Лорен Сент-Джон - Последний леопард

Да, в тот день Мартина шла по берегу с бабушкой, Беном и с его родителями. Они просто гуляли. И вдруг на песке она ясно увидела леопарда. Это было только его изображение, рисунок, но такой отчётливый, подробный: щёточка усов, каждое пятнышко на шкуре… Она хотела позвать Бена и кого-нибудь ещё, чтобы тоже поглядели на это чудо, — они шагали впереди неё, но только раскрыла рот, как изображение исчезло. Да и было ли оно?

Мартина не стала никому ничего говорить — чтобы не посмеялись над ней, но некоторое время ей было не по себе. А потом она решила, что, наверное, просто заснула на ходу, на несколько секунд, и увидела мимолётный сон. Однако лёгкая дрожь в теле долго не проходила.

Сейчас она тоже ощутила дрожь.

— Как вы узнали про это, тётя Грейс? — прошептала Мартина. — Ведь только я одна видела леопарда на песке и никому ничего не говорила.

Та как будто не услышала вопроса.

— Тебе надо обязательно поехать в Зимбабве, — твёрдо сказала она. — Что будет, того не миновать. Таково предсказание свыше…

Мартина намеревалась засыпать вопросами старую колдунью: что? почему? зачем?.. Но промолчала, понимая, что ответа не получит. Тётушка Грейс не желает или не считает возможным всё это ей объяснять. И, значит, остаётся слушать и принимать как есть…

И ещё Мартина вдруг подумала, что, возможно, всё, что с ней и вокруг неё происходит в последнее время, совсем не случайность: и телефонный звонок миссис Скотт из Зимбабве, и внезапное появление тётушки Грейс… Да, в конце концов, и нападение бородавочника. И даже, кто знает, тот случай на берегу, когда ей привиделся леопард на песке. Что, если это колдовство какое-то?.. Опять по коже пошли мурашки — лучше про это не думать.

Порыв ветра поднял в воздух золотистую пыль, в ней закружились два птичьих пера и потом опустились одно на другое неподалёку от скамейки, образовав букву «икс». Чёрную, блестящую букву X.

Тётушка Грейс взволнованно схватила Мартину за руку.

— Смотри! Этот мальчик… этот молчаливый мальчик…

Мартина вздрогнула.

— Кто? О ком вы говорите?

— Этот полуиндиец…

— Бен? Что с ним?

— Пока ничего. Он хороший мальчик. Вы должны держаться друг друга, когда придёт время… Там, в Зимбабве. Если вас разделят, может случиться беда…

Голос знахарки звучал возбуждённо, тревожно, однако на этот раз Мартине показалось, что тётушка Грейс хватила через край со своими предсказаниями.

— Но это же невозможно, — сказала она, пожав плечами, — чтобы мы всегда были в одном месте. У Бена свои дела, он хочет быть следопытом, да и неизвестно, отпустят ли его в Зимбабве.

— Вы должны, — сурово повторила Грейс, — должны там быть вместе.

Мартина откинулась на спинку скамейки, прикрыла глаза. Ей стало не по себе. Когда снова их открыла, то увидела, что Грейс, кряхтя, поднимает с земли птичьи перья и укладывает в кожаный мешочек, висящий на шее.

Нет, хватит с неё! Так больше нельзя! Она должна всё понять!.. Если есть, что понимать.

— Что всё это означает, мэм? — дрогнувшим голосом спросила она. — То, о чём вы говорите? Разве я ненормальная какая-то? Почему у меня не как у всех? И о каком таком моём даре вы сказали? Не нужно мне никакого дара, вот что я вам скажу. А хочу я только научиться помогать животным и лечить их, а ещё хочу провести свои каникулы как все люди — читать, купаться, гулять… И ездить на жирафе!

Она даже устала от такой длинной речи и умолкла, опустив голову.

Тётушка Грейс обняла её толстой тёплой рукой.

— Ответь мне только на один вопрос, милая, — негромко произнесла она. — Видела ты хоть одного мальчика или девочку, разъезжающих верхом на жирафе?.. Молчишь? Вот то-то… К чему я это говорю? — ты можешь спросить. К тому, о чём уже говорила: не всегда мы, люди, сами выбираем свои пути. И бывает, что тропа, по которой нас направили, очень и очень нелёгкая…

— Но не будем об этом, — добавила она после недолгого молчания. — Главное, что я хочу тебе сказать: ты должна верить в свой дар, и он убережёт тебя от многих несчастий…

За оградой палисадника, там, где находились клетки и загоны для больных и выздоравливающих животных заповедника, в одной из клеток поссорились из-за еды молодые пустынные рыси (каракалы), и Мартина, уже научившаяся кое-чему за недолгое своё пребывание здесь, побежала их утихомиривать и разводить по разным местам. Когда она вернулась к скамейке, тётушки Грейс уже не было. Мартина взглянула ей вслед, и та, не поворачивая головы, помахала рукой.

Снова усевшись на скамью, Мартина уставилась на помещения, возле которых только что была и которые содержались в отменном порядке благодаря заботам бабушки и Тендаи.

Вон они, питомцы заповедника — те же молодые рыси с меховыми кисточками на кончиках ушей; серые большеглазые совы; слонёнок Шака и его приятельница, брошенная своей матерью крошка-зебра, её Тендаи выкармливал молоком из бутылки.

Но Мартина думала сейчас не о них, а о привидевшемся ей леопарде на песке. Он был очень крупный и лежал, напружинившись, словно готовясь к прыжку. Она вспомнила, какие у них страшные когти, как они ощериваются, обнажая клыки.

На тропинке послышались шаги. Что, вернулась тётушка Грейс? Но это был Бен, на его лице сияла улыбка.

— Я говорил с родителями! — крикнул он ещё издали. — Они согласны. Я еду в Зимбабве.

— Я тоже, — негромко проговорила Мартина.

Так негромко, что её услышали только котята рыси в своей клетке.

Мартина отложила книгу, которую безуспешно пыталась читать последнюю сотню километров, и устало выпрямилась на переднем сиденье «лендровера». Она утомилась, изнемогла, у неё слегка кружилась голова и стучало в ушах от непрерывного гула мотора. Они уже полтора дня в пути, и у них была за это время всего одна остановка на страусовой ферме на полпути между Кейптауном и Йоханнесбургом[4]. Следующая остановка намечена в Рейнбоу Ридже, где тоже будет ночёвка, о чём так мечтает Мартина — ждёт не дождётся. Путешествие на машине, конечно, дело хорошее, если есть на что поглядеть из окошка — на поля с красивыми цветами, на старинные замки, на озёра, моря и скалы. Но когда перед глазами бесконечная однообразная асфальтовая лента, а по бокам вообще ничего, кроме чахлой травы, тогда от скуки просто скулы сводит и хочется выскочить на ходу и бежать неизвестно куда…

— Ещё далеко? — беспрерывно спрашивала Мартина у сидящей за рулём бабушки. — А сколько ещё осталось до этого Риджа? А сколько до Зимбабве?

В конце концов миссис Гвин Томас пригрозила внучке, что, если та не перестанет нудить, она включит на полную громкость классическую оперную музыку и до самого Зимбабве не выключит.

На страусовой ферме, где они провели первую ночь, было много этих огромных созданий — их выращивали из-за мяса, которое шло в пищу, но, главным образом, потому, что из их крепкой щербатой кожи делали модные ремни, кошельки и сумочки.

Вечером того дня, когда Мартина и Бен сидели на ограде и смотрели на удивительных птиц с длинными крутящимися шеями, похожими на перископы подводных лодок, с величественной до смешного походкой, хозяин страусятника рассказал им, что эти медлительные, спокойные существа могут быть очень опасны, и если разозлятся, то лучше держаться подальше от их могучих ног. И что благодарности от них не дождёшься — они как некоторые люди: помогай им, лечи, корми, никогда не приласкаются, не посмотрят по-доброму — постоянно с презрением, с превосходством.

Мартина не очень поверила этому человеку — ей хотелось думать, что у всех животных, и у птиц тоже, можно пробудить добрые чувства, только нужно уметь это делать… Но спорить с хозяином не стала.

Приоткрыв уставшие от дороги глаза, Мартина с удивлением увидела (и услышала тоже, потому что мотор стал работать громче), что они резко поднимаются в гору, а вокруг уже выросли скалистые отроги с острыми зубчатыми вершинами.

Когда они подступили ближе, стали видны поднимающиеся над ними струйки дыма. Но вскоре стало понятно, что это никакой не дым, а туман, рождённый водяными брызгами. И над всем этим сверкала разноцветная арка радуги.

— Вот он, Рейнбоу Ридж![5] — воскликнул с заднего сиденья Бен, чуть не выскакивая в окно. — Один из самых больших водопадов в Южной Африке! Отсюда его как следует не видно. Но мы остановимся неподалеку, и надо будет сходить поглядеть! Я видел на открытке. Ух, здорово! Высокий-высокий!

Мартина не разделила его восторга и промолчала. Она не любила большую высоту — чёртовы колёса, американские горки и всё такое. Ей было вполне достаточно высоты шеи у белого жирафа Джемми.

Гостиница для туристов располагалась в ложбине у подножия одной из горных цепей. Место, судя по всему, немноголюдное, спокойное. Однако наших путников удивила шумная толпа, заполнившая холл гостиницы, — не пробьёшься к дежурной, чтобы заказать номер.