Мария Крюгер - Привет, Каролинка!

— Конечно, знаю, — прозвучал в трубке голос голубого кота. — По номеру 926. До свиданья, Каролинка!

— Девятьсот двадцать шесть, — повторила Каролинка, положив трубку на рычаг.

Когда они наконец дозвонились, оказалось, что уже первый час.

— Ой, как поздно! — сказала испуганно Каролинка. — Через два часа придёт мама, а потом — папа. Бедной маме придётся готовить обед, а до этого ей ещё надо бежать за покупками. Знаешь что, — продолжала вслух рассуждать Каролинка, — не попробовать ли приготовить обед мне? Вот мама обрадуется! Она придёт домой усталая и будет думать, что ей надо возиться на кухне, а я попрошу её, чтоб она только вымыла руки и села к столу вместе с папой. Я подам вкусный суп, потом жаркое, потом что-нибудь ещё, на третье.

— А есть у тебя мясо и всё, что надо для обеда? — спросил Петрик.

— Кажется, ничего нет. Мама собиралась купить всё сама.

— Пошли тогда за покупками.

Каролинка помотала головой.

— Во-первых, нет денег, во-вторых, я обещала маме не уходить далеко от дома. А магазин, где продают мясо, не близко.

Каролинке стало грустно. Что теперь делать?

Оба сидели на кухне, огорчённые, что ничего не получается, как вдруг Каролинке пришло в голову, что обед может быть и без жаркого.

— Приготовлю обед без мяса. Это называется «вегетарианский обед». Мама даже говорила, что полезно для здоровья есть вегетарианские блюда — например, из яиц. Я сделаю омлет или яичницу! И сварю томатный суп: помидоры в доме есть. И яйца, кажется, тоже. Надо в шкафу посмотреть.

В шкафу и в самом деле оказалось несколько помидоров и миска, где лежали яйца.

— Сейчас посмотрю, сколько яиц! — сказала Каролинка и переставила миску на стол. Она вынимала яйца по одному, клала на стол и считала: раз, два, три, четыре… Но не успела она пересчитать все яйца, как они покатились — стол был, наверно, с наклоном, — упали, и, тихо треснув, раскололись на полу. Теперь не пересчитаешь!…

— Ай-ай-ай, — запричитала Каролинка. Она стояла и глядела, а самой хотелось расплакаться. — Что мне теперь делать?

— Если хочешь, я пойду и куплю, — вызвался Петрик, который всегда был готов прийти на помощь. Но Каролинка только покачала головой.

— Купишь? На что? Мама не оставила денег.

— У меня есть свои, слышишь? Я откладываю в глиняную свинку. Если хочешь, одолжу тебе. Там немного, но на яйца хватит.

— Не могу! Мама рассердится, если узнает, что я взяла в долг. А потом — надо убрать всё это.

— Давай уберу я.

И Петрик принялся за работу. Не очень-то это у него получалось, но в конце концов он всё-таки справился. Каролинка меж тем в полном отчаянии сидела на табуретке.

— Что теперь делать? Уж, конечно, мама не будет довольна.

— Не будет, — согласился Петрик. И сел на другую табуретку. Они сидели с минуту в молчании, и вдруг Петрик вскочил.

— Слушай, я придумал!

— Что? — спросила Каролинка, не поднимая головы. И даже слегка пожала плечами. Что можно придумать, раз яйца разбиты?

— А что, если мы попробуем их нарисовать… я про голубой мелок…

— Про голубой мелок?… — отозвалась, как эхо, Каролинка.

— Да. Может, стоит попробовать… — снова сказал Петрик.

Каролинка помотала головой.

— Думаешь, получится? Ведь яйца — это то, что едят…

— Попробуем!

— Ладно. Хочешь — пробуй. Только на чём их рисовать?… На столе? Мама будет недовольна, если увидит каракули.

— Давай — на бумаге. Дай вон ту, которая на окне.

Это был листок из старой тетради Каролинки, ещё с первого класса, где по всей странице было написано множество раз: «У Али есть кошка». Учительница велела тогда Каролинке написать это, наверно, больше двенадцати раз, чтоб выучить её писать хорошенько. Петрик на исписанной страничке нарисовал мелком одно за другим три яйца. И Каролинка, которой не верилось, что из всего этого может что-нибудь получиться, вскрикнула от изумления. Потому что стоило Петрику нарисовать яйца, и они лежали уже на столе, готовые скатиться на пол, как те другие — настоящие. Тем только они и отличались от настоящих, что скорлупа у них была голубая, на которой там и сям виднелась надпись: «У Али есть кошка».

— Но ведь это же — не настоящие яйца! — закричала с отчаянием, увидев их, Каролинка. — Что скажет мама? — И на глазах у неё стояли слёзы, потому что она была очень расстроена.

— Только не реви, — сердито сказал Петрик. — Может, они не совсем такие, как настоящие, но если они вкусные и если их можно есть, то в чём же дело? Надо только попробовать. Я нарисую ещё несколько штук, и мы положим их в мисочку.

— Рисуй, если хочешь, — ответила Каролинка, махнув рукой. — Всё равно не буду делать из них ни яичницы, ни омлета. Что скажет мама: голубой омлет! Да и вообще мне расхотелось готовить.

— Это верно! — согласился Петрик. — Самое лучшее, когда дома есть домработница, которая варит обед. У одной нашей знакомой тётеньки есть домработница, она ходит в белом переднике, готовит вкусные вещи и умеет печь пирожные.

— Ну тогда, — сердито сказала Каролинка, — вместо этих дурацких яиц надо было нарисовать домработницу!

Само собой разумеется, Каролинка сказала это просто так — она была сильно огорчена. А этот Петрик!… Тотчас схватил мелок и нарисовал тётеньку в длинном платье и в переднике. Пририсовал ей растрёпанные волосы, рот, глаза и нос. Нос ему не очень удался. Был он длинный, остроконечный и напоминал клюв у аиста. Он даже хотел подтереть его резинкой, но прежде, чем он успел это сделать, посреди кухни стояла уже голубая с ног до головы худущая тётенька с необыкновенно длинным носом.

— Ха, — произнесла тётенька своим скрежещущим голосом. — Ха! Наконец-то я с вами встретилась!

— Кто вы такая? — прошептала в ужасе Каролинка.

— Кажется, это я её нарисовал, — сказал не менее напуганный Петрик.

— Кого-то она мне напоминает… Только кого?…

Он был уверен, что с ней когда-то встречался. Эти маленькие злые глазки, взъерошенные волосы и длиннющий нос!

«Кажется, она похожа на продавщицу из универмага. — Стал припоминать Петрик. — А может, на секретаршу городского президента? А может, на них обеих?»

— Но ведь это же Филомена! — крикнула вдруг Каролинка. — Я узнала её! Это Филомена!

— Я рада, что мы встретились снова! — затараторила меж тем Филомена. — Не удалось мне отобрать у вас бусинку, зато сейчас вы отдадите мне этот проклятый мелок!

И она протянула свою тощую руку, похожую на когтистую лапу большой птицы.

— Не отдавай, Петрик! Не отдавай! — крикнула в отчаянии Каролинка.

— Ни за что! — храбро крикнул Петрик и выскочил из кухни. Но не успел он и двери закрыть, как Филомена выскочила за ним следом, и в комнате началась беготня вокруг стола — Филомена, к сожалению, бегала ничуть не хуже, чем Петрик.

— Скорей, скорей, она поймает тебя! — кричала Каролинка.

И в самом деле, в какой-то момент Филомена почти-почти схватила Петрика. Она потянулась к голубому мелку, который Петрик зажал в правой руке. Но Петрик был не увалень, не разиня! Он рванулся в сторону. И тогда Филомена, которая на это не рассчитывала, грохнулась с размаху на пол и растянулась во весь рост. Она хотела было подняться, но Каролинка ухватилась за её тощую ногу, стараясь хоть на секунду удержать её на месте. Это было не так-то просто, потому что Филомена стала лягаться: казалось, она вот-вот вырвется, догонит Петра и отберёт мелок.

И вдруг Каролинка вспомнила то, что говорил голубой кот. И как только вспомнила, сразу крикнула Петру:

— Перечеркни её! Перечеркнии!…

Тогда Пётр, у которого мелок был по-прежнему в правой руке, махнул наискось один раз, потом другой.

И Филомены не стало.

Не успели ребята прийти в себя, как раздался звонок.

— Кто-то звонит в квартиру, — сказал Петрик.

— Кто ж это такой? — удивилась Каролинка и побежала открывать, но за дверями никого не было. В ту же самую минуту звонок послышался снова. Петрик хотел было уже сказать, что это, наверно, чьи-то глупые шутки, как вдруг Каролинка сообразила: да ведь это же телефон! И в самом деле, она оказалась права! Каролинка подбежала к столику у дивана, на котором стоял телефон, сняла трубку:

— Алло!

— Мяу! — отозвался голубой кот. Оказалось, что это он. — Мяу! Это ты, Каролинка? Кажется, у вас была не очень-то приятная встреча с Филоменой, а?

— Вот именно, — подтвердила Каролинка, — она была тут, но теперь её тут нету.

— Знаю, что нету, но зачем вы её к себе пригласили? То есть, я хочу сказать, зачем нарисовали? Она и без рисунка постарается отобрать у вас мелок.

— Мы не нарочно. Просто Петрик хотел нарисовать домработницу, которая приготовит нам обед, чтоб помочь маме, когда она придёт с работы. Сама-то я готовить по-настоящему пока не умею.