Марчелло Арджилли - Фантаст-окулист

Отец схватил незнакомца за руку и потребовал объяснений:

— Что вы тут делаете? И почему у моего сына внезапно отросла борода? Что это еще за шутки? Ведь ему всего десять лет!

Незнакомца арестовали. Выяснилось, что именно он — причина всех необъяснимых и непостижимых изменений, происходивших с людьми. Это оказался зловредный вор, еще более жестокий и беспощадный нежели тот, кто крадет молоко у младенца или лекарство у тяжело больного человека.

Никто, правда, так и не узнал, как ему это удавалось. Предполагали, будто он каким-то образом умел отнимать время у спящих людей, тут же глотал его и тем самым продлевал себе жизнь.

Вместе с пятью годами, украденными у мальчика, у него обнаружили еще тридцать ранее наворованных лет, и если бы его не застали на месте преступления, он продолжал бы красть и дальше, поскольку намеревался жить вечно.

Город охватила паника! Всех особенно потрясло то, что украденные годы невозможно вернуть их владельцам — ведь они съедены!

Преступника немедленно передали суду, и общественный обвинитель потребовал тридцать лет тюремного заключения. Но судья не согласился с ним.

Это оказался в высшей степени принципиальный служитель правосудия, строго соблюдавший все законы, но в то же время и очень снисходительный — он всегда назначал преступникам только минимальную меру наказания.

— Преступление можно квалифицировать как воровство, — сделал вывод судья. — В этом случае закон предусматривает заключение от трех до десяти лет. Поэтому присуждаю подсудимому три года.

— Но это воровство не простое, а особенно жестокое! Красть у людей годы жизни все равно что медленно убивать их! — возразили ему.

— Минутку, я не закончил, — продолжал судья, — поскольку согласно закону вор не имеет права воспользоваться плодами своего преступления, я считаю, что обвиняемый, отсидев положенный срок в тюрьме, должен провести еще сто тридцать лет в закрытой комнате, в полной изоляции от людей, чтобы он не мог никому открыть секрет своих краж.

Приговор этого в высшей степени принципиального и снисходительного судьи одобрили все. И вору предстояло прожить еще более века в полнейшем одиночестве, вышагивая по тюремной камере из угла в угол.

Понятно, что вскоре он пришел в полное отчаяние.

— Хочу умереть! — молил он. — Дайте мне умереть!

Но умереть он не мог, потому что ему вынесли тяжелый приговор — жить в тюремной камере еще сто тридцать лет.

Многим доводилось выслушивать упреки о потерянном времени, а Джованнино слушал их постоянно. Его упрекали в этом родители, учителя и даже товарищи.

— Не теряй времени!

— Сколько же ты времени потерял!

— Ты ничего не сделал сегодня, только время потерял! Джованнино и в самом деле терял много времени, оставляя за собой какой-то мутный след: время, которое он проворонил, потерял навсегда — минуты, часы, дни.

Однажды воскресным утром, когда он дремал на солнышке, сидя на скамейке в парке, к нему подошла одна знакомая девочка.

— Джованнино, — попросила она, — отдай мне время, которое ты теряешь понапрасну. Мне всегда не хватает времени. Ведь у меня столько дел, и их непременно нужно сделать: сходить в бассейн, прочитать книгу, поиграть, погулять с друзьями, послушать музыку… Всего даже не перечесть…

— Но… По правде говоря… — пробормотал Джованнино, растерявшись.

— Я не прошу тебя дарить время. Ты одолжи мне его или продай.

— Подумаю, — ответил мальчик.

Вернувшись домой, он весь день слонялся без дела. Вечером зазвонил телефон.

— Ну, так что, Джованнино? — спросила девочка. — Как ты решил?

— Решил? Ты о чем? — удивился мальчик. Он совершенно забыл о ее просьбе.

— О времени. Уступишь мне его или нет?

— Нет. Оно мое, и пусть останется со мною.

Тут в комнату вошла мама.

— Опять бездельничаешь и, как всегда, теряешь время, — упрекнула она сына. — Посмотри, во что превратилась твоя комната. Наведи-ка порядок и иди ужинать.

Джованнино вымел из комнаты все потерянные часы и выбросил их в мусорный бак.

Неизвестно, терял ли он и дальше свое время, прожив до восьмидесяти лет. В общем-то он вправе был делать с собственным временем что угодно — ведь оно принадлежало ему и больше никому.

Неизвестно также, решился ли он продавать его. А оно, между прочим, очень высоко ценится и стоит очень дорого. Неслучайно даже поговорка такая есть: «Время — деньги!»

Однажды гласные звуки задумали устроить забастовку. Они решили, что на них слишком много ездят верхом, поскольку используют чаще других букв алфавита.

Для примера они приводили такие удивительные слова как «длинношеее», «однообразие», «океан» и многие другие.

— Безобразие! — возмущались обиженные. — Не найти почти ни одного слова, в котором не имелось бы гласных! И потому пусть теперь эти лентяи поработают без нашей помощи — одни!

И объявили-таки забастовку. Как? Очень просто — исчезли из речи людей и покинули все книги, журналы, газеты и прочие печатные тексты.

Вот тут-то и наступил конец света.

Утром дети, отправляясь в школу, вместо обычного «Чао, мама!» и «Чао, папа!» произнесли всего лишь: «Чмм!» и «Чпп!»

Это прозвучало так странно, что всем стало как-то не по себе. Исчезли гласные, и звучали теперь только одни согласные. В классе дети встретили учителя, как всегда, с уважением: «Здравствуйте, синьор учитель!» — но прозвучало это тоже совсем иначе: «Здрвствт, снр чтл!»

Услышав такое нечленораздельное приветствие, учитель рассердился и даже обиделся. Хотел возмутиться: «Как это понимать? Как вам не стыдно?» и так далее, но произнес только: «Кк т пнмт? Кк вм н стдн?» И класс дружно расхохотался.

На улице знакомые здоровались, почтительно интересуясь: «Кк пжвт?» — а выглядело это насмешкой.

Объявление «Движение закрыто» превратилось в «Двжн зкрт», и ни один водитель, разумеется, не стал обращать внимания на этот нелепый набор согласных.

На вывесках теперь читалось только «Млк», «Спрмркт», «Бвь», и никто не мог угадать, где «Молоко» или «Супермаркет», а где «Обувь».

Экстренный выпуск газеты «Вчрн нвст» никто покупать не стал, потому что все статьи и заголовки выглядели так же загадочно, как и самый крупный из них: «Збствк глснх!»

Ничего невозможно было понять. Президент республики поспешил выступить по телевидению, желая успокоить население, но вместо обычного «Дорогие сограждане!» произнес всего лишь «Дрг сгрждн!».

Так дальше продолжаться не могло. Пришлось уговаривать гласные вернуться к своим обязанностям. Разумеется, они продиктовали свои условия — потребовали сократить рабочее время, иначе говоря — произносить их быстро и кратко.

Что поделаешь, согласным пришлось согласиться — на то они и согласные. Только одна из них возразила — буква «р». Она заявила, что у нее работы больше, чем у других букв.

И в самом деле с ней иногда возникают трудности. Прочитайте, к примеру, вот эту фразу: «Ехал грека через реку, видит грека — в реке рак, сунул грека руку в реку, рак за руку грека цап!» Или еще: «На горе Арарат растет крупный виноград!» А теперь попробуйте произнести это четко и быстро. Трудно? То-то!

— Ну что ж, — заявила в конце концов согласная «р», — если гласные хотят меньше утруждать себя, я тоже позволю себе отдых время от времени.

С тех пор, утомившись, она частенько прекращала работу, и тогда слышала, как некоторые люди картавят: «На голе Алалат ластет клупный виноглад». Это люди, у которых оказалось картавое, или, как говорят итальянцы, усталое «р».

В одной стране с бездумным легкомыслием уничтожили невероятно много леса. Вырубили огромные лесные массивы, и это привело к пагубным последствиям: ухудшилась погода, неузнаваемо изменились пейзажи.

Кроме того, в стране стали меньше производить целлюлозы, а потому сократился и выпуск бумаги. И в результате все это обернулось совершенно непредвиденной бедой.

Когда начал остро ощущаться недостаток бумаги, правительство предприняло самые жестокие меры по ее экономии. Оно распорядилось уменьшить до предела объем книг, размер газет и тетрадей.

Мало того, чтобы экономить бумагу, типографиям велели набирать все тексты самым мелким шрифтом, а все документы и школьные уроки писать бисерным почерком.