Марчелло Арджилли - Фантаст-окулист

Он старался озвучить букву носом, плевался, рычал, кряхтел, свистел, мяукал и лаял… Ничего не выходило — звуки ничем не отличалась от обычных и получались довольно скучными.

Профессор Козимо, как я уже сказал, обладал необычайным тщеславием и упрямством, поэтому он и не подумал отступать. Он просто не мог отказаться от такой гениальной, бесподобной и в высшей степени оригинальной идеи, благодаря которой можно войти в историю и обогатиться.

Изобретатель до сих пор еще пытается найти звук для своей буквы.

Не верите? Попробуйте сами сделать это — издать звук, который не походил бы ни на один из знакомых вам.

Если сумеете — войдете в историю и разбогатеете.

У нее оказалась совершенно необыкновенная память, поэтому она и придумала себе отличную, даже весьма оригинальную профессию.

Она стала напоминательницей. Что это значит? Все очень просто — она напоминала людям о том, что они могли забыть.

Желающие обращались к ней лично или по телефону с самыми различными просьбами.

— Сделайте одолжение, — звонил один человек, — 29 числа будущего месяца мне надо навестить дядю Антонио. Напомните, пожалуйста, а то он очень обидится.

— Будьте добры, — просил другой, — через две недели в книжном магазине появится новый роман моего любимого писателя, и мне непременно нужно зайти туда и купить книгу.

— Через два месяца, 13 мая, — объяснял третий, — день рождения моей бабушки. Я бы хотел не забыть поздравить ее и сделать подарок.

И так далее в том же духе.

Ее работа состояла в том, что она звонила накануне или утром нужного дня и напоминала клиентам, что они должны сделать.

— Алло! Напоминаю, что завтра утром вам нужно зайти к нотариусу по поводу известной вам торговой сделки.

— Алло! Сегодня ровно в семь у вас встреча с зубным врачом.

— Алло! Говорит напоминательница. Не забудьте принять перед ужином лекарство. Десять капель на полстакана воды.

За свою услугу она брала совсем небольшую плату, но клиентов обращалось много, и зарабатывала она неплохо. К тому же, благодаря необыкновенной памяти, дела шли прекрасно.

Но с годами память ее стала ослабевать. Она не могла уже, как прежде, помнить множество телефонных номеров и множество разных поручений, о которых следовало напоминать, поэтому купила записную книжку и начала все заносить в нее.

Правда, вскоре она стала забывать, куда положила эту книжку, и случалось, иной раз не успевала сделать нужный звонок. Разумеется, после двух-трех таких оплошностей она теряла самых требовательных клиентов.

Пришлось отказаться от записной книжки. И тогда, чтобы не терять работу, она решила снизить тариф на свои услуги. Когда кто-нибудь просил ее напомнить о чем-нибудь, она отвечала:

— Хорошо, но сначала вы сами позвоните мне накануне или утром того же дня и напомните, что именно я должна напомнить вам. Тогда я сделаю скидку, и вы заплатите только половину.

Разумеется, она лишилась многих клиентов.

А память тем временем все слабела и слабела. Теперь она уже забывала позвонить даже через несколько часов после того, как клиент напоминал, о чем она должна напомнить ему, а для хорошей напоминательницы это, конечно, никуда не годится. И в конце концов она окончательно растеряла всех клиентов.

Теперь, старенькая и совсем уже все позабывшая, она то и дело спрашивала себя:

— Какая же у меня раньше была работа?.. Жила, кажется, когда-то одна синьора, которая многое держала в своей памяти. Вспомнить бы, как ее зовут, тогда спросила бы у нее…

Говорить неправду, да к тому же так, чтобы никто не догадался, что это ложь, очень трудно. Ведь взрослые всегда обнаруживают, если ребенок пытается их обмануть. Они сердятся и наказывают его. А это несправедливо, потому что, когда сами взрослые лгут, их же никто не наказывает.

Так или иначе, в одном квартале города внезапно, резко, прямо-таки катастрофически возросла детская ложь. Странно, но событие это совпало с появлением поблизости от начальной школы одного старичка.

Возле школы всегда кто-нибудь торгует с тележки жевательной резинкой, вымпелами футбольных команд, наклейками, переводными картинками и всякой другой мелочью.

А этот старичок задумал продавать необычный товар. И для этого ему не требовалась тележка — даже столик или пустой коробок не понадобились.

Он стоял на углу возле школы, а ребята выстраивались к нему в очередь, словно за билетом на карусель.

Старик оказался продавцом лжи. Он продавал неправды, да такие правдоподобные, что никто из взрослых не мог распознать их. Торговал он дешево — по одному евро за штуку, а за пять евро выдавал сразу десять неправд.

Никогда еще ребята так не веселились. У них в запасе теперь набралось множество удивительных выдумок, и они охотно делились ими друг с другом, рассказывали знакомым, родственникам, и все без исключения попадались на удочку.

Самой знаменитой неправдой, производившей всегда огромное впечатление, стала такая:

— Знаешь, мама, сегодня я купил неправду у одного старичка!

Сами понимаете, мама ему не верила:

— Не говори глупостей! Не выдумывай!

— Ты права, мама, это неправда.

Превосходная ложь. Стоило заплатить за нее один евро. Ну а за пять евро вообще можно развлекаться с утра до вечера!

Кто не знает, какую радость доставляет человеку коллекционирование, например, собирание марок, открыток, ракушек, камней, листьев для гербария.

Разумеется, требуется немало труда и терпения, чтобы составить хорошую коллекцию и хранить ее, но все усилия полностью вознаграждаются чувством ликования, какое вы испытываете, когда находите какой-нибудь весьма редкий, даже уникальный экземпляр, единственный в мире.

Вы представляете, конечно, какие усилия тратят и как потом радуются коллекционеры, которые собирают необычные редкости.

Скажем, любитель туманов, чтобы отыскать какой-нибудь редкий экспонат, должен каждый день внимательно слушать сводку погоды, где бы ни находился, — дома, или же за рулем своей машины, даже в самолете. А потом сразу же мчаться туда, где образовался новый туман, и прибыть на место, пока тот не рассеялся.

К тому же, приходится как следует повозиться, чтобы поймать образец в стеклянную банку и моментально закрыть ее.

Зато как приятно поместить эту банку в свою коллекцию и наклеить на нее красочную этикетку.

Разумеется, этот необычный коллекционер мчится со всех ног и тогда, когда метеосводка сообщает о самом заурядном погодном явлении: «Туман в Паданской долине…» — а туманов там бывает видимо-невидимо. Ничего не поделаешь, запасные дубли очень выручают, особенно когда обмениваешься с зарубежными коллекционерами.

Однако некоторые туманы очень трудно отыскать, например, на Сицилии или на Лазурном берегу, не говоря уже о Северной Африке, и нет такого коллекционера, который не мечтал бы иметь баночку тумана с экватора. За такую редкость любитель готов отдать все на свете.

Однако предел его мечтаний — достать немного, ну, самую малость тумана с Луны, и один страстный любитель-коллекционер предложил астронавту ровно миллиард за такой экспонат.

Но самое увлекательное занятие — это собирать росу. Во всяком случае, так уверяет единственная женщина-коллекционер, занимающаяся этим.

Собирать росу очень трудно, потому что она, как известно, невероятно капризна. Капельки небесной влаги появляются на листьях или на траве на рассвете, а потому отправляться на поиски росы приходится рано утром.

И хранить росу тоже нужно в особых условиях — при определенной температуре и освещении, иначе она улетучится.

Многие годы упорного труда понадобились любительнице росы, прежде чем ей удалось создать сложнейшего устройства прозрачную камеру, где каждое стеклышко с нанесенной на него капелькой-росинкой хранится именно при той, строго определенной температуре и влажности, какие бывают на рассвете, а специальные лампы освещают экспонат рассеянным солнечным светом.

Такие же трудности испытывают и коллекционеры снежинок. Стоит им услышать, что где-то прошел или вот-вот ожидается снегопад, как они уже спешат туда собирать образцы и со всех ног несутся домой, чтобы сохранить их в особых ячейках с кондиционированным воздухом — не слишком холодным и в меру теплым, иначе от снежинок не останется и следа.

Только огромная любовь может заставить человека — собирателя необычных коллекций — совершать подобные подвиги.

А может быть, совсем другое? Может, все они немножко сумасшедшие или, во всяком случае, чудаковатые?

Несомненно, однако, что все они в глубине души поэты, которые постоянно ищут в мире нечто необычное, чтобы сохранить его в своих коллекциях, заменяющих им стихи.