Выглядел он весьма довольным — еще бы, не очень-то уютно сидеть в темной коробке.

— Мальчик! — воскликнули хором ошарашенные жители Медландии. — Какой черненький!

— По всей вероятности, это маленький негр, — заметил господин Пиджакер и с умным видом многозначительно замолчал.

— Действительно, — сказал король, водружая на нос очки. — Очень странно, очень странно!

Потом он снова снял очки. Лукас до сих пор не проронил ни звука, но лицо его выражало крайнюю озабоченность.

— Никогда в жизни еще не видел такого свинства, — заговорил он наконец, и голос его при этом звучал очень сердито. — Запихать такую кроху в коробку! А если бы мы не открыли посылку? Что тогда? Ну, пусть только попадется мне тот, кто это сделал, — я задам ему такую трепку, что вовек не забудет — клянусь своим паровозом!

От грозного рыка Лукаса малыш разревелся. Ведь он был еще совсем маленьким и ничего не понимал. Наверное, он подумал, что Лукас ругается на него. Да еще, может быть, его озадачила черная физиономия Лукаса — малыш-то не знал, что у него самого черная мордашка.

Фрау Каакс подхватила ребенка и попыталась его успокоить. Лукас стоял поодаль с очень растерянным видом — ведь он и не думал, что может так напугать мальчика.

А фрау Каакс была на седьмом небе от счастья, — ведь она давно уже мечтала о таком вот маленьком мальчике, которому бы она шила курточки и штанишки. А шила она, надо сказать, мастерски. И ничего, что малыш оказался таким черненьким, это даже очень мило, ему так пойдет розовый цвет — розовый цвет она любила больше всего.

— Как же нам называть его? — неожиданно спросил король. — Ребенку все-таки положено иметь имя.

И он был прав. Все принялись напряженно думать. Первым заговорил Лукас: