Тамара Крючкова - Ровно в полночь по картонным часам

Хозяйка дворца указала на Никиту и властным голосом приказала:

— Отведи-ка этого сорванца в лабораторию братьев Грипп. Пусть там прохладится.

Никита в страхе попятился и попытался проскользнуть мимо странного незнакомца, но неведомая сила подхватила его и понесла по многочисленным коридорам и комнатам дворца все глубже и глубже внутрь айсберга. Сначала Никита вырывался и брыкался, но вскоре почувствовал, что лететь не так уж неприятно. Не успел он устроиться на воздушном потоке поудобнее, как ветер стих, плавно опустив его на пол в комнате, похожей на лабораторию в больнице, но ужасно грязной и неприбранной. По стенам стояли белые, вылепленные из снега шкафы, застекленные льдом, а в центре высился таинственный прибор, где в причудливо изогнутых стеклянных трубках бурлила и булькала жидкость ядовито-зеленого цвета. На захламленных столах валялись немытые колбы, пробирки, банки и склянки, а воздух был пропитан неприятным резким запахом.

Никите здесь сразу не понравилось, и он решил удрать, пока не явились хозяева лаборатории, но на пути, словно из-под земли, возник прозрачный спутник в длиннополом пальто. Он сипло крякнул и самодовольно сказал:

— Ну как я тебя домчал, с ветерком?

Поскольку призрак был настроен дружелюбно, Никита осмелел и решил вызнать как можно больше.

— А кто такие братья Грипп? — спросил он.

— Ученые. Они у нас болезнями заведуют. Старший — Бронхит — все хвори назубок знает, а младший — Вирус — норовит каждый год чтонибудь новенькое изобрести.

Никита и прежде не горел желанием встречаться с братьями Грипп, а теперь ему и вовсе расхотелось водить с ними знакомство.

"А вдруг призрак поможет убежать? На вид он совсем не злой", — подумал мальчик и поинтересовался:

— А вы здешним сторожем работаете?

— Вот еще! Я вообще не люблю сидеть на одном месте. Обычно я по коридорам гуляю.

— Понятно, значит, служите привидением, — заключил Никита.

— Скажешь тоже, привидением, — обиженно поморщился незнакомец и, приосанившись, представился: — Сквозняк я. Что, страшно?

Мальчик оценивающе оглядел его с ног до головы и честно признался:

— Вообще-то не очень.

— А зря. Это я с виду такой безобидный, а могу ведь и прострелить.

— Да ну? — не поверил Никита.

— Точно. Представь, расхрабрится какой-нибудь раззява, усядется на сквозняке — все ему нипочем. Тут я его и прострелю прямо в поясницу, чтоб неповадно было. С тобой, конечно, другое дело. Я тебя доставил, а дальше пусть братья Грипп химичат. Да вот они, кажется, сами идут, просипел он и исчез.

В лабораторию вошли два безобразных карлика. Их сходство сразу бросалось в глаза, хотя один был моложавым, стильным и с радиотелефоном, а другой — старикашкой в поношенном старомодном камзоле. Братья вели оживленный разговор.

— Нельзя стоять на месте. Надо все время изобретать что-нибудь новое. Я создал вирус А и вирус Б, но моя мечта дойти до конца алфавита и заразить весь мир! — говорил молодой.

— Ну и к чему эта суета? Все уже давно изобретено: Ангина, Бронхит, Ветрянка, Гастрит, Дефтерит… — возражал старик.

— А какую болезнь ты предложишь на твердый знак, братец Бронхит? поддел его моложавый.

— Что верно, то верно — никакой, — удрученно вздохнул старикан и в это время заметил Никиту.

— Гляди-ка, какая удача! Подопытный кролик! — воскликнул он.

"Может, он слепой?" — подумал Никита и на всякий случай пояснил:

— Я — не кролик. Это у меня шубка заячья, а на самом деле я — человек.

— Тем лучше. Радуйся, что послужишь науке. Мы опробуем на тебе новую болезнь, — потирая руки, проговорил молодой.

— Нет, этого делать нельзя! Мама будет ругаться, — запротестовал Никита.

— Чепуха! Мы и маму заразим, — успокоил его карлик.

— Двумя болезнями сразу заражать нечестно. Я уже болен, — соврал мальчик, но братья Грипп в ответ захихикали:

— Нас не проведешь. У тебя нет никаких известных нам признаков недомогания.

— Но у меня совсем неизвестная болезнь, — настаивал Никита, вспомнив про хворь, к которой время от времени прибегают все сорванцы и которая носит в простонародье название "воспаление хитрости".

Старикашка Бронхит, большой специалист по болезням, уставился на мальчика и, не скрывая насмешки, скрипучим голосом спросил:

— И какая же неизвестная хворь с тобой приключилась?

— Уши ломит и волосы болят, — отчеканил Никита первое, что пришло в голову.

Братья Грипп озадаченно переглянулись. Видя их замешательство, Никита продолжал уже смелее.

— А еще у меня зубы чешутся и пальцы слезятся — сил нет, — все больше распаляясь, с воодушевлением врал он.

Окончательно сбитые с толку ученые призадумались.

— Интересный случай! Его надо срочно записать. Это новое слово в науке! — воскликнул Вирус.

— По-моему, лучше поискать его описание в древних рукописях. Все новое — это хорошо забытое старое, — возразил Бронхит.

— А что будем делать с мальчишкой? — спросил моложавый.

— Ясно одно, пока мы не изучим его болезнь, заражать его нельзя, заявил старикашка.

— Так давай его отпустим. Пусть немножко погуляет, — усмехнулся Вирус.

Братья уткнулись каждый в свои записи. Никита не верил собственным ушам. Неужели его так просто отпустят на свободу?

— Я могу идти? — недоверчиво спросил он.

— Конечно, — скрипучим голосом произнес старикашка.

Не дожидаясь повторного разрешения, Никита выскочил из ненавистной лаборатории и, точно заяц, без оглядки припустил прочь.

— До чего же этот мальчишка глуп. Он думает, что может убежать от нас, — захихикал Бронхит.

— Ничего, поплутает немножко по промозглым коридорам и грипп ему обеспечен, — вторил ему Вирус.

Как только кассир за окошком выписал Варьке билет, к будке, дребезжа, подкатил видавший виды снегокат. Сквозь облупившуюся краску проглядывала ржавчина. Сиденье истерлось до дыр, и оттуда клоками торчал поролон. Руль заедал и натужно скрипел.

— Транспорт подан, — торжественно объявил кассир.

— И на этом драндулете я доеду до замка госпожи Вьюги? Он же на ходу развалится, — покачала головой Варька.

— Не сомневайся. На ходу развалиться не успеет. Это же супермашина. Не снегокат, а зверь. Летит как птица. Он тебя в одну минуту домчит. Главное, посильнее зажмурься, дерни за рычаг и считай до шестидесяти. Ты считать-то умеешь? — поинтересовался кассир.

Варька презрительно фыркнула, не найдя нужным отвечать на это оскорбительное замечание. Она еще до школы умела считать до ста, и теперь у нее по арифметике одни пятерки. Девочка взгромоздилась на сиденье, зажмурилась и потянула за рычаг. Снегокат затрясся, чихнул, дернулся и, взревев как разъяренный зверь, оторвался от земли. Варька еще сильнее зажмурилась, и откуда-то издалека услышала наставления кассира:

— Чуть не забыл. На счет "пятьдесят девять" ты должна успеть соскочить, а не то…

Голос потерялся вдали.

— Что-что? — переспросила Варька, забыв про счет.

И в этот момент: ХРЯК!!! КРЯК!!! БУММ! БАММ!!! — снегокат ударился о землю и развалился на части.

Теперь Варька поняла, что произойдет на счет "шестьдесят". Потирая ушибы, она вылезла изпод обломков "супермашины" и, оглядевшись, совсем пришла в уныние.

"Жадина этот кассир. За волшебную монету подсунул мне какую-то рухлядь. Жадина и обманщик", — удрученно подумала девочка и захлюпала носом.

Она ожидала, что попадет в сказочный ледяной дворец, где на троне восседает госпожа Вьюга, а Никита, как Кай, складывает из ледышек слова. И она поможет ему составить нужное слово, потому что как-никак она школьница. Но место, куда ее занесло, совсем не походило на мечту. В мрачном тоннеле было холодно и уныло. И тут Варька увидела Никиту. Братишка, понурив голову, брел по пустынному коридору, уставившись себе под ноги.

— Никиточка! — крикнула Варька и со всех ног бросилась к брату.

Забыв про огорчения, ребята весело смеялись, обнимая друг друга, все еще не веря, что они снова вместе.

— Хорошо, что ты нашлась. Давай больше никогда не ссориться. Я не буду драться, честно, — сказал Никита.

— А я про тебя ябедничать, пусть меня хоть на кусочки режут, — искренне пообещала Варька. — Ой, Никитка, я тебе столько всего расскажу!

— Я тоже. Только давай сначала отсюда выберемся.

— Давай! А как?

— Я думал, ты знаешь. Ты ведь как-то сюда попала. — Никита пытливо уставился на сестру.

— Я приехала вот на этом. Но, по-моему, оно уже отъездилось. — Варька обреченно показала на обломки снегоката.

— Жалко. Угораздило же попасть в самое худшее место в Детском Мире, вздохнул мальчик.

— Плакали наши подарки. А все из-за этой хваленой Метелицы! — Варька сердито топнула ногой. Неожиданно подул ветерок, и ребята услышали знакомый голос и смех, похожий на перезвон колоколец.