Карла Рэй - Божья девушка по вызову. Воспоминания женщины, прошедшей путь от монастыря до панели

Я поблагодарила сестру Мэри за то, что она поделилась со мной этими сведениями, но видела, что та не слишком уверена в правильности своего поступка.

БЛАГОДАРЯ финансовой поддержке Элис я полетела в Дублин и села на автобус до Лимерика, чтобы повидать старую подругу, сестру Антуанетту. Как ни странно, водитель не знал адреса, и у меня появилась возможность поездить по округе, спрашивая дорогу. Было время, когда все знали, где находится монастырь Лорел Хилл.

Когда я постучала в дверь, мне оказали поистине царские почести. Навстречу вышла настоятельница монастыря сестра Кэтрин и группа пожилых монахинь, некоторым из которых было больше восьмидесяти лет. Они были полны любопытства и радости из-за внезапной перемены в своих унылых занятиях, благодаря посетительницу, прибывшую издалека, чтобы повидать их любимую Антуанетту.

Меня провели в ее маленькую комнату. Сестре Антуанетте было уже девяносто: хотя физически она была слаба, память ее оставалась великолепной. Ласковая улыбка не изменилась и все так же освещала ее глаза, прячущиеся за стеклами очков; мы беседовали и смеялись до тех пор, пока она не утомилась. Она поверить не могла, что я проделала весь этот путь только для того, чтобы ее увидеть. Я извинилась за то, что так надолго исчезла, и все свое трехдневное пребывание в монастыре постоянно давала ей понять, сколь много она для меня значит.

Каждый день я проводила с ней все время, уходя лишь тогда, когда она хотела отдохнуть. Беседуя, Антуанета слегка покачивалась в кресле. Она показала мне фотографии, сделанные во время праздника, устроенного в день, когда исполнилось пятьдесят лет ее жизни в монастыре, и мы начали вспоминать Бе– наллу, причем она рассказывала мне о том, что я успела позабыть. Но после шестидесяти пяти лет монашества и девяноста лет жизни Антуанетта очень устала: она больше не могла читать, писать письма или смотреть телевизор. Временами мы просто молчали и смотрели друг на друга, и я до глубины души радовалась, что мы, наконец, встретились.

В Австралии я получила ответ на открытку, которую послала сестре Антуанетте к Рождеству: она тихо скончалась вскоре после нашей встречи. Благослови, Господь, ее прекрасную добрую душу.

ВЕРНУВШИСЬ в свой уютный дом в Денмарке, я зажила тихой жизнью, размышляя над тем, что же вынесла из своего путешествия. Я чувствовала, что вернулась «домой» в буквальном смысле и многих других смыслах. Наконец я обрела счастье быть самой собой. Спустившись в ад, я вернулась оттуда улыбающейся, поскольку дом всегда был со мной, только я об этом не знала.

Теперь, когда я осознала, что действительно люблю своих родителей, мне впервые стало ясно, что и они искренне любили меня. Мать наверняка тяжело переживала, что я жила очень далеко и слишком мало рассказывала ей о своей жизни, но она принимала меня такой, какая я есть, и не отталкивала, не мешала жалобами или советами. Что это, если не безусловная любовь? А мой отец – как он любил! Считая себя неудачником, подобно многим из тех, кого унижали в детстве, он старался быть сильным. Мне потребовалось столько лет, чтобы почувствовать нежность, с которой он делал для нас игрушки, то удовольствие, которое он получал, глядя, как мы ими играем, и его стремление быть самым лучшим. Мучение от сознания своей вины усугублялось из-за его молчания. Он очень дорого за это заплатил.

В честь моего отца, садовника Дженаццано, недалеко от Грейндж Хилл поставили памятник с мемориальной доской. 22 августа 1998 года этот памятник открыл председатель совета колледжа. Отец заслужил это запоздалое признание своего творчества, иначе его работу не назвать, и страстной преданности монастырским землям, эту благодарность за долгие годы службы, посвященной монахиням Дженаццано. Я не присутствовала на церемонии открытия, но члены моей семьи, которые приехали, были глубоко тронуты.

Общество Верных Спутниц Иисуса, некогда столь влиятельное во многих странах, ныне пребывает в серьезном упадке. Большинство монахинь молятся за его чудесное спасение. Они живут в собственном мире, и благослови их Бог. Несколько относительно молодых сестер разъезжают по миру, надеясь рекрутировать новых членов в таких странах, как Индонезия, Филиппины и Румыния. Есть несколько предприимчивых сестер, готовых, уйдя в монастырь, сочетать служение Богу с возможностью получить образование.

Воклюз, где я получала второе образование в окружении красивых зданий и пейзажей, закрылся из-за отсутствия учеников. В Беналле больше нет преподавателей из ордена, и маленькая община покинула монастырь, поселившись в ближайшем доме. В Австралии сложно найти монахиню, до сих пор живущую в монашеской общине; большинство селятся в квартирах, некоторые живут в домах. Богадельню в Дженаццано скоро закроют, поскольку клиентов становится все меньше, а опытных медсестер у ордена нет.

Я никогда не думала об этом в монастыре, но теперь уверена – у Иисуса было чувство юмора. Разве подлинный духовный учитель не поможет обрести чувство юмора тем, кто его утратил? Однажды я увидела изображение смеющегося Иисуса. Он держал в руке бокал вина, произнося тост. Подпись гласила: «Ради Христа». Ради Христа помните, что радость от жизни питает духовность. Я хранила эту картинку до тех пор, пока та не рассыпалась на кусочки, поскольку я постоянно вешала ее на стены, живя в съемных домах.

ТЕПЕРЬ, когда я стала мудрее, легко понять, почему многие терапевтические подходы, которые я практиковала, не сработали. Пока я считала себя порочной и видела необходимость в исправлении, точка отсчета оставалась неверной. Терапия могла лишь помочь обрести несколько позитивных убеждений. Как сознание может исцелить сознание, если именно в нем кроется проблема? Пытаясь исправить свою точку зрения, я одновременно утверждала, что она неправильная и я ее отвергаю.

С другой стороны, принятие себя свойственно именно подлинному «я». Люди задают мне вопрос, как им научиться жить настоящим, поскольку они слышали о силе жизни в настоящем, и мой ответ таков: всякий раз, когда я принимаю себя, моя подлинная личность проявляется все активнее. Радикальное открытие, сыгравшее в моей жизни большую роль, состоит в понимании того, что я – вечное существо, не обесчещенное, не оскверненное и не потерянное. Как дьявол может оставаться в человеке, который больше не сомневается в своей доброте?

Я потратила целое состояние в отчаянных попытках избавиться от самой себя, поскольку считала себя плохой. Если бы с самого начала я проявила бесстрашие и безжалостную честность, то открыла бы свое подлинное «я», естественным образом пребывающее в мире и покое. Но как я могла быть честной, считая себя испорченной до глубины души? Кто может сказать, что я должна была делать, а чего – нет? Мы делаем только то, к чему готовы, шаг за шагом, пока не окрепнем и не станем твердо стоять на ногах. Как говорит Байрон Кэти, «мы делаем то, что делаем, до тех пор пока не перестаем».