Шарлотта Хепти - Отто и летающие близнецы. Повесть о Кармидийцах

Некоторое время они шли молча, потом Данте увидал ребят из Часового Города, сидевших у фонтана.

— Мне пора. Они все из шахтерских семей.

— Я их не знаю, — сказал Отто упавшим голосом.

— Конечно, не знаешь, Башмак, откуда тебе? С тех пор, как это началось, дела у нас пошли туго. Вот мы и стараемся держаться вместе. Если переедем, я дам тебе знать. Сообщу новый адрес.

Он зашагал прочь, а Отто остался стоять, понуро глядя ему вслед.

Но Данте ни разу не оглянулся.

Отто вернулся домой.

Гепсиба стояла в манеже и держалась за поручень. Отто уселся рядом с сестренкой, как вдруг девочка весело улыбнулась и оторвала от пола сначала одну, а потом и другую ножку. Ноги болтались в воздухе у нее за спиной, а сама она висела горизонтально, будто пловец у бортика бассейна.

Потом брыкнула пяткой и хихикнула.

— Мама! — даже не сказал, выдохнул Отто, потому что у него внезапно сел голос.

Из кухни доносился плеск воды и звон посуды.

— Что случилось? — крикнула Долорес.

Гепсиба выпустила поручень.

Отто вцепился сестренке в руку. Девочка была как воздушный шарик, который всплывает к потолку, едва отпустишь.

— Гепси летает, — завопил Отто.

В дверях гостиной появилась Долорес.

В этот миг Гепси высвободилась из рук брата и ласточкой взмыла в воздух. Ее явно занимали изящные хрупкие мобили, которые мистер Тиш делал для жены. Грациозная и невесомая, она протягивала к ним тонкие ручонки. Малышка была удивительно красива.

— Лови ее! — завизжала Долорес.

Но до Гепси было не дотянуться. Пока ее мама и брат метались по комнате, крича и размахивая руками, она вспорхнула к высокому потолку.

— Она упадет! Упадет! — кричала Долорес, залезая на диван.

Из кухни, сжимая в обеих руках по печенью, выглянула привлеченная шумом Зебора. Она подняла глаза, увидела Гепси и засмеялась.

Отто хорошо знал сестренок. Он выхватил у Зебби печенье, подбежал к Гепсибе и замахал сладостью над головой.

— Печенье, Гепси, печенье, — звал он девочку.

— Спускайся, спускайся, спускайся! — надрывалась Долорес.

Гепси заметила печенье и, взмахнув в воздухе ручками, поплыла к любимому лакомству. Подоспевшая Долорес схватила девочку за руку.

Отто озадаченно уставился на потолок. Он любил докапываться до сути вещей, и сейчас перед его мысленным взором вставали проволочки, магниты и прочие возможные объяснения случившемуся. Погруженный в свои мысли, он не сразу заметил, чем занята Зебора: у него за спиной она вскарабкалась на спинку папиного кресла, шагнула в воздух и, медленно кружась, вылетела на середину комнаты. При этом она увлеченно грызла печенье.

Из окна потянуло сквозняком, и под потолком ожили любимые мобили мистера Тиша. Зазвенели крохотные колокольцы, вокруг бумажного солнца закружились зеленые, розовые и белые засахаренные орехи.

— Закрой окно! — завопила Долорес, заметив Зебору.

А тем временем Альберт Тиш сидел за столом в самом укромном уголке самого тихого кабинета в подвале Центральной Городской Библиотеки.

Мистер Тиш любил книги и любил свою работу. Он всегда хотел заниматься именно этим. Упорным трудом он заслужил золотой значок, который вот уже три года красовался на лацкане его пиджака:

И, разумеется, мистер Тиш больше, чем кто-либо другой, знал о хранящейся в Архиве коллекции старинных документов.

Один из этих документов лежал сейчас перед ним.

Для кого-то это была дурацкая поделка волшебок, не имеющая ни малейшей ценности, но по причинам, ведомым лишь ему одному, Альберт перерисовывал документ на бумагу со всей возможной тщательностью. Он не был силен в рисовании, и работа предстояла нелегкая, особенно если учесть, что сделать ее надо было быстро и втайне. В библиотеке, конечно, имелась фотокопировальная машина с педальным приводом, но она сильно размазывала картинки.

Где-то над головой прогрохотал трамвай.

Зазвонил пыльный телефон на стене.

Кто мог знать, что он здесь?!

— Мистер Тиш?

Ну да, конечно, это Младший Помощник Библиотекаря, мисс Чёлкинс. Каким-то непостижимым образом она всегда знает, где его искать.

— Да, гм, это я, я тут кое-что проверяю…

— Мистер Тиш, звонит ваш сын. Соединить?

— Да, пожалуйста.

В трубке раздался треск и щелчки, потом послышался голос Отто, какой-то странный и едва слышный на фоне прорывающихся сквозь него тревожных криков и грохота.

— Отти, это ты?

— Папа, пап, ты не мог бы вернуться домой поскорее?

— Что случилось? Где мама?!

— Она здесь, в гостиной.

Издалека донесся голос Долорес. Она что-то прокричала, но Альберт не разобрал слов.

— Отти, я хочу с ней поговорить. Позови ее к телефону.

Молчание.

Какой-то шум. Грохот…

Что она делает? Купает близнецов? Но не в гостиной же!

— Она застряла.

— Что?!

— Папа, приходи поскорее!

— У вас всё в порядке? Что значит — «застряла»?

— Она сидит под столом с Гепси и Зеб. Мы стараемся держать их под столом, но им там уже надоело, и они хотят полетать.

В трубке снова раздались далекие крики. Он расслышал голос Долорес — жена просила его вернуться как можно скорее. Внезапно мистер Тиш почувствовал, как стены библиотечного подвала закружились вокруг него.

— Папа! Папа!

— Всё в порядке, — борясь с накатившей слабостью, прошептал он. — Я сейчас приеду.

— Что случилось, мистер Тиш? Вы плохо себя чувствуете? — спросила мисс Чёлкинс, когда он брал с вешалки плащ. Мистер Тиш никогда не уходил с работы без самой уважительной причины.

— Да, есть немного, — отозвался Альберт потерянным голосом — У меня дома неприятности, мне срочно нужно туда.

Он вышел из боковой двери огромного библиотечного здания и, придерживая на голове шляпу, неуклюже побежал.

Его путь лежал по широкой мостовой, обсаженной раскидистыми липами. Свернуть за один угол, потом за другой. В начале Ответной улицы он чуть было не попал под трамвай. Кричали люди, трубили рожки машин. Наконец он позвонил в подъезд Гершелского Дома.

— С вами всё в порядке, мистер Тиш? — спросила миссис Шкваллингс (не потому, что ее интересовало его здоровье, просто она любила совать нос не в свои дела).

— Нет, — пробормотал Альберт, захлопывая за собой дверь старинного лифта. Кабина медленно поплыла вверх.

Вот, наконец, и дверь квартиры.

Внутри было темно. Наверно, шторы задернуты. Он окликнул жену, в ответ раздались приглушенные голоса. Мистер Тиш включил свет — вспыхнувшие лампы выхватили из темноты Отто и Долорес. Они сидели под столом в гостиной, держа на руках спящих близняшек.

Многочасовая борьба наконец-то утомила Гепсибу и Зебору.

Наутро, проснувшись, Отто вспомнил, что его сестренки умеют летать, вскочил с постели, торопливо оделся и побежал на кухню. Там царила суматоха.

Мама держала Гепси за щиколотку, а другой рукой запихивала куски хлеба в тостер.

Порхающая над столом Гепси хохотала и брыкалась.

Зебора старательно отпечатывала на потолке свои маленькие ладошки. На полу валялись разломанные заводные мобили.

Долорес и Альберт, вконец измученные, не сразу заметили сына.

— Как ты мог такое сказать? — возмущалась Долорес — Давай позвоним доктору Смаггиту! Может, это вирус?! Помнишь тот вирус Прыгучей Болезни? Когда я давала уроки современного танца, два человека из моего класса выпрыгнули прямо в окно. Хорошо еще, студия находилась на первом этаже. Помнишь? А когда наш сосед с нижнего этажа вскарабкался на дерево и не мог слезть, тебе пришлось вызывать пожарную команду. Помнишь?

— Мне почему-то не кажется, что это вирус, — тихо сказал Альберт.

— А помнишь ту лихорадку, из-за которой люди ходили задом наперед? — не унималась Долорес — Моя мама перенесла ее очень тяжело. Ты должен помнить! Это определенно была заразная болезнь. Она без конца натыкалась на стены, на фонарные столбы, на лошадей и верблюдов…

— Мне почему-то не кажется, что это лихорадка, — сказал Альберт.

— Ну, хорошо, значит, они съели что-нибудь. Врачу виднее! Может, мы перекормили их витаминами. Может, это аллергия. Надо сделать аллергические пробы.

Из тостера пошел дым. Наверно, хлеб пригорел. Впрочем, заметил это один Отто.

— Не хочу я ничего рассказывать ни доктору, ни кому-то еще, — упрямо сказал Альберт.

— Так что, мы так и будем сидеть сложа руки?! — взвилась Долорес. Она резко обернулась, нечаянно выпустила Гепси и увидела, что на нее снизу вверх, моргая, как совенок, глядит Отто.