Святослав Сахарнов - В гостях у крокодилов

Чудеса!

У самых моих ног послышалось пощёлкивание, и возникла очередная тень. В слабом звёздном свете я с трудом разглядел её хозяина. Зеленовато-серый, под цвет асфальта, большой краб крался, осторожно переставляя ноги. Приседая, он выбрасывал вперёд очередную пару, и при этом панцирь его задевал асфальт. Ритмично постукивая, краб плыл по асфальтовой реке.

Я вскочил, в два прыжка догнал животное и накрыл его ладонью.

Дома я разглядел добычу. Краб был бледного молочно-жёлтого цвета. Серым или зелёным он казался только при свете звёзд. У него был массивный толстый панцирь и длинные, приспособленные для пешего хождения ноги.

Я перевернул животное на спину и присвистнул. Так вот оно что! На брюшке, прижатая подвёрнутым хвостом, чернела гроздь влажной икры. Это была самка, которая направлялась к морю, чтобы оставить там свою ношу — тысячи икринок, которые должны дать продолжение её роду.

Вот в чём разгадка упорного движения крабов через дорогу.

Я поднял крабиху, отнёс её к тому месту, где поймал, и, положив на асфальт, отнял руку.

Животное приподнялось на суставчатых ногах и, не останавливаясь, не пытаясь скрыться, продолжило путь, прерванный полчаса назад.

Один краб… второй… третий… Постукивая панцирями и волоча за собой тени, животные, которые когда-то покинули океан и стали жить в лесу, вновь, повинуясь могучему инстинкту продолжения рода, торопились к воде.

Была у меня когда-то книжка. Про то, как один человек приплыл на пароходе в Индию, вышел из порта, побродил по городу, а на окраине, прямо на дороге, увидел слона. Тот помогал полуголым, плохо одетым людям таскать тяжёлые брёвна. Потом начались разные приключения…

Вот такая книжка. Из неё я понял, что в Индии много лесов, много зверей, страна очень интересная, но и очень бедная.

Прошло много лет, и случилось так, что я тоже попал в Индию.

Едем мы по дороге. На автомобиле. Дорога чёрная, блестящая, покрытая асфальтом. Едем, и вдруг навстречу нам — слон! Жуёт на ходу ветку с листьями, позвякивает цепью (к ноге у него была привязана), а верхом на слоне — погонщик.

Мы очень обрадовались такой встрече, остановили автомобиль и давай расспрашивать погонщика: «Что это за слон, откуда и куда они идут?»

— Раньше этот слон работал на лесопилке, — говорит погонщик, — подтаскивал к механической пиле брёвна. А теперь наш кооператив купил трактор, и слон оказался без дела. Веду его в заповедник. — Погонщик вздохнул. — Там слону придётся доживать свой век среди диких слонов.

Безработный слон, ну надо же! Я вспомнил, что, когда мы подлетали к столице Индии — городу Дели, уже сверху было видно: вся земля распахана, всюду квадратики полей, города, деревушки… Почти не осталось диких лесов, по дорогам бегут разноцветные пятнышки-автомобили.

«Да, — подумал я, — видно, Индия уже не та. Интересно, какой же она стала?»

В Дели мы прожили несколько дней. В этом громадном городе оказалось… два города. Новый и Старый. В Новом — просторные улицы, поток автомашин и огромные, застеклённые во всю стену дома. Рядами большие магазины, за витринами идёт неторопливая торговля. Много деревьев, цветов.

А Старый Дели — это узенькие улочки, запруженные народом, низкие дома с балкончиками, деревянными галереями.

Наш автомобиль всё время застревал в потоке людей. Идут, стучат пальцами по стеклу: куда, мол, заехал? Тут же у стен, прямо с лотков, продают поджаренные на масле лепёшки, на ходу едят, кто-то разогревает в котле приправленный перцем рис, кто-то жарит на противне кусочки бананов, кипятят чай, разливают по чашкам суп… Гомон, шум, толчея! А тут ещё навстречу нам через толпу пробирается повозка, запряжённая парой волов. Стой, назад! На тротуаре, под ногами прохожих, — нищие, предсказатели судьбы с учёными птицами; снуют мальчишки с газетами. Народу!

«Только в Китае больше людей, чем в Индии», — вспомнил я.

Когда я сказал: «Как вас тут много!», мне ответили: «Здесь-то ещё что! Вот вы побывайте в Калькутте!»

Поехали в Калькутту. Вот это действительно огромнейший город. Почти десять миллионов человек — целое государство! Даже домам уже нет места — нависли над мутными водами реки. Улицы, переулки, автобусы, трамваи, люди, полно велосипедов, на них — по одному, по двое, даже по трое! Медленно вращаются колёса, катится людской поток. В автобусах, трамваях дверей не закрыть.

Но как-то иду я по улице, вижу, роют посреди города огромную яму — котлован. И так места для домов мало, а тут такая ямища! А самое главное, народ кругом стоит и не возмущается, а очень весело на эту яму показывает. Смотрят, как самосвалы оттуда землю вывозят, и радостно о чём-то говорят. Слышу знакомое слово — метро. Так вот оно что!

— Поздравляю, — говорю своему провожатому, — скоро у вас на улицах народу меньше станет. Метро — это знаете как удобно!

А он такой недоверчивый попался.

— Не уверен, — говорит, — мы привыкли жить в муравейнике. Лучше не будет.

Вернулся я домой в Ленинград. Как-то сижу у телевизора, показывают Калькутту. Смотрю — подземная платформа, к ней подкатывает бело-голубой поезд. Пустили метро! А потом показали улицу, так мне даже показалось, что на ней стало просторнее.

Будет лучше, будет!

В Калькутте на площади в маленьком скверике стояла толпа. Люди собрались в кольцо, а посреди кольца сидел на земле человек в чалме с дудкой в руках — факир. Перед ним стояли две круглые плоские корзины, закрытые крышками. Рядом — мальчишка, на поводке у него мангуст — зверёк величиной с кошку. Мордочка острая, хищная. Только я подошёл, мужчина как сбросит с одной корзины крышку, оттуда — змея. Взвилась как пружина. Большая, коричневая. Стоит, качается на хвосте. На шее у змеи раздувается кожаная складка с тёмным рисунком в виде очков. Змея покачалась и вдруг выскользнула из корзины на землю. И тут мужчина заиграл на дудочке, тихонько засвистел. Он свистел, покачиваясь, то наклоняясь к самой змее, то выпрямляясь. И медный наконечник дудки то приближался к змеиной голове, то отдалялся. Огромная змея (а это была очковая змея — кобра) послушно следовала за дудкой. Дудка описала круг, и кобра повторила его. Тогда факир опустил дудку, ловко схватил змею поперёк тела, швырнул в корзинку и захлопнул крышку. Все замерли: вперёд вышел мальчишка со своим зверьком, а мужчина уже наклонился ко второй корзинке. Раз! — сорвал с неё крышку. Два! — из корзины вылетела вторая змея и, извиваясь всем телом, быстро поползла к публике. Народ ахнул. Но мальчишка уже спешил следом, мангуст тянул его изо всех сил. Мангуст налетел на змею, перевернул и мёртвой хваткой вцепился в горло. Всё кончено.

Мальчишка пошёл по кругу, таща за собой мангуста. Тот скалил зубы, толпа радостно гудела, на землю посыпался град монет.

Я выбрался из толпы.

— Да, да, это прекрасно. Нигде в мире вы не увидите танец змеи и схватку мангуста с коброй, — сказал мне вечером приятель-индиец. — Но только учтите: половина страхов тут напрасна. Ядовитые зубы у змей вырваны, и вообще, во второй корзине чаще всего сидит не кобра, а безобидная крысиная змея — рат снейк. Увы, кобр в Индии становится всё меньше, их трудно добывать, и они дороги. Тигры и те у нас все пересчитаны. Поедете в заповедник — увидите сами.

Индия торопится — ей надо делать всё сразу: и строить заводы, и копать метро, и охранять змей и тигров, и следить, чтобы не вырубили последние леса, и выращивать урожаи, и учить в школах детей.

Индийцы многое уже умеют. Мне, например, очень понравилось, как они относятся к работе. Летели мы в заповедник, в тот самый, куда отвели нашего знакомого слона. Вылетали из Дели. Подошли к самолёту, как говорится, впритык — за две минуты до отлёта, — сели в кресла. «Ну, — думаем, — пока экипаж всё приготовит, пока стюардессы разберутся с пассажирами, пока запросят разрешение на взлёт…» Но стрелки часов передвинулись на две минуты, мягко запели моторы, самолёт качнулся, побежал — и мы в воздухе, минута в минуту! Точно так же прилетели, ни минуты опоздания. Вылезли, и самолёт сразу же улетел.

Огляделись мы — кругом кусты, деревья. Аэродром посреди джунглей. Никого нет. Одни мы. Вот так раз — куда деваться? Вдруг из-за куста выходит индиец в серой чалме и говорит: «Вы такие-то?» Мы отвечаем: «Такие». — «Я за вами. Была телеграмма. Автомобиль ждёт». Зашли мы за кусты — там машина. Сели и поехали.

По пути я спрашиваю водителя: «Скажите, а если бы вы не приехали за нами? Или опоздали? Куда бы мы делись? Пошли через джунгли, заблудились, погибли?» — «Нет, — отвечает. — Если мне что-то поручено сделать, я должен это сделать точно. Иначе как же мы превратим свою страну из бедной, какой она была ещё вчера, в сильную и богатую?»