Архимандрит Тихон (Шевкунов) - «Несвятые святые» и другие рассказы

Думаю, он предчувствовал скорую смерть: за год до того, как все произошло, отец Рафаил взял из церковной лавки и повесил над своей кроватью погребальное покрывало. И с тех пор стал как-то серьезнее, молчаливее. Мы все это заметили. Хотя поток людей в его домик в городке Порхове, где он служил последние три года, не только не сократился, но заметно увеличился. До такой степени, что один знакомый священник, зайдя к нему, даже проворчал:

— Что у тебя творится? Кошки, девки!

Действительно, и тех и других в доме отца Рафаила было полным-полно. Впрочем, как и молодых людей со своими духовными и житейскими проблемами. Как и приезжавших из Москвы семейных пар, у которых дело дошло почти до развода. В общем, в этом доме можно было встретить кого угодно. Мы уже привыкли, что отец Рафаил с легкостью, без всякого труда общается с каждым. И каждый ревниво считал, что у него с батюшкой свои — единственные и совершенно особые взаимоотношения.

Вообще отношение наших благочестивых прихожан к своим любимым священникам можно охарактеризовать лишь одним словом — «беспощадное». Отец Рафаил испытал это на себе сполна. Но воспринимал он такое положение вещей совершенно спокойно. Он и сам в свое время докучал старцам, особенно отцу Иоанну, и считал это правильным и весьма полезным для спасения души. «А для чего еще существуют на свете старцы и священники?» — говорил он.

Только поздно вечером отец Рафаил запирался в своей «кельи» — огороженном досками крохотном закутке, куда никому не позволялось входить, — и в изнеможении падал на кровать. А отлежавшись, почти до рассвета молился и исполнял монашеское правило.

Что же касается «кошек и девок», как выразился тот батюшка, котов он и вправду немало развел в своем доме, хотя их и не баловал. Сидя на колченогом стуле, он поглаживал ногой свою любимицу, объявившуюся после мартовских прогулок, и приговаривал:

— Ты, блудница, опять нагулялась. И за нее отвечал:

— Нет, это ты — монах, это у тебя — обеты. А я — тварь безгрешная.

А насчет девиц надо честно сказать, что даже в монашескую пору они в отца Рафаила то и дело влюблялись не на шутку. Не говоря уже о том времени, когда он еще до монастыря жил в Чистополе. Тогда у него от девчонок просто отбою не было. Мир очень не хотел отпускать Бориса Огородникова. В юности отец Рафаил очень любил гонять на мотоцикле. Однажды, когда он уже узнал Бога, какая-то девчушка настолько одолела его своими чувствами, что он посадил ее с собой на мотоцикл, разогнался и, на полном ходу повернувшись к ней лицом, предложил:

— Вот теперь давай целоваться!

— Дурак!!! — закричала девушка. И сразу его разлюбила.

Сам же отец Рафаил так уверовал в Бога, так полюбил Его, что сердце его переполнилось и больше не могло впустить в себя никого. Отец Рафаил был настоящий монах. Хотя и большой хулиган. А за влюбленных в него девчонок переживал больше их самих.

Нет, не этого рода слабости явились для отца Рафаила главным искушением. Таким искушением стала для него, казалось бы, полная ерунда, нелепость, совершенно несерьезное пристрастие.

Есть такой закон в духовной жизни: монаху нельзя ничего очень сильно желать, кроме Бога. Ни в коем случае. Не имеет значения, чего именно — архиерейства, учености, здоровья, какой-нибудь материальной вещи. Или даже старчества, духовных дарований. Все придет, если будет на то воля Божия. Отец Рафаил, конечно, об этом прекрасно знал. Но все же у него была страстная мечта.

Его смирение касалось всего, кроме, как ни странно, как ни смешно это произнести… автомобиля.

Здесь он ничего не мог с собой поделать. Он носился на своем черном «Запорожце» по псковским дорогам с таким упоением, что, наверное, испытывал какое-то особое ощущение свободы. Отец Иоанн, встречая его, всякий раз предупреждал:

— Будь осторожен! Не увлекайся своей машиной.

Отец Рафаил на это только кряхтел да смущенно похихикивал. Но все продолжалось по-прежнему. Наконец, когда он прямо-таки загорелся мечтой во что бы то ни стало заполучить иномарку, батюшка заволновался всерьез. Он категорически воспротивился подобному желанию своего духовного сына и долго убеждал отца Рафаила отказаться от своей затеи. Батюшка говорил, что если уж и покупать новый автомобиль вместо старой развалюхи, то довольствоваться следует самой простой машиной.

Но отец Рафаил ухищренно истолковал слова духовника по-своему. Он горячо доказывал и нам, и самому себе, что, приобретая иномарку, он как раз послушно и абсолютно буквально исполняет данное ему благословение: хочет завести себе именно машину. Всего лишь машину. Самую обычную. А советские средства передвижения никакой разумный человек автомобилем не назовет. Это так, в лучшем случае усовершенствованная большевистская тачанка, механическая телега.

Если человек чего-то очень настойчиво хочет, причем во вред себе, Господь долго и терпеливо, через людей и новые обстоятельства жизни, отводит его от ненужной, пагубной цели. Но, когда мы неуклонно упорствуем, Господь отходит и попускает свершиться тому, что выбирает наша слепая и немощная свобода.

Однажды этот духовный закон начал действовать и в жизни отца Рафаила.

Как-то он очень помог одному человеку в решении его семейных проблем. Здорово помог — сохранил семью. В благодарность тот, не помню точно — подарил или продал отцу Рафаилу за символическую сумму свой старый «Мерседес».

Машина была ярко-красного цвета. Но все равно отец Рафаил был от этого подарка в полном восторге. Мы не преминули напомнить счастливому обладателю иномарки недавние времена, когда он горячо уверял, что ни за что на свете не станет ездить на автомобиле расцветки коммунистического флага. На это отец Рафаил даже с некоторым высокомерием разъяснил, что мы ничего не понимаем: его новая машина окрашена в идеальный пасхальный цвет…

Господь на целый год отвел беду. Отец Рафаил никогда не был скрягой. По первой же просьбе он отдал «Мерседес» на неделю — попользоваться нашему общему другу Коле Филатову. За несколько дней тот угробил машину, даже умудрился намертво заклинить мотор. Понадобился длительный и очень дорогостоящий ремонт. Но и это не остановило отца Рафаила.

Почти год, пока в какой-то московской кооперативной мастерской возились с этой злосчастной машиной, отец Рафаил в поте лица бегал по требам, занимал деньги… С болью мы смотрели на все это, но ничего поделать не могли. Думали: ладно, обойдется, получит он свой автомобиль, наиграется и снова вернется к нам — прежний отец Рафаил.

Наконец его мечта сбылась. В московской мастерской сделали именно ту машину, о которой он мечтал. Перебрали двигатель. Поставили новые колеса. Даже перекрасили кузов в черный — монашеский цвет. Наконец отец Рафаил достал где-то «родные» мерседесовские стеклоочистители…