Шарлотта Хепти - Отто и летающие близнецы. Повесть о Кармидийцах

Где-то вдалеке зарокотал гром — предвестник надвигающейся грозы.

Сверкнула молния, на миг озарив своим ослепительным светом причудливое смешение высоких крыш, куполов, башен, шпилей и минаретов.

Свет померк, и вновь мальчика обступили темнота и тишина.

Лишь призрачно мерцали огни Города Среди Деревьев, да впереди, отражаясь в речной глади, переливающейся, как мёд, робко тускнели фонари трущобного города.

Вернувшись в дом на сваях, мальчик первым делом вскарабкался по лестнице к себе в комнату и спрятал пергамент под матрацем.

— Тебе нечего мне рассказать? — с усмешкой спросил отец, вырезая что-то из куска деревяшки. Сын разочаровывал его — отцу казалось, мальчикам положено больше говорить, шутить, смеяться… А его отпрыск лишь без конца что-то читал, да и только.

Мальчик подошел и сел возле отца на дощатый пол.

— Ввязался в бой? Сразился с волком, с минотавром или — ну-ка, дай соображу — с самим драконом? Я думал, ты умеешь управляться с чудовищами. Они тебя очень любят, правда? — Отец фыркнул, с трудом сдерживая смех. — Ты, похоже, не удержался на ногах, — добавил он, заметив прорехи на штанах сына. — Или споткнулся, убегая от кого-то?

Из-за потрепанной бисерной занавески выглянула мать, вздохнула, принесла миску воды и полотенце.

Мальчик промыл разбитые коленки.

— Вы знаете, мое родимое пятно… — неожиданно сказал он.

Отец и мать с удивлением взглянули на него.

— Может, это ошибка? Как вы думаете? Я хочу сказать, может, на самом деле призван кто-то другой, только у него нет метки? А у меня метка есть, но на самом деле я не тот, кто нужен?

Отец уткнулся в свою резьбу, лишь стружка сердито полетела из-под ножа.

Мальчик пожалел, что заговорил.

А мать воздела руки, и пустая комната наполнилась шумом моря. Волны набегали на каменистый пляж и откатывались назад, тихо шипя, и снова карабкались на берег. На дощатом полу замерцали раковины. Над головой закричали чайки.

— Ну, дела… — пробормотал отец.

— Ну что, завладела я, наконец, твоим вниманием? — строго спросила мать. — Пусть наш сын и не вожак по натуре. Он не сидит у костра и не ведет бесконечных разговоров о том, какими мы могли бы быть, если бы в свое время сражались храбрее. Мы жили здесь сотни лет и ничего не знали о Внешнем Мире. Но в конце концов они пришли. Люди, человеческие существа, Обычники… Нет в мире места, где они не оставили бы свой след. Я знаю, ты считаешь, мы должны были сражаться с ними. Но нас бы уничтожили!

— Всё лучше, чем так жить, — сплюнул отец. — Обитать в хижинах, в нищете, потерять свой Город, смотреть, как они презирают нас и нашу силу. Самоуважение пропало, как сгнившая плоть…

— Ты такой же дурак, как все остальные, Корнелиус. Скулишь, как побитая собака. Можно подумать, та битва — единственная на все века. Кто построил Врата, которые защищали нас триста лет? Не будь этих Врат, нас всех выставляли бы напоказ в балаганах Внешнего Мира. Изучали бы в лабораториях. КТО ПОСТРОИЛ ВРАТА?

Все молчали. Вздымались и обрушивались на берег волны.

— Кто, я спрашиваю?

— Араминта… — пробормотал отец.

— Вот что она сумела сделать для своего народа! А МОЙ СЫН, КОГДА ПРИДЕТ ЕГО ВРЕМЯ, ТОЖЕ НАЙДЕТ СПОСОБ ПОМОЧЬ СВОЕМУ НАРОДУ.

Она опустила руки.

Картина поблекла, исчезли море, и птицы, и голубовато-серый свет, а комната снова стала обыкновенной комнатой.

А девочка вернулась с отцом на их баржу в Краснолунье. Помощи от него было, как от козла молока — он только орал да ругался, а она тем временем сделала всю работу по дому.

Наконец отец, сбив ногой керосиновую лампу, рухнул на топчан.

Девочка прикрыла люк. На цыпочках пробралась в трюм. Отыскала остатки вчерашнего ужина и на скорую руку перекусила.

Сегодня вечером отец был даже хуже, чем всегда. Уснул, наконец?

Нет. Не спал.

Лежал и смотрел на нее.

Широко раскрытыми глазами.

Очень страшный.

Девочка замерла.

— Ты такая же, как она, — прошептал он. — Те же заносчивые ведьмовские глаза.

И тогда девочка закрыла свое лицо. Сделала его мертвым и неподвижным — этому она научилась уже давно. Теперь ему будет не за что на нее кричать.

И оттуда, из глубины мертвых глазниц, смотрела, как он засыпает.

Время шло. Мальчик и девочка выросли.

На Ответной улице наступило утро.

Альберт Тиш не спал всю ночь, а на работу ушел еще до того, как к Отто пришла Алиса.

В Городе Среди Деревьев не было школ. Люди, когда вырастали, сами выбирали, чему они хотят научиться. Основы наук, правда, дети постигали у себя дома, и для этого к ним приходили специальные преподаватели. Они всегда были добрыми и веселыми, и всегда их звали Алиса или Фьюми.

Отто с учительницей сидели за кухонным столом. Над головой летали, крутясь и жужжа, сложные заводные мобили, которые Отто нарочно запустил к приходу Алисы. Алису, однако, нелегко было сбить с толку.

— Твое естествознание продвигается очень хорошо, — прокричала она сквозь несмолкающий гул.

— Ты видела вчера по телику Мэра Крамба? — спросил Отто.

— Да.

— Как думаешь, он говорил правду?

— Знаешь, Отто, если Мэр что-то говорит, то кто я такая, чтобы с ним спорить? И какое отношение это имеет к таблице умножения на восемь, которую ты обещал мне выучить?

— Как думаешь, от волшебок есть какой-то вред?

— Шестью восемь — сорок восемь, — сказала Алиса.

После уроков Отто пошел в Дом Искусств — в Часовой Город. Там располагалось множество студий и мастерских, в которых каждый желающий мог смастерить всё что душе угодно.

В Доме Искусств Отто собирался встретиться со своим другом Данте, они вместе строили ветряную мельницу.

Данте уже поджидал приятеля.

— Мой отец потерял работу, — с ходу сообщил он. — Там, где он работал, шахта обрушилась. Хорошо еще, сам жив остался.

— И что он будет теперь делать?

— А что ему делать? Он всегда работал только в шахтах, больше нигде. Нам, наверно, придется переехать. Может, в Дом Мастеров, там дешевле…

— Я буду тебя навещать.

— Туда путь не близкий… Всё из-за этих проклятых волшебок. Их всех надо посадить под замок. Ненавижу их! Только и делают, что болтаются по улицам с ошалелым видом. Никакого понятия о порядке. И никогда не работают. Ничего делать не умеют.

Данте сплюнул. Человек, работавший за соседним столом, бросил на него укоризненный взгляд.

— Может, дело не в них, — возразил Отто. — С какой стати волшебки будут делать нам пакости? Они раньше никогда не безобразничали. Мой папа…

— Ну, уж ему-то не грозит потерять работу, — перебил его Данте. — Нашел себе тепленькое местечко и в ус не дует. У нас не так. Помяни мое слово, Башмак, если на то пошло, мой отец ни перед чем не остановится. Многие шахтеры настроены решительно.

Данте всегда называл Отто «Башмаком». Почему — непонятно.

— Пойдем, Башмак, погуляем, надоело мне возиться с этой штуковиной.

— Что ты хочешь сказать — «если на то пошло»? На что — «на то»?

— Ну, не знаю. Например, если дело дойдет до драки или типа того.

Они вышли из Дома Искусств и отправились в парк. Так уж у них было заведено: часами бродить по городским кварталам, глазеть по сторонам, болтать…

— Мой отец считает, что всё еще можно уладить, — сказал Отто.

— Ты что, не видел ям? Если уж тебе дела нет до шахт, то, надеюсь, дороги-то тебя волнуют? Их разрушили волшебством, больше нечем. И могучим волшебством. Вон, как раз одна, смотри, не свались…

Большая дыра зияла в мостовой возле Ползучего Леса — вереницы детских площадок, которые еженощно сами по себе раздавались ввысь и вширь. Прошлым летом мальчики проводили здесь целые дни. Сейчас, проходя мимо, они заметили знак: «Осторожно! Повреждено волшебками!»

— Просто он говорит, что всё это неправда, — сказал Отто.

— А я говорю, что он книжек слишком много читает. А может, есть и другая причина. Может, в вашем семействе когда-то были волшебки. Ты знаешь, они у многих в роду есть.

— Нет, вряд ли. Не думаю, не может быть! — Отто и вправду был потрясен.

— Да ладно, расслабься, я пошутил. Ты слишком Добропорядочный, живешь в роскошном квартале, на Ответной улице.

Отто не нашелся что ответить. Данте жил в Часовом Городе. Как почти все шахтеры.

— Знаешь, Отто, я всегда считал, что ты парень умный, только мелковат, говоришь мало и одеваешься не по моде. Но я ничего против тебя не имею, потому что ты никогда не порешь горячку и любишь добираться до сути. Мозги у тебя хорошие. Но сейчас ты не прав. Смотри, что вокруг творится… И кончай повторять на каждом шагу, что именно сказал твой любимый папаша. А то шахтеры и без того сердиты.

Некоторое время они шли молча, потом Данте увидал ребят из Часового Города, сидевших у фонтана.