Русская Православная Церковь - Чудо исповеди. Непридуманные рассказы о таинстве покаяния

Воспоминания о Московской Духовной академии 1917-1920 гг. Машинопись. 1965

Желание причаститься Святых Тайн — это прежде всего выражение благодарности Богу за всё, что Он даёт нам. Призывая всех: «Приидите, ядите…», Он не только позволил, но и повелел, чтобы мы смотрели на предлагаемый Хлеб, о Котором Он сказал: «егоже Аз дам» (Ин. 6, 51) как на Хлеб Насущный, необходимый всем для уврачевания наших немощей, особенно душевных. И не только так смотрели, но и часто приступали к Его трапезе. Продолжая Свой призыв, Господь говорит о Чаше: «Пиите от нея вси», включая в число призываемых и младенцев, и самых немощных. Исключение здесь только для тех, кто не верует и не пребывает в единении церковном.

А обычное: «недостоин»?

Во-первых, нет достойных, так как нет безгрешных. Во-вторых, оправдываясь недостоинством и отлагая покаяние, усердие сделать всё, что в силах, на неопределённое будущее, каждый только умножает и увеличивает свою беспечность. В-третьих, кто хочет стать достойнее и чище, тому надо не удаляться от Господа, а стремиться к Его помощи, силе, благодати, делая со своей стороны всё, что может.

Нежелание отозваться на призыв Господа — это наша неблагодарность, подобно евангельским званным, ответившим: «Имей мя отречена» (Лк. 14,18). Желание чаще причащаться надо в себе возбуждать, сохраняя в душе страх своего недостоинства, и веру в благодать Божию, и жажду любви к Господу, «Которого Плоть и Кровь есть истинный Хлеб жизни и единственная чаша спасения».

Митрополит Московский и Коломенский Филарет (Дроздов). Слова и речи. Т. 4. М., 1882. С. 37-41

Игумения Иулиания вспоминает те годы, когда настоятелем Данилова монастыря был владыка Феодор. Отец Симеон, друг владыки Феодора, жил тогда с ним в Данилове монастыре. Иногда, когда был в силах, исповедовал. Вот как у него проходила исповедь.

«Вся обстановка исповеди и самая исповедь у батюшки была особенная. Когда вы приходили, он надевал, лёжа на своей кровати, епитрахиль (в годы революции, в 1906 году отец Симеон был ректором Тамбовской семинарии. На него устроили покушение, пуля попала в позвоночник, и он до конца дней не владел ногами) и тушил электричество. Горела одна лампадка в киоте. Отец Симеон читал молитвы перед исповедью всегда наизусть, и начиналась исповедь с того, что он перечислял все те грехи, которыми он был грешен перед вами как духовник, и просил прощения. Потом он обычно сам начинал спрашивать, но спрашивал так, что вы, конечно, во всём были грешны. Батюшка не спрашивал, как многие другие духовники и старцы:

— Не оклеветали ли кого-нибудь? А спрашивал:

— Не обидели ли кого-нибудь хотя бы выражением своего лица?

Не спрашивал: «Не лгали ли?», а ставил вопрос так: «Не прибавили ли, когда говорили, или в свою пользу, или чтобы было интереснее?»

Если вы были больны, не спрашивал: «Не роптали ли на Бога?», а спрашивал: «Вы были больны? А Бога благодарили?»

Всё перечислить нет возможности. В конце исповеди у вас оказывалось такое множество грехов, что все ваше самомнение, какое у вас было, исчезало, и вы вдруг вспоминали ещё куда больше своих грехов, чем перечислил батюшка».

Игумения Иулиания. Приложение к книге «Воспоминания». «Схиархимандрит Гавриил, старец Спасо-Елеазаровой пустыни»

На вопрос: что лучше — причащаться часто или редко? в «Правилах Православной Церкви» нет прямого ответа, а только делается общее указание о необходимости предварительного очищения. Таким образом, можно сказать, что канонические правила отнюдь не возбраняют частого причащения, но располагают к нему лишь при условии соответствующей настроенности. В пользу частого причащения высказывались преподобный Серафим Саровский и, конечно, отец Иоанн Кронштадтский. Дозволительность и желательность возможно частого причащения для мирян является канонически установленной и соответствует практике древней Церкви. Не может быть против этого приведено и каких-либо догматических оснований. Соединение со Христом в святейшем Таинстве Евхаристии есть для христиан источник сил и радостей радость. Евхаристический голод и жажда, стремление к принятию Святых Тайн должны быть естественным состоянием для христианина и в известном смысле являются мерой его духовного возраста. Конечно, он должен приступить «со страхом Божиим», с покаянной молитвой о своих грехах и чувством своего глубочайшего не достоинства, но и с верой, что Господь пришёл в мир «грешников спасти». Должно со всей серьёзностью и ответственностью приготовляться к причащению, но не нужно и себя запугивать, как и не нужно отпугивать греховностью.

«Я не готов». «Никогда и не будешь готов», — был ответ мудрого старца на естественное сомнение мирянина. Лукавство человеческой совести скорее делает то, что она глубже погружается в сон, если знает, что она имеет пред собою долгое время, и, напротив, поддерживается в большем напряжении необходимостью чаще ставить себя пред судом Божиим. В наше время уже пробуждена эта спасительная жажда частого причащения и долгом постоянства является не задерживать и не угашать её, но скорее поддерживать и уж во всяком случае удовлетворять. Больше того, пастырь должен призывать к Святым Тайнам, поощряя более частое причащение в меру не наименьшей, но наибольшей возможности для каждого и уж во всяком случае не связывая его никакими формальными ограничениями…

Протоиерей Сергий Булгаков

Благослови, Господи, исповедаться Тебе не словами только, но и горькими слезами сердца.

Прости, Господи, за маловерие и неверие, за то, что не борюсь с неверием, не молюсь Тебе, прошу помощи и укрепления в вере. Более того, грешу тем, что являюсь для других соблазном делами, с верою несовместимыми; словами, в которых холодность и безразличие ко всему, что должно было бы являть ревность о Боге. Прости и помилуй, Господи, и приложи мне веру.

Прости, Господи, за ослабление любви к людям. То, что прежде делалось легко, теперь больше раздражает. Помощь родственникам кажется бесконечной. Их просьбы только напоминают о том, что для них делалось. Возникает досада на неблагодарность, ненасытность с их стороны, недовольство, которое растёт с обеих сторон.

Замечаю за собой, что мне не хочется помогать кому бы то ни было бескорыстно, если же что приходится сделать, то с желанием похвалы, благодарности, а не по сознанию христианского долга. Прости, Господи, и смягчи моё сердце.